Тине Канделаки сорок пять, а каналу «Матч ТВ», где она трудится генеральным продюсером, — пять. Отчет о промежуточных итогах жизни и карьеры заслушала Ксения Соловьёва.
«Почему «Матрица»? Потому что всегда приятно быть девушкой избранного, – так Тина Канделаки объясняет, зачем для третьей своей обложки «Татлера» предложила одеть себя в черный латекс и посадить на мотоцикл. – Тринити – подруга Нео. А Нео – герой, которому суждено спасти человечество от машин. Учитывая, что сегодня эта задача звучит гораздо актуальнее, чем двадцать лет назад, когда кино создавалось, это самый модный образ девушки в современном мире, не находишь?»
Мы спасаем человечество на пронизывающем осеннем ветру, на крыше отеля Crowne Plaza, откуда вся Москва как на ладони. Восемь часов подряд, прерываясь только на чай с «оранжевым бакинским лимоном», Тина беспрекословно выполняет команды фотографа. Дерется с каскадерами, косплеит кадр с мокрым стеклом, гоняет на «Ямахе». Прямо здесь же, на площадке, переодевается из «Боттеги» в «Тома Форда» (благо весь нынешний модный сезон по законам «Матрицы» состоит из темной кожи). Параллельно с нашей командой юноша Роман лет двадцати пилит для Тины тикток. Глаз-алмаз медиаменеджера несколько месяцев назад выхватил Романа из толпы во время посещения кузницы тикток-кадров, Dream Team House (отсюда вышел, например, Даня Милохин, звезда сентябрьской обложки GQ). Роман мечтает, разумеется, о большом кино, но пока снимает пятнадцатисекундные ролики для фабрики контента имени Тинатин Гивиевны Канделаки.
В ноябре ей исполняется сорок пять. Но это уже давно не имеет никакого значения. С Тиной решительно невозможно и даже неинтересно вести привычные бабские разговоры о возрасте. Боится или нет? А вот муж молодой, а вдруг? Да ничего не вдруг. Она не замыкается в бесплодной рефлексии, и это ставит обычных людей – не Нео и его девушек, а обычных – в тупик. Просто однажды она решила, что шекспировское «Все женщины как розы: день настанет – цветок распустится и вмиг увянет» не имеет к Тине Канделаки никакого отношения. Сорок пять для нее – «возраст как возраст». В конце концов, для морщин, тургора и всего такого есть янтарные патчи и фракционные лазеры, о которых Тина говорит безо всякого кокетства. Все остальное – внутренняя работа над собой. «Я все про себя знаю. Нет такого, чтобы я себя обманывала и говорила: «О боже, я богиня». Нет, я понимаю, что выгляжу хорошо, но мое «хорошо» связано с бешеной энергией. И момент, когда я перестану быть привлекательной, – это только вопрос понижения моей энергии. Вот когда я приду к тебе и скажу: «Уф, отдохнуть бы», это будет означать, что я устала и сдалась».
Многолетняя подруга Тины Линда Петровна, с которой они вместе придумали косметическую марку Ansaligy, частенько жалуется: «Хочу маленький домик у моря. Аккуратненький такой, красивый. Чтобы уезжать на месяц – ну как нормальные люди отдыхают». Так вот Канделаки много раз спрашивала себя, хочет ли она домик и уезжать на месяц. «Ты знаешь, нет, – говорит она мне теперь. – Даже c cемьей, хотя family time – лучшее, что бывает в жизни. Дети со мной этого просто не выдержат. Вот как некоторые женщины берут паузу в месяц или даже в полгода: «А теперь я хочу просто побыть собой...» Да боже упаси! Однажды меня угораздило поехать на детокс. Я еле выдержала. Это все вообще не мое. Не хочу казаться роботом или монстром, но у меня есть, например, такая особенность: если я засыпаю в одиннадцать, то неминуемо, в силу того, что мало ем, просыпаюсь в пять или полшестого. Могу полчасика почитать (нет, к холодильнику не подхожу) и уснуть обратно до семи. Ну что такое сегодня сорок пять лет, пятьдесят, да хоть сколько? Почему все так восхищались Джей-Ло и Шакирой на Суперкубке? Это просто отношение к себе. Если ты относишься к себе как к бабушке, то и окружающие будут воспринимать тебя как бабушку».
