17 декабря президент России Владимир Путин приехал на XXI съезд «Единой России» и получил такую поддержку, какую ожидал от всех этих людей, которые, считает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, нуждались в том, чтобы ее оказать, еще больше, чем он — в том, чтобы ее получить.
Возможно, после апокалиптической ситуации, сложившейся пару недель назад с организацией попадания журналистов и самих организаторов в 75-й павильон ВДНХ в день первого посещения выставки-форума «Россия» Владимиром Путиным, были сделаны, судя по всему, оргвыводы. А может, организацией XXI съезда «Единой России» в том же павильоне занимались другие люди (и наверняка). А может, просто что-то случилось. Но вот к организации нового масштабного мероприятия в 75-м павильоне нет ни одного замечания. Накануне — ПЦР-тесты без очередей и мгновенная выдача беджей, комфортный проход через КПП-1 «Север» и юркие, как говорится, шаттлы до павильона… Природная вежливость сотрудников ФСО окончательно создавала ощущение космической легкости бытия, притом что павильон «Космос» находится совсем в другом месте. А что, бывает, значит, и так.
Журналистов на съезде было много, это бросалось в глаза, но они были рассредоточены в большом количестве помещений на втором этаже, в грандиозном пресс-центре. И почти все там, сразу можно сказать, и остались на время мероприятия, как бы им ни хотелось вниз, на первый.
Между тем на первом этаже происходили интересные события. Во-первых, там развернута выставка достижений регионов, и, пока она не превратилась в какой-то момент в «чистую» зону, предназначенную для посещения Владимира Путина, можно было изучать эти достижения, и это было даже нескучно.
Во-вторых, здесь, на выставке, начиналось объединенное заседание высшего совета и генерального совета «Единой России», совсем уже закрытое, впрочем, для журналистов. Причем я не понимаю, зачем было его закрывать: как человек, побывавший на этом заседании, я считаю, что, наоборот, такое мероприятие следовало открыть максимально широко, так как было чем гордиться.
Для начала следовало гордиться стремительностью происходящего. Ни одного мгновения впустую. За пять минут провели телемост с большим количеством регионов, которые отправляли гуманитарный конвой «Единой России» в Донбасс, Запорожскую и Херсонскую области. Выступили несколько участников проекта с мест: как один из них сказал, «Купно заедино!», а затем грузовики из гумконвоя демонстративно тронулись в путь. Я еле успевал читать названия: Нижегородская область, Иваново, Омск…
На Чукотке мела вьюга, была ночь, но все равно я отчетливо видел, как откуда-то стартовал внедорожник, кажется, «Тойота». Уж не знаю, куда и с чем. Подозреваю, и никто не знает.
После этого председательствовавший Дмитрий Медведев как лидер партии виртуозно продемонстрировал, как провести ротацию высшего совета и генсовета так, чтобы никто не то что не сделал бы ни одного замечания, а вообще не понял бы, что тут произошло.
— Насчет одномандатников, которых мы поддерживаем… Надо, чтобы они вступали в партию, когда становятся депутатами!
Видимо, они не хотят становиться и не становятся.
Затем Дмитрий Медведев обратил внимание единомышленников на то, что списки ротируемых членов партии и приходящих им на смену слишком обширные, чтобы сейчас называть поименно всех, за кого предстоит проголосовать, тем более что по закону это придется делать и на пленарном заседании съезда. Генсовет, например, должен обновиться на 15%.
Так что список вывели на экран в помещении, но весь он, конечно, не поместился, и его показали частично, то есть почти никак. Да и то, что показали, прочитать было нереально.
— Ну что,— удовлетворенно произнес Дмитрий Медведев,— навыками быстрого чтения все овладели в младших классах средней школы?
Участники мероприятия, среди которых был, например, спикер Госдумы Вячеслав Володин, нестройно, но весело ответили, что «конечно».
— Так,— кивнул господин Медведев,— с высшим советом понятно, теперь генеральный… Выведите списки на экран…
Тут все случилось еще быстрее. Что-то вывели… Я не уверен, что фамилии даже успели появиться на экране. Зато успели проголосовать.
