ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 12, 2018

Охранную грамоту Отдела изобразительных искусств Наркомпроса «Абрамцево» получило в 1918 году после смерти своего хозяина — Саввы Ивановича Мамонтова. Подписал ее Владимир Татлин: ученику Серова и Коровина была небезразлична судьба места, где творили его наставники. Ответственным хранителем абрамцевских сокровищ была назначена младшая дочь Мамонтова — Александра Саввична. На переоборудование жилых помещений под выставочные залы и создание экспозиции ушло почти два года. В штате музея было всего три сотрудника — хранитель, уборщица и сторож. Так что Александре Саввичне помогали все, кому дорого было «Абрамцево». В первую очередь — Александр Дмитриевич Самарин, муж ее рано умершей сестры Веры (той самой «девочки с персиками») и племянница Лиза.

Музей изначально задумывался как литературно-художественный. Мамонтовы приобрели усадьбу у дочери Сергея Тимофеевича Аксакова Софьи и бережно сохранили все, что было связано с семейством выдающегося русского писателя — библиотеку, мебель, светильники и даже такие мелочи, как вышитая сонетка для звонка. Так что с воссозданием кабинета автора «Семейной хроники» и «Аленького цветочка» проблем не возникло.

Весной 1920 года музей был открыт для посетителей. По воспоминаниям Елизаветы Александровны «экскурсии по нему водили все, кто мог помочь в этом деле». На лето в «Абрамцево» снова стали приезжать художники, артисты. Прежняя жизнь словно вернулась в старый дом. Как оказалось, ненадолго.

У заведующей происхождение было абсолютно не пролетарским, и вскоре в музей прислали более подходящего, с точки зрения властей, руководителя, а Мамонтову перевели в хранители. Елизавета Александровна вспоминала: «Это был весьма пожилой человек, совершенно чуждый искусству, да и вообще чуждый культуре, но зато ярый атеист, священник, снявший сан и приехавший с Дальнего Востока. Первое время он опирался на тетушку и от нее черпал кое-какие знания, на которые он был способен. Но наступил момент, когда она стала ему не нужна, и 21 мая 28-го года ее арестовали».

Александра Саввична всегда была далека от политики, но это не спасло ее от водворения в «Бутырку». И вряд ли вышла бы оттуда, если бы не заступничество людей, с которыми новой власти все-таки приходилось считаться. Председателю ВЦИК М. И. Калинину было отправлено письмо, подписанное академиками живописи Михаилом Нестеровым и Аполлинарием Васнецовым, народными артистами Константином Станиславским и Михаилом Ипполитовым-Ивановым и еще несколькими видными деятелями искусства. Авторы письма пытались объяснить, как велико значение «Абрамцево» для русской культуры, как много сделала для его сохранения арестованная, которая ну никак «не может быть врагом советской республики». Документ этот, с пометой «Освобождена», сохранился.

На свободу Мамонтову выпустили, но вернуться в родное гнездо не разрешили даже для того, чтобы собрать вещи. Она уехала к своему брату Всеволоду в Тульскую область, а на старости лет обосновалась в Поленово. В Абрамцево ей удалось побывать лишь незадолго до смерти. Она провела в отчем доме только один день.

Живой дом и «Мертвые души»

Дом этот обладал счастливым свойством становиться родным не только для тех, кто появлялся в нем на свет. И повелось это даже не при Мамонтовых, когда здесь каждую весну собирался едва ли не весь цвет русской живописи, а еще при Аксаковых.

Сергей Тимофеевич купил Абрамцево в 1843 году. Заядлый рыбак и охотник, он долго искал усадьбу, где мог бы предаться любимым занятиям, пока наконец не обнаружил то, что нужно. На решение повлияла и близость Троице-Сергиевой лавры — Аксаков-дед назвал долгожданного внука в честь преподобного Сергия.

«Абрамцевская природа надоумила меня взяться за перо», — признавался Аксаков. Он не считал себя писателем в буквальном значении слова, поскольку мог писать только о том, что сам увидел, пережил, прочувствовал. Так что «Записки об ужении рыбы» и «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» — по существу, такие же мемуары, как «Воспоминания» или «Детские годы Багрова-внука». Существует легенда, что эта рыбацко-охотничья дилогия стала источником вдохновения для Тургенева.

Дом Аксаковых славился своим гостеприимством. Здесь бывали актер Щепкин и драматург Шаховской, писатель Загоскин и историк Погодин, композитор Верстовский и этнограф Надеждин. Но самым дорогим и желанным гостем был Гоголь. Ему отводили лучшую комнату — в мезонине. За столом перед ним ставили «именной» прибор из розового стекла и с него, а не с хозяина дома, начинали подачу блюд. Сохранилось семейное предание, гласящее, что в уютной абрамцевской гостиной он читал главы из второго тома «Мертвых душ».

