На конец октября намечено знаковое заседание Госсовета, которое готовится уже более полугода. Оно будет посвящено проблемам здравоохранения, прежде всего — модернизации первичного звена. Доступность и качество медицинской помощи вызывают все большую тревогу и у специалистов, и у граждан. Правительство и Минздрав умудрились здесь наломать столько дров, что исправить ситуацию будет очень трудно.
Пресловутая оптимизация жестоко ударила по больным людям. Из-за странной спешки, непродуманности, вопиющих чиновничьих перегибов, стремления сэкономить везде и всюду реформы обернулись масштабными провалами. Сферу здравоохранения сотрясают нешуточные взрывы. Чего стоят хотя бы неожиданные исчезновения жизненно важных лекарств, в том числе и для онкологических больных. Стрессы у пациентов, паника у родных и близких. А на другом полюсе, в медицинских учреждениях, возникают острейшие конфликты между врачами и администрацией. Сверх меры перегруженные доктора, вынужденные работать на износ, начинают писать массовые заявления об уходе. Протестные акции набирают силу. В минувшие месяцы в нескольких регионах медики объявили о готовности пойти на крайний шаг — начать «итальянские забастовки». И начальство вынуждено было идти на переговоры.
Накал страстей порой зашкаливает. Протестуют и пациенты. Недавно в Ноябрьске доведенная до отчаяния тяжелобольная женщина, которой были необходимы медицинские обследования, встала в пикет возле городской больницы. Потоки жалоб идут в инстанции, бурлит и интернет. Вот что пишут россияне. «Понятно, что здравоохранение у нас по сравнению с советским периодом все более недоступно рядовому гражданину. Но в 2019 году ухудшение здесь обрело характер кризиса, который виден невооруженным взглядом (olga-olga always [58.5K])». «Кризис начался еще при министре здравоохранения Голиковой, когда началась «оптимизация» — сокращение расходов на медицину. На несколько деревень остался один фельдшерский пункт, людям приходилось добираться до больницы по 40-60 км, а то и больше. У нас в городе с 80-тысячным населением принимают всего два хирурга-травматолога. А еще приходят из окрестных деревень. В итоге на одного хирурга приходятся 60 тысяч прикрепленных, что не соответствует никаким нормам и здравому смыслу (Вениаминыч 65 [65.6K])». «Работая в медицине, вижу проблему глазами и пациента, и работника скорой помощи. Острый дефицит кадров. Уже считается чуть ли не нормой работа по графику сутки через сутки. Еще проблема — сокращение коек в стационарах. Те заболевания, которые раньше лечили в стационарах, теперь лечим амбулаторно, пациентов оставляем дома. А оплата труда такая, что хочется плакать. Медики устают и уходят — кто на пенсию, кто просто из медицины (еленко [32.5K])».
Сегодня для многих россиян пробиться к врачу — труднейшая задача не только в глубинке, но и в крупных городах. Больные неделями и месяцами не могут попасть к нужному специалисту или пройти обследование. И это неудивительно при нынешней кадровой ситуации: в России не хватает более 25 тысяч врачей и 130 тысяч медиков в среднем звене (медсестер, фельдшеров). Ввели электронную запись в поликлиники, а что толку, если участкового терапевта вообще нет в течение двух месяцев...
С 2000-го по 2017-й в ходе бравых реформ количество больниц в нашей стране уменьшилось вдвое: с 10,7 тысячи до 5,3 тысячи. А число коек в стационарах за тот же период сократилось почти на полмиллиона. На треть ужалась сеть станций скорой помощи. Между тем заболеваемость населения существенно выросла.