— Да, помедленнее все-таки надо! — засмеялся даже и Дмитрий Медведев.
Но это уж в следующий раз.
То есть дело-то лишь на первый взгляд представляется серьезным и задевает если не судьбы, то хотя бы карьеры людей. А на самом деле прибыл, убыл… Когда роль личности в списочном составе «Единой России» была решающей? Главное, что сколько было, столько и осталось, и есть общее ощущение: ничего не изменилось, то есть все хорошо.
— А вы-то успели хоть кого-то разглядеть? — спросил я выходящих из зала Вячеслава Володина и главу «Ростеха» Сергея Чемезова.
— Все видели,— убежденно ответил господин Володин.— Нас тоже учили скорочтению!
Вот и пригодилось. А до сих пор не бросалось в глаза.
Затем нескольких членов генсовета и высшего совета наградили почетными знаками, и тоже так быстротечно, что любо-дорого было посмотреть. Лично я успел заметить зампреда Совета федерации Константина Косачева.
И все. Мероприятие заняло минут, может, 20. Осталось ликующее послевкусие неутоленной роскоши человеческого общения.
Чтобы попасть на пленарное заседание съезда, надо было выйти из одного помещения и сразу войти в другое. Но смысла, казалось, никакого нет: ждать предстояло еще два часа только по сценарию. Возможно, единственный плюс ожидания заключался в том, что в зале встретились люди, которые по всем признакам слишком давно не видели друг друга. Хотя многие могли встретиться, к примеру, накануне на собрании инициативной группы по выдвижению Владимира Путина в «Зарядье». Но там разве поговоришь? Там не предполагалось участие президента, поэтому все накануне случилось так же стремительно, как и описанные выше события.
А вот сейчас, когда двери за участниками предприятия закрылись и больше не открывались, так как из «грязной» зоны стремительно делали «чистую», то есть дезинфицировали все и всех, кто шевелится,— здесь, в зале, делегаты съезда могли попытаться насладиться недополученной только что в соседнем зале роскошью.
Но все-таки тут, я обратил внимание, люди были на нервах. Так, зашел вице-премьер Марат Хуснуллин, оглядел первый ряд и разложенные на креслах таблички с фамилиями: Петр Толстой, Валентина Матвиенко, Михаил Мишустин, Вячеслав Володин…— и остался недоволен, так как, очевидно, не увидел таблички со своей фамилией. Надо отдать ему должное: этот системный человек еще раз осмотрел первый ряд, и с тем же результатом. Его место оказалось в конце концов гораздо дальше, и он вообще вышел из зала.
Люди первого ряда тем временем коротали время в небольшом кафе рядом с крошечным фойе. На самом деле тоже, как и все, зайдя однажды в «серую» зону, уже больше не могли ее покинуть, если хотели принять участие в мероприятии. А они хотели. О, как они хотели!
Ну вот и приехал наконец. И осматривал выставку.
— Владимир Владимирович, у нас самое главное — дети, и у нас все — для детей! — рассказывала президенту гендиректор АНО «Дирекция выставки достижений “Россия”» Наталья Виртуозова, помня, очевидно, о том, как только что на «прямолинейной» пресс-конференции Владимир Путин обращал внимание на то, что важнее детей ничего в жизни быть не может.
— Это все — интерактив! Все! — она была в восхищении.
Вот господин Путин вошел в телепорт «Камчатка» и пропал в темноте. Вот вышел из темноты.
— А вот тигр! — рассказывала госпожа Виртуозова, показывая движущееся изображение тигра.— Стоит и начинает воображать… Присаживается… А вот встает на ноги (ну да, на лапы, но причем тут это?..— А. К.) и тоже воображает всячески!.. Удивительно! Очень любят наши дети… Вообще просто!
Тем временем в зале выступали со своим искренним рабочим и военным словом простые люди. Так придумали на этот раз. Что ж, это было не хуже, чем в прошлый. Может, и не лучше. Но никто тут и не старался быть перфекционистом. Это было бы лишнее. Это просто даже мешало бы.