Свою жизнь она меряет – как делали в СССР – пятилетками. Сверстать план и броситься его перевыполнять. Интересуюсь, освоение какой целины планируется сейчас – ну чтобы было за что отчитаться перед «Татлером» в 2025-м. Канделаки говорит: важно исполнить все обязательства. Потому как накопилось их изрядно. «Матч ТВ», где она, к восторгу своих «фанатов», продолжает быть генпродюсером. Ansaligy, который только в 2019-м вырос в двенадцать раз, а в 2020-м масштабно вышел на полки «Перекрестка». Школа красоты, где учат не переживать из-за «сорок пять плюс» и пусть хоть виртуально, но ходить к Тининым косметологу, трихологу, тренеру. Международный канал RTVI, на котором с нового телесезона Канделаки ведет программу «Спецгость» (первым спецгостем был Сергей Викторович Лавров). Компания Carbon Production, которая выпускает контент для онлайн-кинотеатра ivi. Но главное, ей хочется остаться крутым универсальным продюсером. «Продюсеры, как и контент, стали у нас на глазах неминуемо устаревать. Понимаешь, о чем я?»
Понимаю: это раньше можно было всю жизнь работать на одном заводе, начать слесарем, дорасти до директора, и это была о-го-го какая карьера («Оскар» фильму «Москва слезам не верит» не даст соврать). Сегодня именно в такой поступательной работе в одном и том же месте кроется опасность: ты все знаешь о своей индустрии и ничего – о других. «Помнишь, как мы с тобой познакомились десять лет назад? – спрашивает Тина. – Если бы я продолжала быть телевизионной ведущей, в какой ситуации я была бы сегодня? Наверное, я была бы лучшей ведущей страны по совокупности фактов и моей задачей было бы держаться за эту соломинку, потому что дальше – только спуск с горы. Владимир Владимирович Познер велик, но он понимает, что пик позади. Хотя Познер, без сомнения, невероятный человек, и я не устаю это повторять и пить за его здоровье. Мы недавно снимали его для нашего проекта для ivi – «Жизнь после». Просто потрясающе, с какой скоростью Владимир Владимирович отвечал на имейлы. Но тем не менее. В свое время я приняла сознательное решение не концентрироваться на чем-то одном, даже если в этом одном могу быть суперэффективной. Я не боюсь пробовать и ошибаться. Нет ни одного жанра в продюсировании, к которому я бы не подходила и в котором у меня не было бы совместных продуктов с моими партнерами. Я реально универсальный солдат, но для того, чтобы им оставаться, следующие пять лет нужно будет пахать как лошадь. Если раньше в продюсировании были суперзвезды, ты мог выпустить один хит и ехать на нем годами, раздавать интервью и говорить, какой ты великий, то сегодня этого нет. Нет парадигмы «сначала ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя». Вот был всего год назад успех «Холопа». Эдуард Илоян и его ребята – огромные молодцы, заработали пятьдесят миллионов долларов. Но кто сегодня помнит этот успех? Время ускорилось, внимание пользователя расфокусировалось. Плюс сами пользователи сегодня, производя контент, становятся гораздо популярнее тех, кто занимается этим профессионально. И мы не можем сказать: «Слушайте, ну это какие-то там дурацкие ролики в тиктоке. У нас ТЭФИ, мы можем делать гораздо больше и в лучшем качестве». Так не работает. Пользователь выбирает смотреть на себя, а его время не резиновое – если он выбрал «ВКонтакте», инстаграм, фейсбук и что-то там еще, на нас, профессионалов, у него просто не останется времени. Поэтому ты все время должен доказывать и пользователям, и тем продюсерам, кто дышит тебе в спину, что ты еще о-го-го».