Еще несколько лет назад специалисты предупреждали, что оптимизация ведет к крайне негативным последствиям — снижению доступности и качества медицинской помощи, чрезмерному увеличению нагрузок на врачей. Наверху, как водится, не услышали. А сегодня приходится дорого платить за грубейшие ошибки Минздрава и правительства. Исследование, проведенное ФОМом в нынешнем году, отразило тревожную картину: более половины опрошенных считают, что дела в российском здравоохранении обстоят плохо, лишь 7% дали позитивные ответы, свыше трети респондентов уверены, что ситуация в здравоохранении продолжает ухудшаться. Кстати, в 2015-м, когда только начиналась раскрутка нынешних реформ, негативных ответов социологам было в полтора раза меньше, чем сегодня. Так что же за новации, которые привели к ухудшению ситуации?
Число умерших в России в прошлом году впервые за последние несколько лет увеличилось. Особую тревогу вызывает высокая смертность в трудоспособном возрасте. Не дожив до пенсии, завершили свой жизненный путь почти 400 тысяч россиян — каждый пятый умерший в прошлом году. Среди главных причин — болезни системы кровообращения и онкология. По расчетам Всемирной организации здравоохранения, вероятность умереть в трудоспособном возрасте (15-60 лет) у мужчин в нашей стране почти вдвое выше, чем в развитых европейских государствах.
Смертность от онкологии не снижается, а растет. В расчете на 100 тысяч жителей она в России выше, чем в США, Австрии, Испании, Финляндии, Турции, Швейцарии и еще двух десятках государств. Где же, спрашивается, успехи при проведении ранней диагностики, о которых нам постоянно докладывают?
Владимир Путин в ходе состоявшейся несколько месяцев назад «Прямой линии» назвал три основные проблемы здравоохранения: доступность первичного звена, дефицит кадров и лекарственное обеспечение. Но эти проблемы встали во весь рост не сегодня. Составляются планы, разрабатываются программы, кипит бумажная работа, а, к примеру, в Краснодарском крае доступность первичного звена снизилась на 25%. На недавней встрече с главой правительства Дмитрием Медведевым президент не скрывал озабоченности: «Оказывали помощь первичному звену здравоохранения дважды, по сути, дважды с федерального уровня напрямую, просто напрямую. Потом это все куда-то уплывает...»
Куда же уплывает, каким образом? Высококлассный специалист по эффективности систем здравоохранения в нашей стране и за рубежом, доктор медицинских наук, профессор Наталья КРАВЧЕНКО, отвечая на мои вопросы, назвала главные беды российского здравоохранения. Во-первых, отсутствие деятельного, энергичного, единого отраслевого штаба, наделенного широкими полномочиями. Во-вторых, некомпетентность нынешних управленцев от медицины, совершающих непростительные ошибки. В-третьих, недостаточное финансирование отрасли.
Минздрав издает приказы, проводит совещания, готовит рапорты, но реальных властных функций у ведомства немного. В регионах медицинскими учреждениями руководят местные министерства здравоохранения. И получается лоскутное одеяло. Для масштабных реформ нужна единая воля, центр, обладающий реальной властью и целиком отвечающий за результаты. А сегодня министерство издает приказ по лекарствам, после которого больницы не могут купить нужные медикаменты...
А финансирование? Нам рассказывают, как много выделяется денег на здравоохранение, а их катастрофически не хватает на лекарства, на зарплату медиков, на лечение, особенно высокотехнологичное. Пресловутые квоты душат нашу медицину. Вот пример: известный Научно-практический центр интервенционной кардиоангиологии может делать 2 тысячи сложнейших кардиологических операций в год, а денег дают, как рассказал недавно академик Давид Иоселиани, только на 250 операций, в 8 раз меньше.
В Германии, Франции, Англии, Австрии, Италии, Швеции госрасходы на здравоохранение составляют 7-8% ВВП в год, а в России — только 3,2%, а в представленном проекте бюджета на 2020-2022 годы и того меньше — 2,9%. Эту сумму, по расчетам, надо как минимум удвоить. Если же оставить здравоохранение на голодном пайке, то решить острейшие проблемы не удастся, они будут только нарастать.
0
17.60