Со временем в Абрамцево зачастили друзья младшего поколения семьи — публицист Иван Киреевский, поэт Алексей Хомяков, философ Юрий Самарин. В Абрамцево кипели споры о будущем России, и, что интересно, Ивана Тургенева, убежденного западника, здесь принимали с тем же радушием, что и близких по духу славянофилов. Сергей Тимофеевич полагал, что нельзя навязывать свою точку зрения, каждый волен сам выбрать, каким путем ему идти.

В 1859 году Аксакова не стало, через несколько месяцев ушел из жизни и его старший сын Константин. Абрамцево перешло к младшей дочери Сергея Тимофеевича — Софье, но на содержание большого имения у нее не было ни сил, ни средств. Усадьба постепенно приходила в запустение, и Софья Сергеевна решила ее продать.

Савва, тебе-то это зачем?

В 1870-м у усадьбы появляется новый владелец. Мамонтов дал за усадьбу двойную цену, несмотря на то, что и главный дом, и хозяйственные постройки нуждались в основательном ремонте. А когда с ремонтом было покончено, хозяин затеял новое строительство, чтобы было где принимать своих многочисленных друзей — художников, артистов, коллекционеров. Со временем в доме появилась традиция: гости оставляли свои автографы на огромной скатерти, а дочери Мамонтова — Вера и Саша — вышивали их потом цветным шелком. Савва Иванович был человеком разносторонне одаренным — прекрасно пел, писал стихи, сочинял пьесы, ставил спектакли, серьезно занимался ваянием, но щедрее всего он был наделен талантом создавать условия для расцвета таланта других людей. «У Мамонтова все рисуют, играют или поют. Семья артистов и друзья артистов…» — писал художник Михаил Нестеров сестре.

Музыкальные вечера, представления «живых картин», домашние спектакли — во всех затеях принимали участие не только хозяева, но и гости, которые с удовольствием и декорации писали, и костюмы шили, и на сцене играли. А еще знаменитые «Керамические четверги» и «Рисовальные субботы». И столярно-резчицкая мастерская, где изготовляли мебель по наброскам Елены Дмитриевны Поленовой, сестры известного художника. И керамическая мастерская, где рождались сказочные майолики по эскизам Врубеля. Так что если есть у русского модерна малая родина, то это, конечно же, Абрамцево.

Оно же — колыбель нескольких десятков шедевров, без которых немыслимо представить русскую живопись рубежа XIX–XX столетий. Нестеров нашел в здешних краях своего отрока Варфоломея, Виктор Васнецов — Илью Муромца, Алешу Поповича и Аленушку, Репин задумывает «Крестный ход в Курской губернии» и делает эскизы к «Запорожцам, пишущим письмо турецкому султану». Ну как не повторить вслед за Ильей Ефимовичем: «Абрамцево… это просто идеал!»

На санаторном положении

Всеволод Саввич в каком-то смысле оказался счастливее своей младшей сестры — на склоне дней он водил по «Абрамцево» экскурсии. Но это было уже при втором рождении музея. Первый же музейный период в жизни «Абрамцево» завершился в 1932-м, когда на территории усадьбы организовали дом отдыха для работников искусств. Это спасло коллекции и обстановку от разбазаривания — служители муз привыкли жить среди прекрасного. Здесь набирались вдохновения Любовь Орлова с Григорием Александровым, Тихон Хренников и многие другие мэтры той эпохи. Правда, всего через несколько лет здесь обосновались отдыхающие попроще, учреждение было преобразовано в санаторий для учителей. Исторический облик усадьбы был нарушен — наискосок от главного дома в 1938 году возвели лечебный корпус. С началом Великой Отечественной значительная часть музейных сокровищ была переправлена в Загорск, а санаторий стал военным госпиталем.

После войны «битву» за «Абрамцево» повели две могущественные организации — Академия наук и Союз художников. Победили ученые. Президент академии Сергей Вавилов сумел попасть на прием к самому Сталину, и усадьба повела двойную — музейно-санаторную жизнь. Из Загорского музея было возвращено 1375 экспонатов (при Александре Саввичне их было более 2000!). Возрождать музей из небытия взялся человек во всех отношениях удивительный — Николай Павлович Пахомов. Знаток Лермонтова (музей поэта в Тарханах — его заслуга), он при этом был еще и известным кинологом и страстным поклонником творчества Аксакова. Не без содействия Пахомова должность хранителя получил Всеволод Мамонтов. Несмотря на то, что власть по-прежнему не жаловала «сына капиталиста-кровососа», лучшего консультанта по мамонтовской эпохе усадьбы было не найти.

