Как обнажаться перед камерой, поверить в себя и не бояться стареть – в автобиографии «Быть Синди Кроуфорд», которая вышла в издательстве Rizzoli, супермодель раскрывает свои секреты.
Обычно все заходят издалека: «Давай ты наденешь плащ прямо на голое тело?» И вот не успела оглянуться, а ты уже позируешь голая. Я выросла в довольно консервативной семье и никогда не видела маму в чем-то более откровенном, чем трусы-шорты или купальник с юбкой. Спроси меня в шестнадцать лет, стану ли я позировать голой, я бы ответила твердое «нет». Но, судя по тому огромному количеству фотографий в жанре ню, которые появились по ходу моей карьеры, что-то пошло не так.
В первый раз мне предложили позировать обнаженной в восемнадцать лет. Через несколько недель после окончания школы я уехала в Париж сниматься для французского Elle, где должны были опубликовать статью про занятия спортом и здоровый образ жизни. В кадре у меня были зализанные назад короткие волосы и минимум макияжа. Фотограф сделал несколько снимков: вначале я позировала в тренировочном костюме, затем переоделась в белый банный халат. После чего фотограф спросил, не могла бы я его снять. Он сказал, что хочет, чтобы я села боком на стул и закрыла руками грудь. Пообещал, что на снимке не будет видно ничего лишнего, — и в итоге не обманул. Все на площадке постарались создать для меня максимально комфортные условия — в перерывах прикрывали халатом и всячески опекали, пока я принимала нужную позу. Я даже удивилась, насколько все оказалось просто. Конечно, я переживала из-за родителей, но была уверена, что они никогда не увидят эту фотографию: в моем родном Де-Калбе, штат Иллинойс, французские журналы не продавались.
Впоследствии мне нередко казалось, что без одежды я даже лучше получалась на фотографиях. У меня красивые формы, подтянутая, спортивная фигура, и я знаю, как себя преподнести. Кроме того, мне намного удобнее и проще работать обнаженной — так я могу не думать о том, что на мне надето, особенно если одежда рассчитана на другой тип фигуры. Меня учили, что нужно постоянно помнить о том, что я как модель «продаю», поэтому, когда работаю голой, ощущаю определенную свободу. И чем больше позируешь ню, тем больше к этому привыкаешь.
В тридцать лет я считала, что ни за что не разденусь перед камерой в сорок. Но мне исполнилось сорок, и несколько раз я все же позировала без одежды, не испытывая при этом никаких неудобств. Теперь мне почти пятьдесят, и я всегда помню о своем возрасте — как, впрочем, и о том, что у меня дети-подростки. Но пока что я не могу сказать, что после определенного рубежа тело перестает быть красивым. Недавно журнал W предложил мне позировать для фотографов Мерта Аласа и Маркуса Пиггота, едва-едва прикрыв наготу простыней. Это было так лестно! Кто знает, может я больше никогда не снимусь обнаженной? Возможно — если меня наконец перестанут об этом просить.__
Иногда я забываю, что мои изображения, к которым я привыкла, не настоящие, что они лишь часть иллюзии по имени Синди Кроуфорд. И тогда, случайно заметив в зеркале настоящую неотретушированную себя, прихожу в ужас. Хотелось бы мне сказать, что мне легко стареть!
Я частенько подтруниваю над своей четырнадцатилетней дочерью Кайей, которую все считают моей копией: «У тебя мои волосы, отдай их обратно!» или «Твои ноги — раньше у меня были такие же, верни мне их!» Дочка смеется и отвечает: «Теперь моя очередь». И она права. Как и большинство молодых женщин, я не задумывалась о своем возрасте, пока мне не перевалило хорошо за три дцать. В двадцать я только и делала, что работала. В тридцать — тоже работала, а кроме того стала мамой. Хотя роды, несомненно, изменили мою фигуру, я все равно не думала о возрасте и только в три дцать восемь вдруг поняла, что я как все — у меня тоже нет иммунитета от старения.
