«Наша Версия» продолжает публиковать сохранившиеся в архивах не выходившие в свет интервью с ветеранами советской разведки. В 2017 году не стало полковника Владимира Галкина – в прошлом помощника начальника отдела управления «Т» (научно-техническая разведка), работавшего под «крышей» Внешторга с 1976 по 1980 год в Бельгии и с 1982 по 1986 год – в Португалии.
Незадолго до своего ухода из жизни он рассказал Игорю Латунскому о своей работе в разведке, об охоте за научными секретами, а также о том, почему он не согласился работать на ФБР.
– Прежде всего потому, что у разведчиков-нелегалов и разведчиков, работающих под прикрытием, а именно такими являлись сотрудники управления «Т», совершенно разные методы работы и соответственно задачи и цели. Во-первых, нелегальная разведка работает по всем направлениям сразу, а наше управление занималось исключительно научно-технической разведкой. Поэтому у нас в основном работали люди, имеющие соответствующее образование. Я, например, перед тем как попасть в разведку, окончил МИФИ, который был основным поставщиком кадров для нашей атомной отрасли. Таким образом, наше управление становилось ключевым каналом добывания научно-технической информации, необходимой отечественной промышленности для разработки новых видов вооружения, объектов атомной и космической отраслей. Выглядело это так: профильное министерство подавало заявку в Военно-промышленную комиссию при Совете министров СССР о том, какие сведения необходимы его инженерам. Дальше комиссия ставила необходимую задачу перед руководством КГБ, а оно, в свою очередь, направляло приказ в наше управление.
«Создать истребитель, не уступающий американскому»
– И какие же секреты удалось украсть нашей разведке за рубежом?
– Как вы понимаете, это довольно деликатная тема и многие детали до настоящего времени являются государственной тайной, а потому сильно вдаваться в подробности нельзя. Могу привести такой пример. Когда американцы создавали свой истребитель «Фалькон», который оказался весьма удачным и поступил на вооружение многих стран блока НАТО, наше правительство поставило задачу создать истребитель, не уступающий американскому. По ходу работы наши инженеры столкнулись с проблемой. У «Фалькона» двигатель пятиступенчатый, и у нас никак не могли придумать, как изготовить лопатки турбины компрессора, чтобы наш мотор развивал такую же мощность, как американский. В результате перед управлением «Т» была поставлена задача добыть хотя бы образец такой лопатки, а лучше – всю схему, чтобы наши учёные смогли создать аналогичный по лёгкости и экономии топлива движок. Вряд ли стоит пояснять, что разведка помогла отечественным инженерам и при решении других важных технических задач.
– Приходилось не раз слышать, что только исключительно благодаря разведке СССР стал ядерной державой. Дескать, Клаус Фукс и супруги Розенберг передали чертежи, благодаря чему советские учёные смогли построить атомную бомбу. Это так?
– Да, первую нашу бомбу мы полностью скопировали с атомной бомбы США, но это был первый и последний раз. В дальнейшем же все разработки были оригинальными. К тому же как можно так говорить: мол, Фукс передал чертежи, а советские инженеры по ним построили бомбу? Ядерная бомба – это настолько сложное устройство, что даже при наличии всей документации её невозможно будет произвести, не будь в стране мощной научной и инженерной школы. Потому говорить, что наши учёные ничего не сделали, а это разведка всё добыла, повторюсь, будет ошибкой.
– За передачу ядерных секретов Юлиус и Этель Розенберг были казнены, Фукс едва избежал смертной казни. Они были идейными агентами или получали деньги за свою работу на СССР?
– Исключительно идейными. Ведь они были, во-первых, членами Коммунистической партии США. Во-вторых, как люди мудрые, они понимали, что наличие столь мощного оружия только у одной державы может привести мир к его физическому концу. К тому же США не делали секрета из своих планов. Вспомнить хотя бы речь генерала Макартура о необходимости сбросить на Китай и Северную Корею по 100 атомных бомб. В итоге президент Трумэн даже был вынужден отправить его в отставку. Я не исключаю возможности, что в то время у советской разведки могли иметься агенты, о которых пока не пришло время говорить, также передававшие атомные секреты, но Розенберги и Фукс не брали от СССР ни цента.
«На операции выделяли до миллиона долларов»
– А обычно секреты покупались за деньги? Вряд ли за рубежом можно было найти столько людей, искренне сочувствующих СССР и готовых в случае поимки пойти за него в тюрьму.
