ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 12, 2021

«Наш блокадный «лимонад»

Спасала и печка«буржуйка». В нее кидали все, что было: мебель, одежду, постельное белье, матрас, книги... А угли бросали в самовар, чтобы всегда был кипяток – чай пили беспрерывно.
– Не настоящий, а из корицы, – уточняет любимица публики. – Бабушка была бережливой. У нее было много запасов! И первое время мы делились с соседями. Были и кулечки с разными специями. Как они нам помогли! Бабушка выдавала то несколько гвоздичек, то щепотку лимонной кислоты, то корицы. Посасывали, как леденец – это казалось лакомством. Иногда выделяла по щепотке соды. Мы бросали ее в кипяток, и получалась шипучка, наш блокадный «лимонад». А знали бы вы, как вкусен студень из столярного клея! Мы добавляли в него чуть горчицы – и это такое объеденье! Это «роскошное блюдо» звезда до сих пор видит во сне. Как и... «блокадную баню». На ней тоже настояла бабушка, считая, что, «запуская себя», человек быстрее впадает в отчаяние и умирает. Брали снег. Верхний грязный слой соскребали, а нижний собирали в ведра. Он оттаивал, Шарлотта Фридриховна его кипятила. Во вторую блокадную зиму с едой стало легче, так как Красная армия нашла несколько путей доставки продуктов в город. Только бабушки уже рядом не было. – Ее как немку в конце 42-го выслали в Сибирь или Казахстан, – смахивает слезы актриса. – В эшелоне умерла. Бабуле было 68 лет. На сборный пункт ее провожала мама. Там в больших котлах варили макароны. Когда вынимали, они тут же замерзали. Их рубили на буханки и выдавали ссыльным в дорогу, а бабушка тут же отколупала от своей порции кусок и отдала маме. Мы с ней потом варили суп из этих макарон. Это последнее, что я помню о бабушке.

Шипели: «А, фашисты! Немчура проклятая!»

А вскоре Алиса заработала двустороннее воспаление легких. И Ксения Федоровна несколько дней не выходила на работу, боясь оставить дочку одну. Женщину уволили. – С лишением продуктовых карточек, конечно, – вспоминает Фрейндлих. – Мы бы умерли с голоду, но случилось чудо. У мамы был молочный брат. Его когда-то выкормила моя бабушка с маминой стороны. Во время блокады он работал в Горздраве. Этот наш добрый гений устроил маму бухгалтером в ясли. Туда определили и меня, хотя мне уже было восемь. Я была такая тощая, что несоответствие возрасту не бросалось в глаза. Но когда приходила проверка, меня прятали и закутывали в одеяло. Но тяжелее всего девочка воспринимала то, что на них шипели: «А, фашисты! Немчура проклятая!» – Било это больно, ведь до войны всем было абсолютно все равно, какая у меня национальность! А тут... – машет рукой Фрейндлих. – В 1942 году был репрессирован папин брат. За его женой пришли ночью к нам домой. Обоих расстреляли. Их сын Эдик был выслан из города, как и все наши немецкие родственники.Отец избежал репрессий только потому, что был в эвакуации. Мы остались с мамой вдвоем: я была записана русской по национальности. В январе 43-го Алиса пошла в школу. Через год, после прорыва блокады, вернулся отец с новой семьей. – Мама тоже вышла замуж в 46-м, – говорит звезда. – Но через два года они расстались. Я к тому времени уже занималась в театральном кружке.