Первых посетителей возвращенный к жизни музей принял в 1950-м. За тридцать лет до этого, в 1917 году, когда судьба усадьбы, несмотря ни на какие обещания власти, буквально висела на волоске, Александра Саввична получила письмо от Павла Флоренского: «Я верю и надеюсь, что, исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество… вызовет ненависть к себе, и тогда, после краха этой мерзости, сердца и умы… наголодавшись, обратятся к русской идее, к идее России, святой Руси… Тогда Абрамцево и Ваше Абрамцево будут оценены: тогда будут холить и беречь каждое бревнышко Аксаковского дома, каждую картину, каждое предание в Абрамцеве».

Семейный праздник

— Столетие — дата, конечно, важная, но все-таки день рождения — это в первую очередь праздник семейный, — считает директор музея-заповедника Елена Воронина. — Так что 10 октября мы собрались, так сказать, своим кругом и по давно сложившейся традиции устроили капустник: в дело шли и исторические тексты, и фрагменты пьес Саввы Ивановича, и курьезы, какие регулярно случаются на экскурсиях. Ну а многочисленных друзей музея мы приглашаем в конце ноября на научно-практическую конференцию «Абрамцевские чтения», в которой примут участие наши коллеги из «Коломенского», «Мураново», Дмитровского Кремля, Российского национального музея музыки, Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства и других. Аккурат к юбилею были завершены проектные работы по созданию нового музейно-выставочного комплекса «Культурный поселок» на территории бывшего дома отдыха «Абрамцево», где появятся экспозиции, воспроизводящие столярную и гончарную мастерские конца XIX века, творческий быт художников «Ново-Абрамцево», а также современный выставочный зал, театральная площадка, студии для художников и конференц-зал.

— В здании лечебного корпуса бывшего санатория завершаются ремонтно-реставрационные работы, — продолжает ведущий научный сотрудник музея Светлана Волкова. — Вскоре туда вернется экспозиция «Абрамцево. ХХ век», ведь активная художественная жизнь продолжалась здесь и после революции. В 1934 году по соседству с усадьбой появился поселок художников «Ново-Абрамцево», связанный с именами Веры Мухиной, Игоря Грабаря, Ильи Машкова и других замечательных мастеров. От «Абрамцево» неотделимы истории нескольких поколений известных художественных династий: Шмариновых, Соколовых, Пророковых, Горяевых, Андроновых, Марц. В подарок к юбилею мы получили книжные собрания известного искусствоведа Виталия Манина, руководившего музеем в 1967–1974 годах, и художника Бориса Пророкова. Эти библиотеки будут существовать в режиме «открытого хранения». А еще у наших гостей появится возможность побывать в настоящей мастерской художника. В экспозицию будут включены мастерские Алексея Шмаринова и Николая Андронова — Наталии Егоршиной.

— Накануне юбилея мы открыли выставку, посвященную одаренному, но, увы, незаслуженно забытому художнику Михаилу Мамонтову, племяннику Саввы Ивановича, — делится радостью Елена Воронина. — Это результат кропотливой работы старшего научного сотрудника нашего музея Андрея Городнянского, которому пришлось изучить огромное количество документов, в том числе материалов из «Дела Михаила Мамонтова», хранящегося ныне в архиве ФСБ: художник, совершено далекий от политики, был расстрелян в 1920 году. Научный поиск временами походил на настоящее детективное расследование. Экспонаты для выставки предоставили музеи Москвы, Петербурга, Ростова, Вятки. А вскоре из печати выйдет альбом, посвященный творчеству художника.

— А сколько историй можно рассказать о том, как приумножается наше собрание, — дополняет абрамцевскую «летопись» замдиректора по науке Елена Митрофанова. — Одним из самых серьезных приобретений последнего времени стала «Плакальщица» испанского скульптора Мариано Бенльюре. Скульптура когда-то находилась в московском доме Мамонтовых и изображена на знаменитом портрете Саввы Ивановича работы Врубеля. Не так давно семья Николая Александровича Щельцына передала нам фамильную реликвию — сорочку (ткань с оборота) иконы, подаренной их знаменитому предку при крещении. После уникальной реставрации, проведенной нашим сотрудником Юлией Махасевич, она представлена в экспозиции. Реставрация — это вообще отдельная тема. С. И. Мамонтову принадлежал пейзаж, предположительно, работы Гюстава Курбе. Пять лет его реставрировали специалисты ВХНРЦ им. Грабаря, но вспыхнувший в мастерских пожар снова повредил картину, и на ее восстановление ушло еще семь лет. Сегодня она снова украшает собой нашу экспозицию.

Музей-заповедник «Абрамцево» открывает второе столетие своей истории. Здесь, как и прежде, рады гостям. Входя в ограду старинного парка, забываешь о том, какое тысячелетие на дворе, и мечтаешь только о том, чтобы эта «машина времени» работала вечно.