Из Германии всё чаще звучат упрёки в сторону России по вопросам, связанным с минувшей войной. Почему?
Россию не первый раз упрекают в том, что она, мол, продолжает жить прошлым, устраивает «милитаристские» парады и «бряцает оружием», вместо того чтобы всё забыть и всех простить, а в конечном счёте перестать праздновать День Победы, заменив его неким «днём покаяния». Заодно можно вспомнить, что воссоединённая (с благословения Москвы) в 1990 г. Германия восприняла в штыки воссоединение России с Крымом и спокойно взирала на возрождение неонацизма на Украине, а сейчас требует от нашей страны убрать ракеты за Урал.
Как на всё это реагировать? Почему к нам относятся так, а не иначе? Чего ждать от будущего? На вопросы «АиФ» ответил известный писатель и фронтовик Юрий Бондарев. К слову, в марте ему исполнится 95 лет.
«Не им судить!»
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Юрий Васильевич, как реагировать на упрёки из Германии? Немцы ничего не поняли?
Юрий Бондарев: Такой подход немецкой журналистки не удивляет. Он часть массированной кампании по искажению хода и итогов священной для нас Великой Отечественной войны, в которой не отделить друг от друга различные ипостаси единого общенародного подвига. И уж никак не потомкам фашистских «цивилизаторов» читать нам нотации и выискивать несоответствия в нашей трактовке тех драматических событий. Не им судить, всё ли сделала власть нашей страны для обороны города и спасения жителей и как следует чтить память ленинградцев, оказавшихся на огневом рубеже сопротивления ордам захватчиков. Если по мне, то военный парад к 75-й годовщине снятия блокады более чем уместен. Оправдываться перед подобными обвинениями бессмысленно и унизительно.
– Как вы считаете, не была ли денацификация, проведённая в Германии после победы над фашистами, на самом деле фарсом, бутафорским покаянием?
– Денацификация Германии была необходима, и она, безусловно, дала свои плоды. Вместе с тем она послужила прикрытием для выстраивания новой системы мироустройства, нацеленного на конфронтацию с Советским Союзом. Многие нацистские преступники активно привлекались Западом к реализации планов антисоветской стратегии. Что касается немецкого общества, то там, похоже, в полной мере реализовалась заветная мечта Черчилляоб уничтожении в немецком народе «духа Шиллера».
– Говорят ли подобные заявления немецкой прессы о том, что спустя 73 года после капитуляции Третьего рейха немцы потеряли иммунитет против фашизма и хотят реванша над Россией?
– Прошедшая война, как ни крути, является позорной страницей в истории Европы. Нельзя забывать, что наша страна, по сути, сражалась не просто с Германией, а с объединённой и подчинённой нацистской идеологии Европой. Многим там хотелось бы забыть правду тех лет, извратить реальный ход событий. Это и есть гибридная форма реваншизма.
– Должны ли мы готовиться к тому, что неофашисты в Германии снова захотят завоевать нашу землю?
– Вряд ли. На данном поприще у них найдётся немало более «продвинутых» соперников.
Где же «дух Шиллера»?
– Часто говорят: «Мы победили, поскольку справедливость была на нашей стороне. А для немцев, в отличие от русских, война была несправедливой». Только ли в справедливости дело?
– Для нас идея справедливости всегда важна, ведь для русского сознания неправедное дело не должно победить. У Великой Победы много истоков. И для её торжества слилось воедино множество факторов, не исключая инстинкт самосохранения народа.
– Были ли готовы советские люди к тому, что на нас нападёт именно Германия? Немцев считали культурной нацией, цитировали их поэтов и философов, в школах учили немецкий. С Германией у СССР были внешне дружеские отношения и договор о ненападении. Ждал ли народ удара из Берлина?
– О том, что война неизбежна, советские лидеры говорили задолго до её начала. То, что мы с Германией по разные стороны баррикад, с полной очевидностью проявилось во время гражданской войны в Испании. С немецкими лидерами обнимались ведущие европейские политики, в элитах всех европейских стран (и не только европейских) было немало сторонников и последователей фашизма. Гитлербыл взращён на международные капиталы с прицелом на будущую восточную кампанию против Советского Союза. В стране это знали и понимали. Но нам требовалось время, и советское правительство оправданно вело сложную дипломатическую работу с использованием внутриевропейских противоречий.
– Почему немцы – бывший разделённый народ, которому наша страна позволила объединиться – не приняли воссоединения России с Крымом, а Европа, освобождённая нами, поддержала нацистов в Киеве?
– Может, действительно, «дух Шиллера» в немецком народе иссяк? Хочется надеяться, что есть немцы, лучше знающие и понимающие свою историю. Что касается Европы – видимо, история повторяется. И в данном случае отнюдь не как фарс.
– Писатель-фронтовик Даниил Гранин так говорил в интервью «АиФ» о ленинградской блокаде: «Для меня подвиг блокадников в том, что они выстояли, не капитулировали и при этом не расчеловечились, остались людьми». А как думаете вы? В чём именно был подвиг людей – в том числе в Сталинградской битве и во всей войне?
– Я никогда не понимал смысла молекулярного анализа таких сложных явлений человеческого духа, как героизм, подвижничество. Важно, что подвиг был и он признан всеми народами мира, иначе не было бы площадей и станций метро с названием «Сталинград».
– В начале войны было объявлено, что советский солдат не имеет права оказаться в плену и обязан застрелиться, если есть опасность туда попасть. Поэтому военнослужащие, перенёсшие плен, страшились возвращаться на родину. Как вы к этому относитесь?
– Законы военного времени – тема для отдельного серьёзного разговора. А понятие гуманизма работает в условиях войны не так, как в мирное время.
– Сегодня многие ветераны утверждают: «Мы шли в атаку с именем Сталина, мы кричали «За Родину, за Сталина!» искренне». Вы такое помните?
– И это помню. И крепкое словцо звучало не раз во время атаки.
– По соцопросам, людей, симпатизирующих Сталину, всё больше. Как думаете, почему?
– Причин много. В том числе усталость от пошлости, апатии, социальной несправедливости, безнравственности, потребность ощущения принадлежности к стране, находящейся на подъёме и устремлённой в будущее.
Шанс для человечества
– Как вы воспринимаете нынешнее время?
– Как уникальный шанс для человечества в его стремлении к новому и вместе с тем как угрозу всему земному бытию.
– Советские люди, победившие фашизм, верили: на свете есть равенство, братство, справедливость… Как вы думаете, мечта об этом канула безвозвратно? Её больше никто не попытается осуществить?
– Обязательно попытается. В моём понимании жизнь без веры и без мечты предельно примитивна. Даже такой обывательский концепт, как «потребительство», не реализуется без талантливой мечты. А вера – это устремлённость к ещё не открывшейся истине.
– В 80-е годы в исполнении детского хора звучала хорошая песня «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко…». Люди всегда стараются верить в лучшее. Как вам кажется, какие времена нас ждут?
– Я абсолютно уверен, что нас ждут удивительные времена. Посмотрим, как сопрягутся логика намерений и логика обстоятельств.
0
20.00
