Начало сумасшедшего XX века. Футбол считается забавой пролетариата. Английские рабочие, отстояв смены на фабриках и угольных шахтах, спешат на стадион, чтобы увидеть, как другие рабочие (а многие из игроков числились поначалу на тех же предприятиях) вдохновенно месили грязь на поле, покрытом кочками и рытвинами, пытаясь закатить мяч в ворота, в которых не было ни сетки, ни перекладины.
Новая игра, переживавшая подростковый период, болела бесконечными физическими единоборствами, благо правила еще мало что запрещали. Слабые духом и здоровьем на поле не задерживались. Но в этой мясорубке находилось место и джентльменам. Таким как Вивиан Вудворд.
Отец Вивиана Вудворда, успешный архитектор, состоятельный человек и почетный гражданин Лондона, футбол не любил и хотел, чтобы его сын играл в крикет и теннис, что было гораздо безопаснее для жизни и на десять порядков солиднее, престижнее и куртуазнее. Но больше всего Джон Вудворд мечтал о сыне-архитекторе.
И сын пошел учиться. Карандаш, лекало, ватман, штангенциркуль, поле, мяч… Что бы там ни говорил отец, Вивиана все равно тянуло на грязный и абсолютно неровный газон. Причем притяжение было взаимным – футбол также потянулся к Вивиану.
Новой игре нужны были новые исполнители. И новые зрители. И не успели к воротам приделать сетку и перекладину, как на поле появились маги и джентльмены, а на стадионе – наследные принцы. В 1887 году – через 25 лет после создания в лондонской таверне «Фримейсен» футбольной ассоциации, призванной утвердить свод единых правил, – на матч в честь 50-летия правления королевы Виктории приходит принц Уэльский, будущий король Эдуард VII.
В последний раз английский король оказывался в такой массовой рабочей среде пятьсот лет назад. Тогда Ричард Второй, хоть сердце его и не было львиным, вынужден был выйти на разборки в открытое поле, где монарха поджидали десятки тысяч участников восстания Уота Тайлера, разгромивших к тому времени город Лондон. Восставшие распотрошили королевские винные погреба и уже успели повесить или зарубить изрядное количество знатных, духовных и состоятельных особ, да и просто юристов, попавшихся под руку на пути к справедливости. Встреча в грязном поле с трудящимися не предвещала королю ничего романтического, но Ричард, будучи 14-летним подростком, приехал: все равно до него бы добрались – от воли народа, вскрывшего винные погреба, никакой Тауэр не спасет.
Впоследствии Ричард Второй отомстит народу за излишне бурное проявление воли, издав указ о полном и безоговорочном запрете футбола. Правда, то, что в XIV веке называли футболом, слабо напоминало игру, захватившую Англию через пять столетий. Уж больно демократичными были тогда правила – разве что холодное оружие нельзя было применять, а так свобода действий ничем не ограничивалась: деревня на деревню с целью занести мяч на чужую площадь. Футбол без границ. Людям нравилось, королевской администрации – не очень: трудящиеся отвлекались от полевых работ и выполнения гражданского долга.
Сделка с отцом
Завершил свой жизненный путь король, запретивший в Англии футбол, далеко не лучшим образом: в заточении, низложенным, умирающим от голода. Грустно, не по-королевски. Не надо было запрещать.
К мысли о бесперспективности запретов на футбол пришел и отец Вивиана Вудворда – особенно после того как на трибуне лондонского стадиона «Кеннингтон Овал» побывал представитель королевской семьи. К тому же хоть Вивиан и выступал уже в 12 лет за сборную школы по крикету, а в теннис обыгрывал даже своего тренера, но настоящие чудеса он творил именно на футбольном поле, обладая удивительными скоростными данными и экстравагантной техникой владения мяча.
Только вот не затеряется ли Вивиан – легкий, неказистый и худощавый как борзая – среди мощных английских парней, исповедовавших силовой футбол? Нет, теряться Вивиан Вудворд не собирался. Он становится звездой футбольной команды колледжа, а в 16 лет – центральным нападающим команды города Клактона, выступавшей в первом дивизионе Северного Эссекса. Тем временем Джон Вудворд, решив поддерживать сына в его начинаниях, занимает должность вице-президента этой команды. Папа у Вивиана силен в управлении, и сын отвечает отцу взаимностью, продолжая усердно учиться на архитектурном факультете в университете города Харвич.
