В последнее воскресенье марта в России много десятилетий подряд переводили стрелки часов на летнее время. Недавно этот вопрос вновь подняли не только в России, но и в Европе. Но если Европарламент разрешил странам ЕС не переводить стрелки и отменил обязательный переход на летнее время, то российские депутаты предложили вернуться к сезонной системе. Между тем эксперты "Известий" утверждают, что нарушение циркадианного ритма ведет к десинхронозу, что чревато обострением хронических заболеваний, возникновением новых и даже смертью. Сторонники перевода стрелок говорят, что мы получим на 200 солнечных часов больше. А адаптация к летнему или зимнему времени - ничто по сравнению с социальным джетлагом из-за попытки отоспаться по максимуму в выходные.
РАССТАТЬСЯ С ЗИМОЙ
"Известия": В нашей стране были годы жизни с переводом стрелок и без него. Сейчас мы уже много лет живем по зимнему времени, но недавно в Госдуму поступило предложение вернуть сезонную систему. С чем это связано?
Андрей Барышев, депутат Государственной думы: Мы переводили стрелки с 1981 по 2011 год. В Советском Союзе работал Институт времени, который посчитал, что таким образом мы получаем дополнительно 200 световых часов. Экономия электроэнергии была одним из главных аргументов. А адаптация людей к переходу на другое время занимала, по заключению экспертов, не больше одного дня.
Сейчас я предложил Госдуме рассмотреть возможность возвращения к переводу стрелок, но это не моя личная инициатива. На неудобство жить по зимнему времени пожаловались мои избиратели из более чем пятидесяти регионов, было очень много писем.
Это не позиция фракции "Единой России", к которой я отношусь, - фракция взяла паузу. По регламенту должен пройти экспертный совет, потом коллеги примут решение, поддержать законопроект или нет.
"Известия": Когда может пройти экспертный совет?
Андрей Барышев: Через два-три месяца, потом вопрос выносится на заседание Государственной думы.
"Известия": Чем аргументировали свою позицию люди, которые к вам обращались?
Андрей Барышев: В основном тем, что поздней весной и летом солнце встает достаточно рано. В нашем регионе (Челябинская область) - в начале четвертого. На работу рановато, а люди просыпаются по биологическим часам. Вечером же темнеет, когда многие только вернулись с работы. В итоге световой день сокращается. Люди жалуются, что не могут вечером погулять с детьми, и все садятся у телевизора. А потом медики удивляются, почему растет общая заболеваемость. Жизнь показывает, что только по летнему или только по зимнему времени жить неудобно.
"Известия": В советские времена основным аргументом в пользу перевода времени был экономический фактор. Сейчас он остается весомым?
Владимир Ковальзон, главный научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, председатель секции сомнологии Физиологического общества им. И.П. Павлова, доктор биологических наук: Расход электроэнергии с каждым годом неизбежно увеличивается. Экономия за счет светового дня была актуальна в XVIII веке, когда люди старались лишний раз не зажигать свечи. В современном быте, даже если человек спит, энергию продолжают тратить электроприборы.
Андрей Барышев: Не скажите. Без перевода часов мы теряем месяц светлого времени, включаем искусственный свет. Это деньги из наших карманов, по сути, навязанная услуга, за которую мы платим. Речь не только о бытовом потреблении: работают офисы, предприятия, транспорт. Мы потребляем энергии на десятки миллиардов рублей больше.
"Известия": Можем ли мы в выборе времени руководствоваться только экономическими и социальными потребностями?
Владимир Ковальзон: В конце XIX века на Международной меридианной конференции в Вашингтоне привязали Землю к пространственно-временной сетке. Ее разделили на зоны по 15 градусов, и все страны приняли на себя обязательство применять эту систему.
Это была одна из величайших побед человечества. Еще до глобализации люди сделали потрясающий шаг, который позволил четко ориентироваться во времени. Потом по непонятным причинам отдельные страны стали выходить из системы. Когда Гитлер оккупировал Париж, он ввел берлинское время. До сих пор Париж живет по берлинскому времени, хотя находится в поясе Лондона и Гринвичского меридиана.
