культура: Тем не менее Высоцкий ужасно переживал, что власти его не признают.
Влади: Для Володи это была трагедия. С одной стороны, он видел, как его любит публика. С другой, его не печатали, спектакли снимали, пластинки не выпускали.
культура: Многие большие поэты с годами приходят к прозе.
Влади: Володя жаловался, что стихи его выматывают. Говорил, что засядет за роман в моем доме в Мезон-Лаффит.
культура: Неужели собирался расстаться со сценой?
Влади: Да, хотя очень любил театр. Но ему становилось вся тяжелее играть — каждый раз в «Гамлете» он почти умирал на подмостках.
культура: Высоцкий осознавал масштабы своего таланта?
Влади: Конечно — и как поэт, и как актер. Попасть на его спектакль в Театр на Таганке было невозможно. Когда Высоцкий выходил на сцену, все смотрели только на него. Тем не менее всю жизнь был невероятным трудягой. Днем снимался в кино, вечером играл в театре, а ночью — сочинял. Разве смог бы он написать столько стихов, выучить столько ролей, если бы — как теперь многие рассказывают — все время пил?! Его обожали, а успех всегда порождает зависть.
культура: Высоцкий давно превратился в легенду. Каким он был на самом деле?
Влади: Простым, добрым, широким человеком, лишенным тщеславия или высокомерия. Русским мужиком с душой нараспашку. Чрезмерным во всем — и в страстях тоже... Когда мы гуляли по московским улицам, а из окон гремел его голос, он с гордостью поглядывал на меня и радовался, как мальчишка: «Слышишь?» Всю жизнь оставался пацаном. Когда я привозила ему красивые вещи, был жутко доволен. Но потом быстро все раздавал.
культура: Кажется, он не выносил одиночества?
Влади: Он любил друзей, которые окружали его всю жизнь. Обожал нашу компанию — Беллу Ахмадулину, Васю Аксенова, Булатика Окуджаву, которого называл «первым в связке», Сашу Митту. Близким нам человеком был и Миша Барышников, мы не раз останавливались в его нью-йоркской квартире.
культура: Высоцкого беспокоило мнение коллег по поэтическому цеху?
Влади: В Нью-Йорке в течение двух недель мы каждый день виделись с Иосифом Бродским. Володя был ужасно растроган, когда Иосиф назвал его «большим поэтом», в то время как некоторые советские пииты считали его «рифмачом».
Важна была для него и моя оценка. Когда он читал мне новые стихи, я чувствовала сопричастность к его творчеству. Если же я начинала спрашивать, откуда что берется, то Володя только разводил руками и делал удивленное лицо.
культура: Наверное, самым большим успехом Высоцкого во Франции стало выступление на празднике «Юманите»?
Влади: Двухсоттысячная толпа ждала рок-группу. Поэтому, когда он появился на сцене в одиночестве, французы принялись свистеть. Володя начал с «Охоты на волков», и публика устроила ему овацию.
культура: Говорят, талант — сильнейший афродизиак?
Влади: Я испытала это на себе. Гений, впрочем, как и власть, притягивает и опьяняет и женщин, и мужчин. Во мне же Володя любил качества, присущие исключительно русским женщинам: готовность к самопожертвованию, умение безоговорочно прощать. У него была трудная жизнь, и я служила ему надежной опорой. Конечно, я отдавала ему всю себя, но требовала взаимности. По китайскому календарю я — Тигр, а по знаку зодиака — Телец. Взрывоопасная смесь.
культура: Как и многих русских писателей, Высоцкого неудержимо тянуло к рулетке...
Влади: Однажды я привезла его в казино Монте-Карло. Володя протянул крупье фишки и сказал «три», но тот услышал «тридцать три» и поставил на это число. Удивительно, но шарик остановился именно на тридцати трех. Володя выиграл крупную сумму — десять тысяч франков. Хотел сразу же поставить снова, но я заставила его остановиться. Потом была сумасшедшая ночь в Лас-Вегасе. Он ринулся в игру, как безумный, отобрал у меня деньги, которые мы отложили на поездку, и все проиграл.
культура: Азарт присутствовал и в том, как он водил автомобиль.