Еще надо все время генерить собственный контент. Это раньше продюсеры были тихими расчетливыми людьми, чьи таланты сводились к тому, чтобы собрать правильную команду, привлечь деньги, ну и, если ты Харви Вайнштейн, хорошо провести время. А сегодня, с точки зрения Канделаки, нельзя быть продюсером, не будучи фабрикой по производству контента про самого себя. «Будущее за экономикой доверия. Если ты молчишь, к тебе нет доверия. Почему мы должны тебя смотреть? Почему то, что ты делаешь, – это клево? Коля Картозия в этом смысле – хороший пример. Любые перформансы, паблик-токи, что угодно от Коли – уже интересны. Ну или Сергей Шнуров – самый популярный русский контент-мейкер». За что сегодня борются Канделаки, Сбербанк, «Конде Наст», да кто угодно? За то, чтобы включить пользователя в свою экосистему и приучить платить. Никакой иной задачи не может быть и у продюсера, считает Тина. Надо приходить на все платформы (вместе со специально обученными людьми, конечно) и смотреть, как они работают. Упреков в том, что «когда ты не сам, получается ненативно», она не принимает. Потому что «любой профессиональный эсэмэмщик понимает, что такое нативно, а лучшее, что я снимаю для Ansaligy, снято мною лично».
К Новому году Тина, Сергей Шнуров и генпродюсер ivi Originals Давид Кочаров готовят «Чумовой Новый год» – проект, в котором звезды отечественного шоу-бизнеса будут исполнять шлягеры, «погрузившись в атмосферу Средневековья». А в ноябре на ivi начнут показывать второй сезон сериала «Чума», в котором Канделаки – продюсер. Первый сезон стал на платформе лидером (за первые недели его посмотрело пять миллионов человек), средний показатель досматриваемости одной серии был фантастический – что-то около восьмидесяти пяти процентов. Причем снимали «исторический сериал с примесью политической сатиры» в карантин. Самовыразиться в этот непростой момент новейшей истории попытались многие режиссеры, однако Тине не хотелось делать это в режиме скринлайф, как было у многих. «Чуму» ухитрились снять живьем, далеко от Москвы, с соблюдением всех мер безопасности. Теперь задача – переплюнуть самих себя, снять в Москве (потому что у артистов уже не столь свободный график), снова потратить в два-три раза денег меньше, чем в среднем по рынку, и нашутить еще больше актуальных шуток. «Можно спланировать классную маркетинговую кампанию, вложиться в блогеров, телеграм-каналы, нормальный вроде бы пиар сделать, – говорит Канделаки. – Но эффекта хватит на день-два, а дальше что? Ну вот все сходили на Нолана (его новый фильм «Довод» вышел в российский прокат в начале сентября. – Прим. «Татлера»). Круто, интересно, я сама с восторгом написала пост. Но миновал первый уик-энд, и на смену пришли совсем другие новости. Люди хотят актуальности. Вот ты снимаешь эпизод с какой-то шуткой, и пока дело дойдет до монтажа, она уже не смешная. Мы несколько раз вырезали эпизоды и переснимали их в офисе у Давида (Кочарова. – Прим. «Татлера»). А потом нарезали шутки на пятнадцати-, тридцатисекундные отрывки и пускали как промо. Вообще мы, будучи в той или иной степени маркетологами, солидарны с Давидом в том, что шутка должна вызывать желание переслать ее другу в вотсап. Мы все заложники этого желания. Если ты не попал в рассылку, считай, никуда не попал».
Еще в ноябре полным ходом идут съемки сериала «По колено», режиссер которого Саша Абдуллаев – сценарист позапрошлогодней «Большой игры», комического сериала на СТС о российском футболе. А главный герой – обаятельный карлик в исполнении Ивана Филиппова. «По колено» ставит перед обществом неудобные вопросы. Как живут маленькие люди в России? Есть ли у них шанс стать, к примеру, врачом или учителем, жить нормальной жизнью? Все это, считает Канделаки, станет для российского зрителя проверкой. Смеяться над шутками он умеет, а вот сочувствовать, сострадать? У Тины есть наблюдение: наш зритель очень осторожно относится ко всему, что выходит за рамки его привычного киномира. «А хочется, чтобы эмпатии к сериалу было больше, потому что в конечном итоге это эмпатия к нам самим. Это фильм не о маленьком человеке. Он о каждом из нас». Модное слово «эмпатия» часто проскальзывает в речи Канделаки образца 2020-го. Вот, например, в той же «Матрице» компьютер подарил людям фальшивую реальность. Жизнью стал управлять искусственный интеллект – ни к чему хорошему это не привело. «О чем это говорит? – рассуждает Тина. – О том, что без эмпатии – а у машин будет все, кроме эмпатии, – мы далеко не уедем». Не могу не спросить, как Канделаки оценивает собственную способность сопереживать и сочувствовать по десятибалльной шкале. Она улыбается: «Ну, наверное, мои шесть от рождения приблизились к восьми приобретенным. То есть есть куда двигаться».