Сейчас на земле полный хаос. Если вы летите из Москвы в Антарктиду вдоль меридиана, то попадаете в разные часовые пояса. Это совершенно неприемлемо, тем более в глобальном мире XXI века. Это равноценно тому, что в одном колхозе будут измерять температуру в градусах Цельсия, в другом - по Фаренгейту, а в третьем - по Реомюру. Есть комиссия по исчислению времени при ООН, которая только собирает информацию о том, что изменилось, не пытаясь никак на это влиять.
"Известия": Каков мировой опыт по переходу на зимнее и летнее время?
Андрей Барышев: Когда в Советском Союзе приняли решение переводить стрелки, это уже делали в 78 странах мира. Сейчас по сезонному времени живет уже около 120 стран. То есть мир склоняется к тому, чтобы все-таки переводить часы.
Владимир Ковальзон: В мире полный хаос. Хорошо бы наша страна стала в этом отношении лидером и показала пример, что исчисление времени нужно подчинять научно обоснованным схемам. Такие вопросы не решают демократическим путем - нужно прислушиваться к ученым. Сомнологи, гигиенисты, хронобиологи и хрономедики предлагают научно обоснованные режимы труда и отдыха: когда лучше вставать и ложиться на севере страны на юге, в средней полосе. Этим и следует руководствоваться.
Вставайте летом раньше, зимой позже, кто вам мешает. А время должно жестко соответствовать системе часовых поясов.
"Известия": Большинство регионов России живет по поясному времени?
Владимир Ковальзон: К сожалению, это не так. В последнее время ряд регионов якобы по просьбе населения перевел время в правый пояс (ближе к востоку). Но с точки зрения хрономедицины для здоровья населения было бы лучше примкнуть к левому часовому поясу (ближе к западу). Такие вещи не решаются голосованием.
Петербург живет по московскому времени, но фактически он находится в другом часовом поясе. Там и так света нет из-за северного положения, а московское время еще больше сокращает светлый сезон.
Наша страна занимает больше половины мира, от Калининграда до Берингова пролива - тринадцать часовых поясов. Не нужно их объединять.
ОТ ЗАКАТА ДО РАССВЕТА
"Известия": Что думают о переводе часов врачи?
Семен Рапопорт, главный научный сотрудник Научно-образовательного центра и здоровьесберегающих технологий Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, заслуженный деятель науки РФ, профессор: Проблема организации труда обсуждается почти тысячу лет, что следовало бы иметь в виду депутатам Госдумы.
Время работы наших органов зависит от времени суток. Сердцебиение и артериальное давление разные днем и ночью. Биологические ритмы есть не только у человека - у всего живого. Самый важный ритм - циркадианный. Если он нормальный, тогда будут в порядке и пульс, и пищеварение. Нарушение циркадианного ритма ведет к десинхронозу, что может стать причиной обострения хронических заболеваний, возникновения новых и даже смерти.
Есть разные типы людей: "совы", "жаворонки", "голуби". У них разное время. Поэтому его измерение должно быть стабильным. Иначе у людей возникает стресс. Когда принимали решение по отмене летнего времени, в обсуждении принимали участие Минздрав, депутаты Госдумы, врачи. Главным аргументом было влияние на здоровье. Зимнее время - оптимальный вариант. Я был очень удивлен, что вопрос снова подняли. Зимнее время почти всех устраивает.
Роман Бузунов, президент Российского общества сомнологов, доктор медицинских наук, профессор: У меня иная точка зрения. В Москве 20% населения работают по сменному графику. 50% москвичей в выходные дни отсыпаются - спят дольше на два часа и более, а это уже вариант социального джетлага (синдрома смены часовых поясов). То есть среднестатистический москвич четыре раза в месяц "переводит стрелки" назад, а каждый понедельник возвращает свои биологические часы обратно.