– Конечно, в основном главную роль играли деньги. И, кстати говоря, руководство СССР это тоже хорошо понимало, в связи с чем при формулировании задачи, где заказчик расписывал, что именно он хочет получить, одновременно указывалось, сколько денег выделяется на реализацию операции.
– И какие были суммы?
– В некоторых случаях могло доходить до миллиона долларов.
– Все эти деньги получал агент?
– Нет, конечно, это была стоимость всей операции, агент получал только часть. К тому же деньги ему выплачивались только после того, как наши специалисты изучали предоставленные им документы или образцы. Если это было не то, что нужно, денег он не получал.
– А каким образом происходила оплата?
– В подавляющем большинстве случаев наличными. Кстати, сами агенты также предпочитали «живые» деньги, поскольку так их легче спрятать. Ведь будет очень сложно объяснить, как у тебя на банковском счёте вдруг образовалась солидная сумма.
Переправляли деньги по-разному. Иногда по дипломатическим каналам. А однажды я вёз их буквально на себе. Это случилось уже на излёте существования СССР.
В советские времена я бы смог просто положить деньги в чемодан и по служебной записке меня без досмотра провели бы через таможню до самого самолёта. В то время, когда мне нужно было срочно встретиться со своим источником за рубежом, КГБ уже не имел такого веса, и таможню я спокойно не прошёл бы. А по дипломатическому каналу посылка шла бы слишком долго. Потому пришлось облепить себя всего под одеждой купюрами по 20 долларов и так идти. Всего нёс на себе несколько десятков тысяч долларов. Почему это были «двадцатки»? Потому что за рубежом местные обычно расплачиваются мелкими купюрами и на человека, швыряющегося 100-долларовыми банкнотами, могли бы сразу обратить внимание.
– Гонорар поставщикам секретов выплачивался разово или, скажем так, они получали постоянное содержание?
– Председатель КГБ СССР имел право установить пожизненную пенсию или содержание ценному источнику размером в 2 тыс. долларов в месяц.
«Агенту было сказано, что он работает на Израиль»
– Как вы сказали, большинство агентов работали далеко не на идейной основе. Но всё-таки вряд ли любой согласится даже за большие деньги продать секрет, рискуя провести за это многие годы в тюрьме. Каким же образом удавалось вербовать агентуру?
– Работа по вербовке агента могла происходить по-разному. По моему мнению, это делалось и делается через вербовщиков, поскольку этот путь по минимуму уязвим, ведь прямой контакт представителя посольства или торговой миссии с носителями секретов любой страны сразу будет замечен местной контрразведкой. Вербовщики могли не иметь никакого отношения к работе того, кто был выбран в качестве потенциального объекта. В свою очередь, вербовщикам помогали наводчики, которые могли знать потенциальный объект вербовки и сообщить, где, к примеру, он будет находиться в такое-то время.
Методы были самые разные. В том числе порой человеку вообще не говорилось, что в реальности он работает на СССР. Например, одному агенту, еврею по происхождению, было сказано, что он делится нужными технологиями в интересах Израиля. Таким образом, человек внутренне был уверен, что совершает благое дело на пользу своей исторической родины.
– А при выборе кандидата на вербовку предпочтение наверняка отдавалось крупным учёным?
– Нет, ведь научные светила такого уровня всегда находятся в поле зрения контрразведки и просто так к ним не подойдёшь. Проще работать с теми, кто пока что только делает научную карьеру. Приведу пример из своей работы с агентом, который из-за предательства одного бывшего сотрудника КГБ теперь сидит за решёткой. Когда мы только начинали работать с ним, он был молодым человеком, преподавал в одном из вузов. У него была перспективная специальность, и было видно, что из него может получиться большой учёный. И действительно, через два года мы от него стали получать много ценнейшей информации.
– Верно ли, что в качестве помощников советской разведки часто выступали члены местных коммунистических партий, которые в те времена при поддержке СССР существовали в каждой западноевропейской стране?
– Да, но это было очень давно, до выхода постановления Хрущёва, который категорически запретил КГБ и ГРУ устанавливать контакты с членами дружеских социалистических и коммунистических партий с целью получения от них секретной информации. Он считал, что если случится провал, то это нанесёт огромный вред международному коммунистическому движению. А до этого постановления наша разведка активно контактировала с западными коммунистами.