Она вообще любит рассуждать о будущем. Например, о том, как в матрице (в которой мы уже живем, даже если этого пока не понимаем) изменятся отношения между мужчиной и женщиной. Тина не сомневается, что привычную форму отношений между людьми поменяет суррогатное материнство. Точнее, его доступность. Сегодня это так или иначе удел избранных и выбор тех, кто в тупике. Разве что Ким Кардашьян имеет наглость признаться: «Я хочу детей, но больше не хочу девять месяцев ходить беременной». Но уже лет через десять (ну хорошо, двадцать), пророчит футуролог Канделаки, врач будет спрашивать людей: «Вам так или так?» «Есть еще один фактор, помимо этического, объясняющий, почему индустрия суррогатного материнства сегодня не столь развита. Потому что нет достаточного количества женщин, готовых стать суррогатными матерями. Но они появятся. Это будет связано с изменениями в экономике. Когда многие профессии в силу автоматизации исчезнут, суррогатное материнство станет более популярным. И это приведет к серьезнейшему пересмотру института отношений. Наличие партнера потеряет свою эксклюзивность».
Буквально вчера Тина перечитывала роман «Санин» Михаила Арцыбашева, современника Бунина. Героиня там страдает: отдаться – не отдаться, переспать – не переспать, переспала – о боже! «Этот основополагающий в жизни женщины вопрос занимает целый роман! – рассказывает Канделаки. – Между Арцыбашевым и #MeToo по меркам нашей цивилизации прошло, казалось бы, совсем немного времени, но вот уже мужчина переведен в некие новые этические нормы, он не может свободно и по-своему ухаживать за женщиной. Женщина сегодня хочет называться партнером мужчины – не сексуальным, а человеком с равноценными правами. А возможность стать равноценными нам дали технологии. Потому что раньше в момент ухода в декрет женщина теряла все, материнство на несколько лет выкидывало ее с карьерной лестницы. Сейчас же, в эпоху практически тотального онлайна, ходить на работу уже не обязательно, можно продолжать учиться и зарабатывать, покачивая колыбель».
Я как человек, попробовавший на удаленке во время карантина продолжать редактировать журнал, помешивая борщ, не была бы столь категорична. И, разумеется, не могу не спросить, рассматривает ли она лично для себя возможность суррогатного материнства. «Понимаю твой вопрос, – демонстрирует эмпатию Тина. – Он происходит из того, что я не первый день замужем, мне вот-вот исполнится сорок пять и общих детей с Васей (Василием Бровко, директором по особым поручениям корпорации «Ростех». – Прим. «Татлера») у нас нет. Если так сложится, что детей у нас и не будет, возможно, суррогатное материнство окажется одним из путей решения проблемы. Хотя, Ксюш, в мире роботов, технологий и прочих инноваций я как христианка верю в таинство зачатия».
С Василием она познакомилась тринадцать лет назад. Сегодня тридцатитрехлетний Бровко – топ-менеджер Ростеха, один из важных деятелей цифровой экономики в России, руководит проектами уровня брендинга регионов и создания IT-инфраструктуры чемпионата мира по футболу. Еще он – идеолог самой передовой в мире системы распознавания лиц, а теперь вместе со своей командой замахнулся на разработку отечественной сети 5G. Разумеется, он – герой расследований «Нью-Йорк Таймс», «Медузы», «Проекта» и не дает спокойно спать многим другим. «Как говорят у нас на Кавказе, «гнездо ума», – улыбается Тина, рассказывая о муже. Одним словом, все слабее верится, что когда-то у будущего личного Нео Тинатин Гивиевны Канделаки не было денег на расческу. «Мне многие дарили, и дарили много, – говорит Тина, – но никогда и ни один мужчина в жизни не давал мне такого ощущения комфорта, заботы, ощущения, что завтра будет еще интереснее, чем сегодня. Только с таким тылом можно не бояться бросать вызов и идти вперед, вопреки желанию многих».