Вся цивилизация живет так, а мы ломаем копья насчет перевода времени всего на один час два раза в году. Ученые же говорят, что только смена времени на три часа и более влечет биологические последствия. А адаптация к переводу на час занимает всего сутки.
Владимир Ковальзон: Переводить весной стрелки на час против солнца - это удар по организму. Особенно сильно реагируют дети. Попробуйте ребенка разбудить вместо семи часов в шесть. Исследования показывают, что дети к переводу стрелок адаптируются от нескольких дней до нескольких недель. Целесообразнее постепенно менять время начала работы детских садиков - на 15 минут в неделю. В школах можно сразу на полчаса.
Когда мы жили по летнему времени, Дума была завалена жалобами родителей на то, что дети приходят в школу и спят. Они вставали затемно, потому что мы зимой на два часа опережали солнце. Тогда было принято решение отменить летнее время. В том постановлении было зафиксировано, что больше мы время не трогаем. Это правильно, все сомнологи и, насколько я знаю, хронобиологи, хрономедики решение поддержали.
Роман Бузунов: Стоит потерпеть всего один день адаптации, чтобы потом дополнительно иметь 200 часов светлого времени летом. Сейчас в июне солнце всходит в три часа, и мы всячески от него отгораживаемся, чтобы хотя бы до семи поспать. Мелатонин вырабатывается, люди просыпаются и не могут потом заснуть. Это проблема.
Но если по всем федеральным каналам месяц говорить стране, что будут негативные последствия перевода часов, 20% населения, очень подверженного эффекту плацебо, станет очень плохо. Известно, что если дать человеку кусочек мела и сказать, что это хорошее рвотное средство, 20% людей тут же вырвет.
Одна ассоциация отечественных ученых даже заявила, что чуть ли не 70 тыс. человек умирают из-за того, что мы переводим стрелки. 70 тыс. смертей - это 0,4% всей смертности. Следовательно, сразу после отмены перевода часов смертность должна была упасть на 0,4%, а она у нас продолжала потихоньку расти.
Владимир Ковальзон: Каждый человек может летом вставать раньше, чтобы не терять световые часы. При чем тут стрелки?
Роман Бузунов: Если человеку нужно на работу к девяти утра, он не будет просто так вставать в шесть. Ведь обычно все равно не получается раньше лечь спать вечером из-за социальной активности.
Андрей Барышев: Не все могут себе позволить встать раньше или позже. Мы живем в социуме, работаем, учимся и привязаны к рабочему графику.
Очевидны и другие негативные факторы стабильного времени. Люди вынуждены проводить летние вечера в помещении, потому что темно.
"Известия": Есть ли исследования, которые показывают, что при переходе на летнее или зимнее время взрослые работают продуктивнее, а дети лучше учатся?
Владимир Ковальзон: Есть исследования, что хуже.
Роман Бузунов: В России, к сожалению, почти не проводились исследования, соответствующие мировому уровню доказательности. А вот ученые США выяснили, что, если немного позже начинать занятия в школе, успеваемость детей растет.
"Известия": В каких регионах сезонный перевод часов давал положительный и отрицательный эффект?
Андрей Барышев: Ярко выраженного отрицательного эффекта нигде нет. Абсолютному большинству было комфортно. 30 лет страна жила по сезонному графику и не жаловалась. А когда отказались от перевода часов, все начали возмущаться сначала только летним временем, потом только зимним.
Семен Рапопорт: Я предлагаю Думе посмотреть письма 20-летней давности в Минздрав от населения. Люди каждую осень и каждую весну жаловались на перевод часов. Сейчас наконец-то стало более или менее спокойно, десять лет я не слышу таких жалоб, а мы возвращаемся обратно.
ОБМАНУТЬ ПРИРОДУ
"Известия": Когда оптимально для здоровья вставать и ложиться в Москве?
Владимир Ковальзон: С точки зрения хронобиологии единственная вещь, которая обязательно должна соблюдаться, - подъем после восхода солнца, потому что электрический свет не перезапускает биологические часы.