Вот свое слово сказал аппаратчик-гидрометаллург Виктор Кулай:
— Здравствуйте, уважаемые товарищи по партии! Я родился в советском городе Николаев, и, когда мне исполнилось пять лет, моя семья переехал на Север, в Мурманскую область… На предприятие я пришел по стопам моего отца, и там же работает мой сын, продолжая династию Кулай…
Последовала история про разруху 90-х годов, про закрывавшиеся предприятия…
— Тяжело было,— признался Виктор Кулай.— Но в какой-то момент пришел человек, которому мы все поверили. За которым мы пошли! И мы продолжаем ему верить по-прежнему!
Да, аппаратчик-металлург продолжал верить, и все тут. Он ничего с собой не мог поделать. И даже не пытался. Да, и так бывает.
— Президент нас, рабочих, ни разу не обманул (и тоже, как Виктор Кулай, даже не пытался. В этом Виктор Кулай был убежден.— А. К.)! Мы, металлурги, имеем все необходимое: сырье, материалы, современное отечественное оборудование, технологии, рабочую силу, мозги… Всего этого нам достаточно, чтобы поддержать…
Владимира Путина, был уверен я, что так и скажет Виктор Кулай. Но необходимые мозги он имел не для этого:
— …Технологический суверенитет нашей Родины! — закончил рабочий.— Владимир Владимирович, мы за вас!
Я подумал, президент уже в зале, но нет, он же как раз осматривал стенд Красноярского края.
Секретарь Луганского регионального отделения партии Денис Мирошниченко признался:
— Есть один человек, который никогда нас не предаст, который всегда с нами…
Во всех остальных у него уверенности, значит, нет.
— Мы вокруг него всегда объединяемся! — подчеркнул Денис Мирошниченко.— А объединяться вокруг одного человека — это не просто дорогого стоит, а это бесценно!.. Есть такая поговорка: не надо нам рыбы! Дайте нам удочку! Так вот, я уверен, когда пройдет восстановление Донбасса, мы будем тем регионом, который скажет: «Не надо нам ни удочки, ни рыбы, смотрите, какую удочку мы сделали сами!» Президент — это не просто человек. Это целая Родина! И для меня президент Путин — это просто высший пилотаж политика, руководителя, силы и стойкости! А самое главное — человечность!
А это, конечно, был самый человечный человек (но все-таки после того, кто остался им навечно. А может, уже и до).
Многодетная мать из Иваново не могла не выступить. Без нее весь этот народ был бы не полон. И само мероприятие показалось бы, честно говоря, каким-то бессмысленным, что ли. А не таким, каким должно быть.
А так все шло как надо. И, между прочим, она-то говорила с выражением. Еще немного, и я бы сказал, что от души. Мне не хватило какой-то просто, кажется, минуты.
Дмитрий Медведев предоставил слово Апти Алаудинову, командиру отряда «Ахмат».
— Каждое испытание, которое нам посылает Бог,— сказал тот,— делается для того, чтобы мы стали чище, крепче и, конечно, чтобы мы пришли к Богу. Бог дал нам руководителя!
Пока не ясно было, кого он имел в виду: Рамзана Кадырова или Владимира Путина.
— Владимир Владимирович,— продолжал командир,— когда пришел к власти, поверил национальному лидеру Чеченской Республики Ахмат-хаджи Кадырову…
Возможно, он имел в виду вообще Ахмата Кадырова.
Но про Владимира Путина было сказано в целом достаточно:
— Сколько побед было у него за эти 24 года (то есть и за премьерское время.— А. К.)! Если смотреть на спираль истории в общем, это очень короткий срок,— вслух размышлял Апти Алаудинов.— Были времена, когда мы смотрели друг на друга такими настороженными глазами (очевидно, русские и чеченцы.— А. К.)!.. И думали, что мы-то уж никак не сможем в этой стране, будучи единой семьей… Испытания, новые победы… По сути получилось так, что мы пришли к СВО… СВО — это тоже очередное испытание от Бога… Мы стали одной семьей, мы стали одной командой!..