Контракт на особых условиях
Весь день Вивиан работает архитектором, по вечерам блестяще выступает за крикетный клуб «Спенсер и Лоун Теннис», а в выходные подтверждает статус лучшего теннисиста Англии. И при всем этом его приглашают в набирающую обороты футбольную команду «Тоттенхэм».
Лондон это все-таки не Клактон. И если у «Клактона» был энтузиазм и чистосердечные намерения, помноженные на свежий морской воздух, то у «Тоттенхэма» с 1899 года был построенный Арчибальдом Летчем 36-тысячный стадион, легко заполнявшийся столичной публикой, и завоеванный в 1901 году Кубок Англии.
Неплохой набор. Но покорили Вудворда все-таки не амбиции молодой команды и не изыски лондонской архитектуры, а условия контракта, которые аналогов во вселенной не имели. Клуб гарантировал своему дебютанту, что он может играть тогда, когда ему будет удобно. Переводя с юридического на человеческий, это выглядело так: «…а будете идти с работы на тренировку по крикету мимо нашего стадиона, загляните, пожалуйста, – вдруг там парни в этот момент мяч гоняют. Не откажите уж тогда в любезности, займите свое место на поле – тридцать тысяч зрителей (и среди них уже несколько лордов) пришли на игру исключительно ради вас».
Вивиан Вудворд сразу стал лучшим в команде. Его берегли и лелеяли: «Тоттенхэм» понимал, что стал владельцем уникального алмаза. У Вудворда вообще все везде получалось – все, к чему бы он ни прикасался. Если архитектура – это застывшая музыка, то в основном времени Вивиана Вудворда явно застыл Моцарт. Легкий и гениальный. У австрийца была волшебная флейта, у англичанина – магические бутсы и волшебное прикосновение: когда Вивиан выходил на поле, грязная силовая игра рабочего класса преображалась в тонкое удивительное искусство.
Достаточно высокий – 189 см – и худощавый, Вудворд отлично действовал головой, выигрывая борьбу на втором этаже у более высоких и крепких защитников. Он никогда не лез напролом, а старался преодолеть оборону за счет технических изысков и неожиданных финтов, врываясь в штрафную площадь на широком шаге и искусно пряча при этом мяч от удивленных соперников. Чистое барокко, если вдуматься. Для английского футбола это было уникальным явлением, тем более что высоким игрокам такая техника владения мячом и телом вообще несвойственна.
Архитектор на поле
Вудворд дебютирует в сборной Англии и забивает три гола в первых четырех матчах. «У нас появился человек с магией в бутсах!» – рапортуют журналисты. И Вудворд действительно проводит сеансы футбольной магии: в 1908 году он устанавливает сумасшедший рекорд – 21 гол в 13 матчах за обе, национальную и любительскую, сборные Англии в течение одного календарного года. В том же году побеждает с капитанской повязкой на лондонских олимпиадах, став лучшим футболистом Игр. Ну и на десерт выигрывает титул чемпиона Британских островов.
Год Вивиану явно удался. Но в следующем Вудворд легко и непринужденно бьет свой же рекорд, заколачивая в 10 матчах сборных 25 голов. А в 1912 году становится самым возрастным футболистом, выигравшим стокгольмские олимпийские золотые медали, и опять – в ранге капитана и лучшего игрока Олимпиады. Алмаз сверкал своими гранями. Основное время Вудворда завершалось блестящей футбольной серенадой.
В 14 матчах, когда капитаном был Вивиан Вудворд, сборная Англии одержала 12 побед – и это также уникальный случай в футбольной истории. Всего же за национальную сборную с 1903 по 1911 год Результативный Наконечник Атак забил 29 голов в 23 матчах, что позволяет Вудворду и сегодня, по прошествии ста с лишним лет, занимать место в десятке лучших английских бомбардиров национальной сборной. По количеству голов Атакующая Английская Борзая делит 9–10 места с ныне здравствующим Фрэнком Лэмпардом, но по средней результативности за матч (1,26) Вудворд – первый. С ним не сравнится ни Боби Чарльтон (0,46), ни Гари Линекер (0,6).
