Вплоть до 1917 года Иосиф Сталин сталкивался с армией исключительно в лице конвойных солдат, а также военно-медицинской комиссии, признавшей его в 1916-м неспособным к отбытию воинской повинности. Но революционные события всё радикально изменили. Уже летом 1918 года будущий диктатор принимал активное участие в Гражданской войне, взаимодействуя как с профессиональными военными — военспецами бывшей царской армии, — так и с теми из красных командиров, кто набирал боевой опыт в кровавых схватках с отрядами белых.
Как покажет будущее, главным во взаимоотношениях Сталина с военными оказалось не столько их классовое происхождение, сколько комфортность в общении. Например, царский полковник Борис Шапошников умрёт в 1945 году от болезни в звании маршала. Причём он останется одним из немногих советских высших командиров, к которым Сталин обращался по имени-отчеству. А c другой стороны, многие способные полководцы-самородки, не служившие в армии до Гражданской войны, — Виталий Примаков, Василий Блюхер и другие, будут беспощадно уничтожены в годы Большого террора.
Конечно же, важным критерием была личная дружба. Например, с Климентом Ворошиловым близкие отношения установились ещё летом 1918 года. Правда, дружба потребовала проверки. В 1929 году нарком обороны Ворошилов дал Сталину такую характеристику: «в период 1918–1920 гг. т. Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места». Естественно, к концу 1930-х «первому красному офицеру» пришлось избавиться от осторожного слова «пожалуй» и просто назвать Сталина «создателем Красной Армии».
За преданность и лесть прощалось очень многое, включая чудовищные провалы. «Чем, собственно, занят Ворошилов и в чём выражается его помощь Ленинграду?» — раздражённо писал Сталин 29 августа 1941 года, узнав, что немцы взяли Тосно и идут на Ленинград с востока.
Однако ограничился тем, что перевёл Ворошилова с должности командующего Северо-Западным фронтом на должность командующего Ленинградским фронтом. И лишь когда стало окончательно ясно, что бывший нарком не справляется с возложенной функцией, спасать Ленинград прилетел Георгий Жуков.
Напротив, обиды времён Гражданской войны не забывались. Например, события Советско-польской войны 1920 года. Сталин входил в Реввоенсовет Юго-Западного фронта, где командующим был Александр Егоров. На определённом этапе первостепенную важность приобрёл Западный фронт, которым командовал Тухачевский. Тот, приближаясь к Варшаве, потребовал переброски Первой конной армии из-под Львова к польской столице. Но Сталин долго затягивал исполнение решения. А одновременно очень болезненно реагировал на обвинения в срыве успешного наступления.
Сталин умел скрывать неприязнь. Так, в конфликте 1930 года Тухачевского с Ворошиловым и Шапошниковым вождь переменил первоначальное мнение об аналитической записке первого и встал на его сторону. Но настал 1937 год, и Тухачевский был расстрелян.
Любопытно сложилась судьба Егорова. Он избежал попадания в группу Тухачевского, именовавшуюся «Антисоветская троцкистская военная организация». Но погубил себя в драматических событиях 1937 года разговорами о том, что его заслуги преуменьшены, а Сталина — преувеличены. «Разве Вы не знаете, что когда речь заходит о Гражданской войне, то все везде и всюду кричат до хрипоты, что всё сделали Сталин и Ворошилов. А где же я был, почему не говорят обо мне?! Почему борьба под Царицыном, создание Конной армии, разгром Деникина и белополяков приписывается только Сталину и Ворошилову?!»
Дерзость не могла остаться безнаказанной. От новых подследственных, как военных, так и гражданских, стали требовать показаний на Егорова и свидетельств о том, что он новый лидер заговора вместо Тухачевского. В январе 1938 года Сталин снизошёл до публичного ответа: «… у нас пять маршалов Советского Союза. Из них меньше всего заслуживал этого звания Егоров, я не говорю уже о Тухачевском… Егоров — выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник — он пришёл к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала…»
Практически прозвучал приговор. В феврале арестовали жену Егорова (как польскую шпионку), а в марте — его самого. Однако следствие и признания не закончились казнью. Когда 26 июля глава НКВД Николай Ежов представил список из 139 лиц, подлежащих расстрелу, Сталин вычеркнул Егорова и наложил резолюцию: «За расстрел всех 138 человек». Возможно, это было сентиментальным воспоминанием о Юго-Западном фронте. Но позже мстительность взяла верх. Егорова расстреляли 23 февраля 1939 года, в день РККА.
Иногда Сталин играл в гуманность. Генерал-майор царской армии, учёный и путешественник Андрей Снесарев был приговорён к расстрелу ещё в 1930 году. Сталин послал Ворошилову записку, попавшую позже на аукцион «Сотби». «Клим! Думаю, что можно было бы заменить Снесареву высшую меру 10-ю годами». Снесарев был досрочно освобождён по состоянию здоровья в 1934 году (после инсульта). И, в отличие от многих других старших офицеров, умер в 1937 году своей смертью.
К концу Большого террора не осталось ни одного крупного советского военачальника, включая Климента Ворошилова и Семёна Будённого, на которого бы ни хранились показания сослуживцев. Красные командиры, независимо от социального происхождения и личных отношений со Сталиным, стали разновидностью «тонкошеих вождей», понимавших, в чьих руках их жизнь. Пожалуй, ни один другой штатский, освобождённый от армейской службы по инвалидности, не смог так жестоко отомстить людям, носящим военную форму.
Мифология живописи
Существует легенда, что после начала репрессий против высшего командного состава РККА (включая героев Гражданской войны) художник Александр Герасимов оказался в отчаянном положении. Публично выставлять картину «Первая конная армия» с изображениями врагов народа было нельзя, а уничтожить полотно у автора не хватало духу. Поэтому от греха подальше он решил спрятать картину у себя в мастерской под ковром. Но на самом деле не так просто найти ковёр размером 5,5 х 4 метра, а кроме того, по документам работа хранилась в Третьяковской галерее.
Любимый генерал
Среди сотен сталинских генералов был как минимум один, которого вождь обожал совершенно искренне. Речь идёт о Василии Сталине. Младший сын советского лидера выбрал карьеру военного лётчика. В 1940 году в 19 лет он окончил авиашколу, а уже через два года стал полковником. При жизни отца дослужился до звания генерал-лейтенанта, хоть не раз бывал и в опале. В 1962 году (в 40 лет) он скончался от алкоголизма.
Ошибка вождя
Казалось, что после дела Тухачевского ни у кого из генералов Красной армии уже не имелось шансов оказаться у вождя в любимчиках. Иосиф Сталин со своей паранойей искренне верил, что в среде военных существует заговор против него, и никому из людей в погонах не доверял. Однако после начала войны с нацистской Германией к самому концу 1941 года обнаружился в РККА командир, который стал пользоваться симпатией Верховного главнокомандующего. Успех битвы под Москвой принёс неожиданную славу молодому генерал-майору Андрею Власову. По инициативе Главного политуправления было заказано написание книги «Сталинский полководец». Восхваляемого генерала немедленно повысили в звании и щедро наградили. Нетрудно представить ярость вождя, когда после катастрофы, постигшей 2-ю ударную армию, её командующий Власов не просто оказался в плену, но и возглавил коллаборационистские силы.
0
119.00