В Апти Алаудинове пропадал, похоже, подлинный оратор. Вернее, уже не пропадал. Хорошо поставленный голос, искренняя интонация… Вот кому хотелось верить, тем более что он говорил дорогие и даже желанные для сидящих в зале делегатов слова:
— Мы должны понимать, что победа в СВО — это вопрос уже закрытый! Он однозначен. Мы победили в этом СВО (искренние аплодисменты.— А. К.)! Де-факто есть, де-юре еще надо, как говорится, доработать…
Похоже, что для отряда «Ахмат» война закончена. Де-юре, он сказал, осталось.
— И все благодаря кому? — добавил наконец Апти Алаудинов.— Благодаря нашему национальному лидеру!
Но опять можно было запутаться, кого он имеет в виду.
Ну ладно, будем считать, что благодаря Владимиру Путину.
Тем более что потом командир уточнил все-таки:
— И если бы даже Владимир Владимирович сказал: «Я не хочу идти на эти выборы», скажите-ка мне, пожалуйста (в речи появились новые, отеческие или по крайней мере товарищеские интонации.— А. К.), как вы себе представляете сегодня Россию без Путина?!.. Поэтому я горд и счастлив, что я являюсь членом команды Путина, членом команды Кадырова (все-таки.— А. К.), членом команды победителей, и будьте уверены: перед нами будут открыты все двери в этом мире. И весь мир, который еще вчера морщил морду, поверьте мне, приползет на коленях! С нами Бог! Мы с Богом!
И в обоих случаях, мне казалось теперь, наконец-то ясно, кого он имел в виду.
Выступила еще «режиссер театра, резидент арт-кластера “Таврида” Кристина Звыкова», за ней — и сам Дмитрий Медведев. Спираль истории на глазах завернулась еще круче.
Владимир Путин, пока выступал Дмитрий Медведев, все еще изучал на выставке достижения регионов. Аккомпанировала по-прежнему Наталья Виртуозова. Чести удостоились стенды Приморского и Красноярского краев, Омской, Тюменской, Курской, Архангельской областей, Санкт-Петербурга, Донецкой народной республики, Дагестана, Калмыкии и Севастополя. Впрочем, стенды президент обошел без особого, казалось, интереса. Но было бы предложено.
В зал он вошел как раз тогда, когда про него было сказано именно столько слов, сколько надо, чтобы делегаты съезда не поверили своим глазам: этот титан (уже до конца не ясно, то ли Бог, то ли человек) ступил на сцену и готов обратиться к ним, смертным, а они… Что они? Они могут лишь благодарить его за то, что с ними Бог.
— Россия,— говорил он им,— не может, как некоторые страны, в обмен на колбасу отдать свой суверенитет и стать чьим-то сателлитом. Мы должны помнить и никогда не забывать и детям нашим наказать: Россия или будет суверенной, самодостаточной державой, или ее вообще не будет. Это очень важная вещь, которая всегда должна быть у нас в голове и в сердце…
В зал вдруг ворвались две уборщицы из фойе. Их не пускали, но, когда вошел Владимир Путин, все обратились в слух и забыли о них, начав пожирать его глазами, и они воспользовались этим. И теперь они снимали своего президента на смартфоны. Это были деликатные уборщицы. Они сейчас все делали без нажима (то есть даже, может, забывали включить запись).
Между тем некоторые сравнения приходили в голову Владимиру Путину, без сомнения, по ходу пьесы:
— Надо себя настраивать на то, что задачи нарастают, как снежный ком. Мы же Россия, мы же зимняя страна, мы любим снег, смотрите, сколько у нас навалило снега!
Снег, впрочем, с утра таял, и тоже не просто так, а как решенные задачи.
Был объявлен перерыв, и делегаты и в особенности гости, среди которых был чуть ли не весь кабинет министров, подумали, что можно наконец с легким сердцем покинуть 75-й павильон. В конце концов речь шла про воскресенье, и для кого-то оно было уже потеряно… Но нет, конечно, приобретено.
Впрочем, оказалось, что президент еще не досмотрел выставку. И в толчее, граничащей с давкой, все провели еще дивных полчаса.
А на ОРВИ-то никто анализы не сдавал.
0
75.00