В любительской сборной, игравшей с командами, составленными как из любителей, так и из профессионалов, его результат еще более фантастический: 44 гола в 30 играх, средняя результативность – 1,47. С таким показателем не сравнится уже практически никто. Ни Герд Мюллер – 1,1, ни Ференц Пушкаш – 0,94, ни Пеле – 0,84.
Но как только на Олимпийских играх потребовалось уступить место «наконечника атак» другому, капитан команды Вудворд тут же отошел назад и стал работать на поле плеймейкером, архитектором комбинаций. В конце концов, красивый, гармоничный футбол – та же архитектура. И пламенеющую готику можно создавать не только в камне, но и на футбольной арене.
«Челси» ближе к дому
Летом 1909-го Вудворд решает оставить активные выступления в футболе, уйти из «Тоттенхэма» и сосредоточиться на карьере архитектора. А затем неожиданно для многих присоединяется к совсем еще молодому тогда лондонскому клубу под названием «Челси». Свой выбор Вивиан объяснил тем, что поле «Стэмфорд Бридж» ближе всего к его работе и дому.
По большому счету Вудворду было все равно за кого играть. Оставаясь любителем, он не был привязан и к деньгам, хотя для современных футболистов то, что в конце недели получали парни, катавшие мяч столетие назад, деньгами назвать было нельзя. Вивиан происходил из состоятельной семьи, и сам неплохо зарабатывал на архитектурном поприще. Более того, он отказывался даже от компенсации транспортных расходов как в клубах, так и в сборных. Английская футбольная ассоциация пыталась заставить Вудворда получить причитающиеся ему деньги за триумфальное турне со сборной Англии по Европе, но тщетно – не взял.
Можно сказать, что Вудворд был независимым и свободным человеком. Его нельзя было подкупить, переманить и заставить делать то, что шло вразрез с его принципами. Вивиан Вудворд любил футбол и был патриотом не того или иного клуба, а красивой игры. Своего рода странствующим футбольным рыцарем, выступавшим в турнирах. Это было ново для того времени – так же как странно для нынешнего. Итак – вначале был футбол, и был он грязным, грубым и ни разу не элегантным. Но как-то раз на стадион пришел наследный принц – и следом за ним на трибунах стали появляться лорды. А потом в футбол пришли джентльмены.
Играющий арбитр
Вудворд демонстрировал такое благородное поведение на поле, что игроки часто обращались к нему «сэр». Однажды он сильно и точно ударил по воротам – рефери показал на центр. Однако вместо того, чтобы бежать к трибунам за овациями, сэр Вивиан направился к арбитру сообщать, что мяч все-таки не пересек линию ворот и гол надобно отменить.
В другой раз судья назначил пенальти за игру рукой в штрафной соперника. Любой другой скорее бы поставил мяч на точку, но любого другого сэром не назовут. Вивиан идет к судье доказывать, что игры рукой у соперника не было. Он был серьезно болен справедливостью. Судья не соглашается и упрямо ставит мяч на точку: пробивайте одиннадцатиметровый, сэр Вудворд! Тогда Вудворд подходит к мячу для исполнения приговора и демонстративно отбрасывает мяч в руки голкиперу, да будет все по-честному! И это был не единственный случай восстановления справедливости при неправильно назначенном пенальти.
Вудворд не стеснялся быть джентльменом среди тех, кто джентльменом не был. А перед началом матча он обязательно пожимал руку каждому игроку – по собственной инициативе. Тогда данная форма приветствия еще не была принята, но вот как раз на это Вудворду было ровным счетом наплевать.
В итоге судьи стали часто спрашивать его мнение по поводу спорных эпизодов. И верили ему на слово. И после этого никто из соперников уже не оспаривал принятое решение, потому что за ним стояло слово Вивиана Вудворда. Судье достаточно было посмотреть на него, и если Вудворд кивал головой, значит, нарушение или гол действительно были. А потом началась Первая мировая война.