Влади: Прежде чем мы купили «Мерседес», Володя разбил не одну машину. Кстати, с «Мерседесом» связана одна занятная история. У Брежнева был точно такой же автомобиль, и поначалу московская милиция принимала Володю за генсека и отдавала ему честь. Когда же гаишники узнали, что за рулем Высоцкий, они продолжали его приветствовать. Володя был очень доволен.
культура: 30 лет назад Вы начали писать книгу «Владимир, или Прерванный полет». Она увидела свет в 1987 году. Что побудило Вас взяться за перо?
Влади: Моя подруга Симона Синьоре настояла на том, чтобы я непременно написала о России и о Володе. Мне было что сказать. Но издатель Клод Дюран прочитал рукопись и сказал: «В таком виде книгу печатать нельзя. Все очень интересно, но надо переделать». Тогда я уже вошла во вкус и три месяца перемонтировала текст. Я привыкла все делать хорошо, всегда быть первой. После «Прерванного полета» я опубликовала еще десяток книг.
культура: С Вашей точки зрения, исчерпывающая биография Высоцкого уже написана?
Влади: Недавно во Франции опубликована очень хорошая, честная книга Ива Готье «Владимир Высоцкий. Крик в русском небе». Те же, что издаются в России, я не читаю.
культура: Высоцкий бережно относился к своим рукописям...
Влади: Он мог быть пьяным, бросать гитару, выпрыгивать в окно, но никогда не рвал, не сжигал и не терял своих сочинений.
культура: Ваша с Высоцким переписка до сих пор закрыта?
Влади: Я передала нашу корреспонденцию в РГАЛИ. Ее откроют после моей смерти. Володины письма не так интересны, в чем-то даже формальны. Он знал, что их читают, и был очень брезглив в этом смысле. Я же, напротив, выплескивала в посланиях все свои чувства.
культура: В Москве должна появиться улица Высоцкого...
Влади: Главное — не улица и не памятники, а то, что Володю по-прежнему очень любят. Недавно я представляла фильм во французской провинции. Презентацию устроили русские, и я в очередной раз убедилась, как трепетно они относятся к Высоцкому.
культура: Недавно Вы мне сказали, что продаете свое имение в Мезон-Лаффит. Почему Вы решили расстаться с домом, где прожили более 60 лет?
Влади: Я купила этот дом в 1953 году на первые гонорары, заработанные в Италии. Там жил весь клан Поляковых — моя мама, сестры и четырнадцать наших детей. Здесь останавливался и Володя, когда приезжал во Францию. Последние годы я жила здесь совсем одна. Никого не хотела видеть, должна была выстрадать свои потери. Умерли дорогие мне люди — мой брат, мой самый близкий друг, режиссер-документалист Крис Маркер, издатель Клод Дюран, мой биограф... Постепенно вокруг образовалась маленькая пустыня. К тому же мои сыновья не хотят возвращаться в Мезон-Лаффит. Все они живут очень далеко: младший Володя — на Таити, Петя и Игорь — в Пиренеях. Поэтому я решила все круто изменить — перестать жить прошлым, нырнуть в будущее... Продаю не только дом, но и картины, литографии, скульптуры, книги, фотографии, драгоценности, личные вещи. Все уйдет с молотка в парижском аукционном доме «Друо» 25 ноября. В общей сложности моя коллекция насчитывает 150 лотов. Так что добро пожаловать, покупатели! (Смеется.)
культура: Уже решили, куда перебраться?
Влади: Нашла квартиру с садом в парижском пригороде Иври-сюр-Сен. В свое время в этом коммунистическом предместье селились многие артисты и художники (на городском кладбище похоронены Наталья Гончарова и Михаил Ларионов. —«Культура»).
культура: Ваш переезд означает, что Вы собираетесь вернуться в кино?
Влади: Прежде, когда я выступала в театре или снималась, мне было тяжело добираться до дома из-за ужасных пробок. Теперь станет проще. В сентябре — ноябре планирую сняться в сериале «Сам» для телеканала ТФ 1. У меня не главная, но важная роль. Готовлюсь к работе над двумя кинофильмами: «Путешествие Фанни» Лолы Дуайон (о еврейских детях в годы оккупации) и «Любовная пудра» Дени Мерсье, где я играю женщину, которая встречается с бывшим мужем. После развода они не виделись тридцать лет. Моим партнером будет гениальный Макс фон Сюдов, с которым работал сам Ингмар Бергман.
0
14.96
