Россия и Турция сейчас, по всему получается, подошли к очередной развилке. Не хочется называть эту развилку «красной чертой», однако на начало 2020 года ситуация в российско-турецких отношениях из-за Сирии откровенно неблагоприятная.
Пришла беда откуда не ждали? Отнюдь: пусть Астанинский процесс сирийского урегулирования и назывался «историей успеха» микроформата, образованного Россией, Турцией и Ираном для решения региональных проблем, однако принципиальных расхождений между странами никто не отменял.
Самое главное: Турция категорически отказывается признавать официальный Дамаск в качестве легитимного руководства страны и не ведет с «кровавым диктатором Асадом» прямого диалога, настаивая на том, что «Асад должен уйти».
Последняя сирийская зона деэскалации Идлиб, где кроме мирного населения ядреная смесь из террористов и так называемой умеренной оппозиции, стала своего рода ковром, под который Россия и Турция долгое время заметали свои противоречия по будущему устройству Сирии. Похоже, что площадь ковра и объем заметаемого мусора стали попросту несоразмерными друг другу.
Было понятно, что Дамаск будет пытаться вернуть свой контроль над Идлибом как можно быстрее, а Турция будет пытаться заморозить существующее статус-кво Идлиба как «последнего оплота оппозиции» на протяжении всего политического процесса по Сирии, включая работу Конституционного комитета.
Напомним, что так называемое Сочинское соглашение, или, как оно правильно называется, «Меморандум о стабилизации обстановки в зоне деэскалации Идлиб», от 17 сентября 2018 года, подписанное между Россией и Турцией, подразумевало создание демилитаризованной зоны вокруг провинции глубиной 15–20 километров с выводом из нее террористов и тяжелых вооружений. Также оговаривалось разблокирование трасс Алеппо — Латакия и Алеппо — Хама. Все это предполагалось сделать до конца 2018 года под надзором российских и турецких наблюдательных пунктов вдоль границы Идлиба и при совместном ее патрулировании.
Подчеркнем, что в том, что касается обстановки внутри Идлиба, ответственной стороной за реализацию сочинских договоренностей — по размежеванию радикалов от умеренной оппозиции и по выводу из провинции тяжелых вооружений — являлась исключительно Турция. За внешний периметр — то есть, называя вещи своими именами, за сдерживание официального Дамаска с Ираном, почувствовавших уже запах близкой победы — отвечала Россия.
Понятно, что при решении задач подобной степени сложности сроки практической реализации достигнутых договоренностей могут сдвигаться на будущее. Но все же они не должны уходить в бесконечность. А российская сторона довольно долго — чуть ли не полтора года — ждала того, что ситуация в Идлибе начнет меняться в лучшую сторону, и не поднимала, во всяком случае, на публике, вопрос должного исполнения Турцией своих обязательств по Сочинскому соглашению, ограничиваясь цифрами об атаках, наносимых террористами из Идлиба.
Более того, лидеры России и Турции — Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган — всячески демонстрировали мировой и собственной общественности взаимное довольство и приязнь, подчеркивали успехи Астанинского процесса и даже говорили о необходимости его тиражирования на другие регионы мира.
Формат «Астана 2.0» — на словах — уже начали примерять и на гражданскую войну в Йемене, и на гражданскую войну в Ливии, настаивая, что российско-турецкий альянс работает эффективнее, чем громоздкие международные институты и многосторонние площадки.
Однако по состоянию на начало 2020 года официальный Дамаск активизировал усилия по восстановлению контроля над Идлибом, используя тактику ползучего продвижения в глубь провинции с установлением контроля над стратегическими точками.
Результатом этого стали потери среди турецких военнослужащих, хотя с нашей стороны было заявлено о том, что люди погибли не из-за прямого нападения, а из-за того, что турецкая сторона не проинформировала о своих перемещениях.
Что же до отношения к нынешним действиям Дамаска, то российская позиция по этому поводу в турецком публичном пространстве была накануне озвучена послом России в Анкаре Алексеем Ерховым. А заявил он, если свести к одной фразе: сирийцы воюют на своей земле, в своем праве, за свое будущее и восстанавливают свой суверенитет над своей территорией.
Заметим, что российский МИД — он как деньги, в том смысле что любит тишину и избегает громких публичных заявлений. Так что любое слово, произнесенное даже шепотом российскими дипломатами, раздается гулким эхом.
Неудивительно, что на фоне привычной сдержанности и даже где-то молчаливости российского МИДа слова посла Ерхова стали для Анкары неприятным откровением. Ведь одно дело выслушивать про Сочинское соглашение за столом переговоров, и совсем другое дело — уже в средствах массовой информации.