Финал в хаки без Вудворда
«Если где-то и был на этой непостоянной планете дьявол, тогда это жаркое, душное, грязное, болезненное место должно быть его домом», – пишет с места боевых действий принц голкиперов Дик Руз.
Войной прерывается футбольная карьера и заканчивается основное время Вивиана Вудворда. С войны не вернулись ни Дик Руз, ни Эвелин Линтотт. А Вудворд? Как говорится, знал бы, не вернулся…
В 1915 году, на второй год войны, «Челси» вышел в финал Кубка Англии. С одной стороны Ла-Манша был ад, а с другой шел розыгрыш очередного турнира Футбольной ассоциации. И это вовсе был не розыгрыш: и воевали, и играли по-настоящему – до победы. И хотя Сверкающий Алмаз Вивиан целый год не играл в футбол, клуб разыскал его на фронте и добился разрешения на использование офицера Вудворда в футбольных целях – в финальном кубковом матче.
Но Вивиан отказался. Ведь это было бы несправедливо по отношению к тому, кто в таком случае сядет на скамейку запасных, – к игроку, который провел все матчи и вывел команду в финал… Матч на «Олд Траффорд» прошел без Вудворда. На глазах у 50 тысяч зрителей, одетых в военную форму, отчего встреча вошла в историю как «финал в хаки», «Челси» проиграл. Все дальнейшие футбольные соревнования были приостановлены до окончания войны.
«Держу пари, что я еще не умер»
Тем временем Вудворд появляется в Лондоне, пытаясь вылечить поврежденное взрывом ручной гранаты правое бедро. Потом снова едет на фронт, где остается в живых, точнее, в полуживых, и в мае 1919 года возвращается в свой родной Клактон. А вот в большой футбол он не вернется уже никогда.
Но пошло дополнительное время Вивиана Вудворда. Он работает исполнительным директором «Челси» – занимается скаутской работой, продвигая идею воспитания собственных молодых талантов. Все бы хорошо, но начались интриги, борьба за влияние: футбол вышел из подросткового возраста и стал болеть уже взрослыми болезнями. В 1930 году Вудворд во второй раз уходит из «Челси» – из-за трансфера Хью Галлахера, также, кстати, обладавшего феноменальной результативностью и не менее трагичным финалом своего дополнительного времени. Вивиану не нравились сильно пьющие и неуправляемые футболисты, да и сам трансфер был не прозрачным.
Вудворд больше уже никогда не будет связан с футболом. Что-то сломалось в его искрометной судьбе – перестало получаться. Решает он завязать и с архитектурой и, уединившись в родных пенатах, организует собственную молочную ферму. Но и этот бизнес разваливается: пропало волшебное прикосновение. Либо в дополнительное время оно просто уже не работало.
О Вудворде начинают забывать. Правда, во время Второй мировой войны Вивиан опять при делах – служит начальником гражданской противовоздушной обороны Клактона. Видимо, он был единственным футболистом, участвовавшим в двух мировых войнах.
После войны начинает разваливаться уже здоровье Вудворда – он переселяется в частный приют. Разводит голубей, ходит на рыбалку.
В 1953 году его не без труда находит представитель столичной прессы. Журналист, оказавшийся первым человеком за последние два года, который пришел навестить величайший футбольный талант своей эпохи, предполагал, что его с радостной улыбкой встретит тот самый Сверкающий Алмаз, ну, может, чуть потускневший по краям, ведь звезда обязана сиять до «дней последних донца». Журналист ошибся: встречал его немощный, парализованный старик в инвалидном кресле.
«Держу пари, что я еще не умер», – говорил ему отсверкавший алмаз. Годы не то что взяли свое – они перечеркнули принадлежность человека к своему прошлому. В 1954 году всеми забытый джентльмен Вивиан Вудворд, великий Сверкающий Алмаз, умирает в приюте для стариков.
В знаменитой песне You’ll never walk alone, ставшей гимном футбольных болельщиков, в первую очередь «Ливерпуля», поется о том, что ты не один. В жизни так бывает далеко не всегда.
0