Хронобиологи Михаил Борисенков из Сыктывкара и Геннадий Губин из Новосибирска провели вместе с немецкими учеными замечательные исследования. Они изучали заболеваемость людей, живущих в правом и в левом конце часового пояса в средней полосе, где разница в астрономическом времени составляет час. Даже она приводит к небольшому, но статистически значимому росту некоторых заболеваний, в частности гормонозависимых форм рака.
Причина в том, что люди, которые живут в правой части часового пояса больше времени в году встают до восхода солнца. Это очень вредно для нашего организма. Были сделаны рекомендации тем, кто живет на границе часовых поясов, менять не время, а режим дня: на полчаса сдвигать время работы.
Солнечный свет, который даже в пасмурную погоду падает на глаза, перезапускает наши биологические часы, и дальше все наши биоритмы соответствуют нормальным субрегиональным. Тогда мы нормально себя чувствуем.
"Известия": Помогает ли искусственное освещение обмануть организм?
Владимир Ковальзон: Существуют лампы с длиной волны 640 нанометров, которые могут это сделать, но они пока очень дороги - по €20-40 тыс. Мне кажется, что при массовом изготовлении их можно было бы удешевить.
Как бы мы ни планировали свой день, минимум два месяца в году большинство людей вынуждены вставать до восхода солнца. Применение искусственных источников значительно смягчило бы проблему, уменьшило количество сезонных депрессий. Этим много занимаются в Скандинавии. У нас же до сих пор эти лампы применяют только в клиниках. А ведь всего нужно 20 минут посидеть перед лампой даже с закрытыми глазами.
Семен Рапопорт: В Швеции в декабре светлое время длится три-четыре часа. Из-за этого у людей сильно меняется настроение вплоть до тяжелой депрессии. Шведский психиатр, профессор Франц Хильденбрант предложил проводить лечение светом - человек находился в светлом помещении (2,5 тыс. люксов) в течение часа. Этого оказалось достаточно, чтобы выходить из депрессии, нормализовалась продукция мелатонина.
"Известия": Когда нужно просыпаться?
Семен Рапопорт: В Древней Руси было принято вставать с восходом солнца и ложиться, когда солнце заходит. В средней полосе будет правильно в 11 вечера ложиться спать, в 7-8 утра вставать.
Владимир Ковальзон: В Барселоне местный житель мне рассказывал, что поехал на заработки в Норвегию. Получал безумные деньги, но все время был в депрессии. Два года проработал там, вернулся в Барселону. У него нет денег, нет работы, но он счастлив: круглый год солнце. Вот что такое солнце для человека.
"Известия": Многие работают ночью, им так удобнее.
Семен Рапопорт: Доказано, что у работающих в ночное время, например у медсестер, онкологические заболевания возникают в два раза чаще, чем у людей, которые работают нормально.
Роман Бузунов: Мы можем обмануть время. Если днем или даже часть ночи будем обеспечивать должную освещенность - 4000 Кельвинов, голубой спектр, - то мозг будет думать, что это день. У меня немало пациентов, которые ложатся в четыре утра, а встают в полдень. Они прекрасно так живут много лет. Главное - график соблюдать.
"Известия": Что нужно делать, чтобы ритм был оптимальным?
Роман Бузунов: Я первым делом отменил бы длительные выходные. В зимние длинные выходные столица начинает вставать на пять часов позже. После праздников еще неделю никто нормально не работает, потому что все живут в тяжелейшем джетлаге, адаптация занимает пять суток. Это однозначно влияет на здоровье.
Андрей Барышев: Давайте будем опираться на мнение иностранных специалистов. Мы увидим, что растет производительность труда, экономика выигрывает, поскольку меньше энергозатраты. Нужно ответить на несколько простых вопросов. 200 световых часов дополнительно - это хорошо? То, что мы дополнительно платим за электроэнергию, - хорошо? Тогда и придет правильное решение по исчислению времени.
0
25.00