«Завтра» – ключевое слово в их отношениях. «Спроси своих знакомых женщин, что объединяет их с мужьями, – говорит Канделаки. – Наверняка они начнут говорить: любовь, дети... Нас с Васей всегда объединяло будущее. Мы познакомились на идее о будущем и все эти годы провели вместе по одной простой причине: мы всегда видели совместное будущее. Любовь – она ведь когда-то может закончиться. Дети вырастут. Поддержка? В какой-то момент ты можешь обнаружить, что прекрасно обходишься без нее. Но если двое людей смотрят в будущее, то оно не за кончится никогда, до тех пор, пока они живы. Ну и потом... Нас как пару никогда не объединял щемящий быт. Не было такого, что романтика в определенный момент времени уступила место борьбе за диван. Мы постоянно живем вместе лет пять, наверное, а поначалу жили на три дома: то я с детьми – в моей квартире в Крылатском, то мы вместе – либо в центре, либо в загородном доме. Мне, много лет воспитывающей детей в одиночку, всегда было важно уделять им как можно больше времени. А когда я окончательно переехала к Васе, позже и Леонтий решил жить с нами».
Девятнадцатилетний сын Тины учится на отделении связей с общественностью философского факультета МГУ. Но, судя по немногословному инстаграму @leontinator, девиз которого – «верну России панк-рок», пиар он будет делать себе как музыканту. Уже выпущено три полноценных альбома, четвертый на подходе. Двадцатилетняя дочь Тины Мелания начинала учиться на журфаке МГУ, но перевелась на факультет истории искусств и твердо намерена стать художником. «Она не очень охотно показывает то, что рисует, – перфекционист, требовательна к себе безмерно, – рассказывает мама. – Я поражаюсь ее выдержке. Она часами работает. Нет ни одного педагога, который бы не звонил мне, чтобы ее похвалить. Она удивительным образом находит общий язык с профессорами шестидесятилетнего возраста. Это не моя заслуга, это ее собственный внутренний мир, ее интеллектуальный багаж».
В день Тининого сорокапятилетия дети будут с ней, как и во все предыдущие дни рождения. Совместного отпуска никто давно не ждет, но душевно посидеть в этой семье умеют. За пять дней до праздника, 5 ноября, генпродюсер Канделаки представит новую стратегию развития «Матч ТВ», которому в ноябре же исполняется пять лет и с которого ее регулярно «увольняют», а она все работает. «Мы же прекрасно знаем, кто меня обсуждает, – говорит Тина. – Проблема вот в чем. Что такое корпоративная культура? Корпоративная культура подразумевает, что ты много чего знаешь, но об этом не говоришь. Придумана эта культура не нами, и мы не можем ее менять. Но главное, чем компании отличаются от посиделок на кухнях и лодках, – компания отвечает на любые инсинуации пресс-релизом. Или не отвечает – до тех пор, пока вы не увидите пресс-релиз. То есть до тех пор, пока вы не увидите пресс-релиз «Тина Канделаки больше не работает на «Матч ТВ», верить всему этому не следует. Пользуясь возможностью, хочу через «Татлер» обратиться к моим поклонникам, друзьям, недоброжелателям и недругам: дорогие мои, не обсуждайте сплетни. Обсуждайте факты. Факт – свершившаяся вещь, все остальное – инсинуации». Факт – словно специально, чтобы я в него поверила, – лежит сегодня перед Тиной. Папка с нарядно оформленной стратегией, которую до 5 ноября надо успеть защитить еще в нескольких кабинетах. «Я считаю, что заслуживаю гораздо более талантливого и креативного подхода, нежели примитивные уколы, связанные то с моими занятиями спортом, то с моей ролью в той или иной компании, – говорит Канделаки. – Если у вас есть идеологические враги, то, отвечая на любую провокацию эмоционально – а искушение ответить благодаря современным средствам коммуникации возникает моментально, – вы неминуемо допускаете ошибку. Любые решения, принятые под влиянием эмоций, ни к чему хорошему в современном мире не приводят. Что делать? Быть готовым к любым информационным атакам. А для этого нужно как можно больше знать о своих оппонентах и как можно дольше молчать. Потому что чем больше ты знаешь, тем сильнее становишься. То, что происходит вокруг меня, – это не попытка выбить противника из седла. Это попытка покусать пятки. Ну хорошо, они чешут мне пятки. Иногда пяткам тоже нужен массаж».
0
66.00