Примерно в то же время журналисты один за другим начали спрашивать меня, каково супермодели накануне сорокалетия. А я думала: «Стойте, мне ведь еще два года до этого рубежа, не о чем пока говорить!» В феврале мне исполнится пятьдесят — и я постоянно слышу вопросы: мол, ну и как? А мне самой хотелось бы знать ответ на другой вопрос: почему так быстро пролетело время? Я ведь только вчера школу окончила!
Если бы у меня была возможность что-то сказать себе восемнадцатилетней, уж я бы не стала молчать! Будучи совсем молодой девушкой, я всей душой поверила в себя как в модель, точно знала, на что я способна и что могу донести до аудитории. Но мне понадобилось намного больше времени, чтобы стать настолько же уверенной в себе в личной жизни.
Помню, я прожила в Нью-Йорке уже год и снялась для десятка обложек, как вдруг подруга предложила мне сходить на свидание вслепую. Точнее, вслепую оно было только для меня, а молодой человек знал, что встречается с той самой Синди Кроуфорд — моделью. Никогда не забуду, как открыла ему входную дверь и увидела его лицо: взглянув на меня, он явно испытал разочарование, ведь я не была похожа на ходячую обложку Сosmo. Настоящая Синди — без яркого макияжа и укладки — оказалась для него недостаточно хороша.
Мы, модели, обычно приезжаем на работу с мокрыми волосами и ненакрашенные, а затем проводим два-три часа в кресле визажиста и парикмахера. И вуаля — нас можно выставлять на всеобщее обозрение. Когда тебе восемна дцать, от такого преображения может сильно пострадать самооценка. Помню, как однажды, приехав на съемку, я страшно стеснялась и боялась даже слово сказать, а затем, по мере того как в зеркале появлялась «Синди Кроуфорд», я становилась более общительной, веселой, громкой. И мне понадобилась куча времени, чтобы обрести уверенность в себе вне кадра.
Нет, я не жалею о том, как прожила свою жизнь. Не потому, что не совершала ошибок: думаю, их было немало. Но, оглядываясь назад, я сожалею лишь об одном — что не была смелее. Да, по степенно я научилась не бояться рисковать на работе, но в других сферах жизни я не всегда была такой храброй. Попав в нью-йоркскую модную индустрию, я, девчонка со Среднего Запада, просто напросто растерялась. Я чувствовала себя как голый король из сказки: когда же наконец люди поймут, что на самом деле я не на своем месте? Часто осаживала себя, сдерживала, не давала себе расслабиться и стать частью нового окружения: «Синди, хочешь поехать на пару дней от дохнуть на яхте Джорджо Армани?» — «Нет, спасибо!» Знаете, почему я отказалась? Я думала, что еще могу быть «Синди Кроуфорд» восемь часов на съемках, но я боялась, что мне не удастся держать марку двадцать четыре часа в сутки. К тому же я не знала, что надеть: разве только мои старые тренировочные и футболку Северо-Западного университета? Мне было проще сказать нет, чем рискнуть и попробовать.
Я отказывалась слишком часто. А на бэкстейдже показов почти всегда сидела, уткнувшись в книгу. Отчасти я хотела защитить себя или просто спрятаться. У меня не получалось быть таким щебечущим, расцеловывающим всех и каждого созданьем, каких всегда было много в модной индустрии. К тому же я чувствовала, что у людей появились определенные ожидания — какой должна быть супермодедь Синди Кроуфорд, — и не хотела никого разочаровывать. А сейчас больше всего в жизни я боюсь разочаровать саму себя.
Мне бы хотелось сказать той трудолюбивой девчонке с книгой, что иногда неплохо немного расслабиться. Да, она никогда не стала бы танцевать в ночном клубе на столе без белья — это тема для другой моей книги, — но вполне могла бы позволить себе чуть больше свободы. Жизнь коротка, и главное, что я усвоила, — решения, которые принимаются не из страха, а из уверенности в своих силах, приведут тебя туда, где ты хочешь быть.
1.0
