На прошлой неделе Россия и Казахстан сумели как минимум приостановить обострение двусторонних отношений. Одиннадцатого июля Краснодарский краевой суд отменил вердикт нижестоящей инстанции о прекращении транспортировки нефти через систему Каспийского трубопроводного консорциума (КТК) сроком на один месяц, ограничившись штрафом в символические 200 тыс. рублей. Если бы решение вступило в силу, более 80% нефтяного экспорта нашего южного соседа оказалось бы заперто у производителя — сколько-нибудь сопоставимых по емкости альтернативных маршрутов поставок нефти на внешние рынки Казахстан не имеет.
А на следующий день состоялся телефонный разговор президента РФ Владимира Путина и президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева. «Подтвержден настрой на дальнейшее укрепление стратегического партнерства и союзничества двух стран, последовательную реализацию конкретных проектов в торгово-экономической и энергетической сферах», — сообщает официальный сайт президента РФ.
Терминалы КТК под Новороссийском ранее в этом году останавливали свою работу уже дважды. Сначала в апреле, после того как шторм повредил два из трех отгрузочных устройств. А затем в июне, ввиду, как гласила официальная мотивировка российской стороны, «необходимости разминирования мин времен Великой Отечественной войны».
От политического привкуса коллизий вокруг КТК избавиться сложно. Ведь они стали частью череды событий, которые трудно трактовать иначе, как явное подмораживание отношений России с Казахстаном в последние месяцы.
Раздвоение личности
С одной стороны, за минувшие четыре месяца Токаев дважды побывал в России. Сначала он принял участие в майском саммите ОДКБ, а затем в юбилейном Петербургском международном экономическом форуме в июне. Более того, еще в конце марта президент дал поручение создать в Казахстане режим благоприятствования для российских бизнесменов.
А на платформе ЕАЭС выступил с инициативой о создании условий для релокации в Казахстан иностранных компаний, уходящих из России.
«Конфликт России и Украины к Казахстану никакого отношения не имеет, — заявил в марте заместитель министра обороны РК Султан Камалетдинов. — Мы не поддерживаем ни ту ни другую сторону. В этом плане никаких вопросов быть не может». Воздержался Казахстан и при голосовании в Генеральной Ассамблее ООН по двум резолюциям, осуждающим действия Москвы на Украине.
С другой стороны, в то время как в Алма-Ате спокойно проходили проукраинские митинги, власти Казахстана откровенно признавались, что будут соблюдать санкционный режим против России и столь же откровенно препятствовали работе российского бизнеса. Жалобы на то, что россияне сталкиваются с огромными трудностями, даже когда хотят открыть банковский счет или оформить ИИН для иностранцев, стали общим местом в профессиональных кругах с начала СВО и санкционной войны.
Нур-Султан решил не только не проводить парада на 9 мая, но и сделал несколько публичных реверансов в сторону Европы.
Четвертого июля между Токаевым и Шарлем Мишелем, президентом Европейского совета, состоялся телефонный разговор. Согласно сообщению пресс-службы казахстанского лидера, Токаев подчеркнул, что «Казахстан мог бы внести свой вклад, играя роль своего рода “буферного рынка” между Востоком и Западом, Югом и Севером». А также заверил европейского чиновника, что Казахстан «готов использовать свой углеводородный потенциал с целью стабилизации ситуации на мировых и европейских рынках».
Столь же показательной была встреча 8 июня лидера республики с руководителями транснациональных компаний, глубоко интегрированных в экономику Казахстана (речь идет о Chevron, Exxon Mobil, Cameco и Condor Petroleum). На ней, в частности, обсуждались альтернативные маршруты транспортировки казахстанской нефти.
Наконец, не слишком вежливыми — если не сказать дерзкими, учитывая колоссальный дипломатический опыт руководителя Казахстана, — оказался ответ Токаева на вопрос о возможности признания его страной ДНР и ЛНР. На пленарной сессии ПМЭФ в присутствии Владимира Путина Токаев заявил: «Если право наций на самоопределение будет реализовано… это приведет к хаосу… По этой причине мы не признаем ни Тайвань, ни Косово, ни Южную Осетию, ни Абхазию. И, по всей видимости, этот принцип будет применен и в отношении квазигосударственных территорий, коими, на наш взгляд, являются Луганск и Донецк».
И это не говоря уже о сигналах, которые были посланы Нур-Султаном Пекину. За минувшие четыре месяца Токаев принял у себя министра обороны КНР Вэй Фэнхэ, министра иностранных дел Ван И, а также генсека Шанхайской организации сотрудничества Чжан Мина.
Вдобавок к этому Шахрат Нурышев, посол Казахстана в Китае, на следующий день после выступления Токаева на ПМЭФ дал любопытное интервью китайским журналистам. В нем он признался, что основным экономическим и политическим партнером страны является Китай. А ШОС и «Один пояс — один путь» назвал главными организациями для экономического и военно-политического развития Казахстана.
Еще один шаг в отношении России, который трудно счесть дружественным, — однозначная позиция наших соседей по препятствованию параллельному импорту санкционных товаров через территорию Казахстана.
Как заметил в беседе с «Экспертом» Александр Князев, ведущий научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО, «не думаю, что было бы правильно говорить сейчас о каком-то сдвиге Казахстана в сторону от России. Скорее можно говорить о некоем импульсивном поиске необходимого баланса, я бы сказал, о судорогах многовекторности».