– Выходит, власти США были правы, когда в 50-е годы устроили «охоту на ведьм», утверждая, что в стране действуют тысячи советских агентов? Ладно об этом твердил сенатор Маккарти, для которого поиск «русских шпионов» стал идеей фикс. Но и шеф ФБР Эдгар Гувер был уверен: Америка наводнена агентами Кремля!
– Гувер был, не побоюсь этого слова, выдающимся руководителем столь серьёзной и важной для США службы, как ФБР, которую он возглавлял более 40 лет. И ряд президентов и конгрессменов, в том числе и его главный враг Роберт Кеннеди, будучи министром юстиции США, ничего не смогли предпринять против Гувера. Поскольку, как директор ФБР, Гувер знал не только о любовных похождениях брата Роберта Кеннеди президента Джона Кеннеди, но и про дела их отца. А Джозеф Кеннеди во время «сухого закона» занимался тем, что контрабандой перевозил с Кубы в США ром. Также он знал и про болезнь позвоночника у Джона Кеннеди. Благодаря чему Эдгару Гуверу удалось добиться назначения своего друга Линдона Джонсона вице-президентом США, затем он стал и президентом. Эту комбинацию Гувер смог провести как раз в обмен на то, что он не предоставит газетам, поддерживаемым королями юга США, ненавидевшими клан Кеннеди, документов о болезни Джона. Эта публикация накануне выборов однозначно могла бы погубить политическую карьеру 35-го президента США.
«Сказал, что на одном поле с ним не сяду»
– Неужели в работе научно-технической разведки не случались провалы? Ведь агентами выступали не специалисты в области конспирации, а обычные коммерсанты, инженеры, учёные.
– Конечно же, провалы были. В том числе и по причине предательства. Например, в 1992 году во Франции был арестован агент советской разведки, который, по мнению контрразведки, передавал работникам нашей резидентуры в Париже сведения о французском ядерном оружии. А задержали его после того, как к англичанам перебежал сотрудник парижской резидентуры СВР Виктор Ощенко, который был на тот период руководителем научно-технического направления нашей разведки во Франции. Он нанёс огромный вред нашей разведке, когда ушёл на Запад, потому как, занимая в резидентуре такую должность, знал всё, что делалось по линии нашего управления в этой стране. Об этом случае мало известно, потому что в прессе уход Ощенко освещался мало. Франция решила тогда не раздувать этот скандал о шпионаже спецслужб России на её территории. Видимо, на это была причина.
– Какая же?
– Здесь может быть много предположений. Но в таком решении ничего странного на самом деле нет. Вспомните историю с обнаружением в Москве «шпионского камня», который английская разведка использовала как средство связи со своими агентами. После того как этот «камень» обнаружила наша контрразведка, Россия тоже не стала раздувать скандал и высылать британских «дипломатов». Во-первых, зачем портить отношения? Во-вторых, умные люди понимают, что разведкой как занимались, так и будут заниматься дальше. Вышлешь одних шпионов – взамен пришлют других. Поэтому и наша контрразведка в случае с английским камнем исходила из того, что она уже знает всех сотрудников английской и американской резидентур в Москве и лучше работать против них. А приедет новый человек – и начинай работу с ним с нуля, обкладывай его наружкой, изучай его контакты. Это всё требует огромных усилий. А силы контрразведки тоже не безграничны, если принять в расчёт количество иностранных посольств в Москве и прикинуть, сколько среди них работников разведок. Бороться против каждого из них физически невозможно. Поэтому главной целью контрразведки любой страны становится не выявление и высылка разведчика, работающего под дипломатической крышей, а установление его контактов и задержание агентов, от которых шпион получает секретную информацию.
– В середине 90-х вас тоже задержали американцы. Что это за история?
– Да, 9 октября 1996 года я был арестован в США во время своей деловой поездки по этой стране. ФБР попыталось обвинить меня в попытке шпионажа против Соединённых Штатов, хотя к тому времени я уже четыре года не служил в Службе внешней разведки. Они предлагали мне сотрудничество, обещали различные блага, но я, естественно, наотрез отказался. Во время беседы в ФБР мне привели в пример Олега Калугина – мол, он уже давно живёт в США, имеет бизнес, деньги. На что я ответил, что Калугин для меня предатель, и я с ним на одном квадратном метре, сами понимаете что, не стану делать. Они, конечно, не поняли, пришлось уточнять.
0
25.00