По сути, через посольство в Анкаре Россия официально подтвердила, что поддерживает действия официального Дамаска в Идлибе и не собирается его более сдерживать. Иными словами, получается, что Сочинское соглашение в глазах российской стороны утратило свою силу. Любое соглашение в конце концов либо прямо оговаривает, либо подразумевает право выхода из него стороны (России), считающей, что обязательства по нему партнером (Турцией) не выполняются.
Заметим, что заявление российского посольства прозвучало уже после того, как президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выдвинул Сирии, а по сути, и партнерам по Астанинскому процессу — России и Ирану — ультиматум: если до конца февраля войска официального Дамаска не оттянутся до границ зоны деэскалации, установленных в 2018 году, то Анкара прибегнет к военной силе. Таким образом, налицо ситуация, когда Турция вступит в вооруженное противостояние не только с Сирией, но и практически неизбежно с Россией и с Ираном, которые также отступать не намерены.
При всем при этом недавнее посещение Анкары со стороны специального представителя США Джеймса Джеффри четко показало, что американцы не собираются поддерживать Турцию в Идлибе. Выразилось это просто: американский спецпосланник признал право Анкары на самооборону. Не помогают турецкие призывы и в сторону Европы о грядущей гуманитарной катастрофе, в случае если операция в Идлибе будет Дамаском продолжаться и доводиться до своего логического завершения.
Таким образом, Анкара оставлена в Идлибе в стратегическом одиночестве. Ровно так же, как это было в 2015 году: в разгар так называемого «самолетного кризиса» между Россией и Турцией США, ЕС и НАТО, все вместе и каждый по отдельности, предложили туркам самим разбираться с Москвой, ограничившись лишь выражением общей обеспокоенности складывающейся обстановкой.
Сегодня между Россией и Турцией множество стратегических проектов, сулящих большую выгоду обеим сторонам, включая газопровод «Турецкий поток», атомную электростанцию «Аккую» и поставки туркам российских систем С-400. Российский турпоток бьет все рекорды в Турции — за прошлый год число гостей из России выросло на 2 млн, достигнув 7 млн человек. Турецкие строители держат никак не меньше четверти российского рынка инфраструктурного строительства. А турецкие экспортеры рассчитывают на кратное увеличение своих поставок в Россию.
Наиболее распространенным мнением в экспертной среде является то, что тесное торгово-экономическое и гуманитарное сотрудничество между Россией и Турцией задает коридор возможных колебаний в отношениях, практически исключая вероятность возникновения полноценного кризиса. А опыт «самолетного кризиса» 2015–2016 годов, с таким трудом урегулированного и стоившего так дорого отношениям между странами и их народами, является своего рода защитным кожухом над этим стоп-краном. Следуя этой логике, Россия и Турция на протяжении столетий являлись прямыми противниками, а сегодня лишь только начинают «дружить» и расставляют в этих отношениях «красные линии». То есть получается, что речь идет просто о неизбежных трениях, которые не перерастут в нечто большее.
Но одно дело теоретизирование на эту тему, и совсем другое — то, как разворачивается реальная ситуация. На стене российско-турецких отношений не просто висит заряженное ружье. Эта стена буквально увешана заряженными ружьями с взведенными курками, которые готовы выстрелить в любой момент.
Притом что конфликт между Россией и Турцией, если рассуждать с позиций логических, не нужен ни обеим странам, ни региону, ни даже Западу. Ведь одно дело — вбивать клин между Россией и Турцией, не допустив образования стратегической оси Север — Юг. И совсем другое дело — довести до начала новой русско-турецкой войны, причем в условиях XXI века. Реджеп Тайип Эрдоган поднял ставки в игре, выдвинув прямой ультиматум, слишком высоко, и спуститься с этого дерева будет крайне сложно. Россия, много раз приходившая на помощь турецкому президенту, в этот раз просто продолжает следовать своему курсу в Сирии.
И что сделает в такой ситуации турецкий лидер, известный своей импульсивностью и непредсказуемостью? Этого сказать сегодня не может никто ни в России, ни даже в Турции. Российско-турецкие отношения просто ждут своего deadline 29 февраля, установленного Эрдоганом. Эта дата может стать для отношений между двумя странами, в буквальным переводе с английского, «крайним сроком», то есть «мертвой линией». Второго кризиса за пятилетку «Боливар» отношений между Россией и Турцией не вынесет…
0
31.56
