На встрече с новым составом Общественной палаты, что состоялась накануне Дня народного единства, президент России Владимир Путин призвал обратиться к опыту и наследию времён Александра Невского.
«Он ездил в Орду, кланялся ордынским ханам, получал ярлык на княжение, в том числе и прежде всего для того, чтобы эффективно противостоять нашествию Запада! — отметил президент. — Потому что ордынцы вели себя нагло, жестоко, но они не затрагивали главного — нашего языка, традиций, культуры, на что претендовали западные завоеватели! И это — самое главное, потому что если разрушается культура, и традиции, и история народа, то народ постепенно начинает исчезать как этнос, растворяться, как снег поздней весной...»
Призыв своевременный, к тому же вполне обусловленный исторически — 14 ноября исполнится 760 лет с тех пор, как князь Александр Ярославич завершил свой земной путь. Тогда, осенью 1263 г., митрополит Кирилл возвестил народу о его смерти: «Чада моя милая, разумейте, яко заиде солнце Русской земли!» На что народ откликнулся словами: «Уже погибаем!»
Большое видится на расстоянии. И сейчас мы можем с уверенностью сказать — никакого «уже погибаем» не произошло. Напротив — началось возрождение обновлённой Руси. Пока ещё медленное, незаметное. Но неотвратимое. Неотвратимость же была бы невозможной без дипломатических и административных талантов князя Александра, заложившего основы этого процесса и указавшего магистральный путь.
«Получили землю славян»
Очень часто этот путь трактуют как выбор. Не менее часто подразумевается, что выбор был сделан неправильно. Дескать, князь мог заключить союз с условным Западом против Орды, тем более что это ему вроде как предлагали. Но предпочёл признать верховную власть ханов, то есть, что называется, прогнулся перед завоевателями и поработителями, ввергнув Русь в бездну ордынского ига и мучений.
В реальности же этот выбор — не более чем иллюзия. Александр Невский был отлично осведомлён о том, чем заканчиваются такие союзы с условным Западом. Скажем, князь Никлот, правитель государства славян-ободритов, что располагалось в нижнем течении Эльбы, пытался отстоять независимость своей державы от немцев и был убит. А его сын Прибыслав заключил с ними союз, и его земли вошли в состав Священной Римской империи. Почётно? Вхождение в «европейскую семью народов»? Ну-ну. Монах Гельмгольд, автор «Славянской хроники», весьма красноречиво рассказывает о нравах этой «европейской семьи»: «Были отправлены послы во все страны, а именно, во Фландрию и Голландию, Вестфалию и Фризию, возвещавшие, чтобы все, кто испытывает недостаток в полях, шли с семьями своими и получили землю славян, землю наилучшую, землю обширную, богатую плодами, изобилующую рыбой и мясом и удобными пастбищами, ибо им должно принадлежать всё лучшее в этой стране».
А коль скоро немцам «должно принадлежать всё лучшее в этой стране», тамошние славяне исчезают как этнос не постепенно, а стремительно. Собственно, это и произошло. К тому моменту, как князь Александр сошёлся с немцами на Чудском озере, древняя столица Прибыслава называлась уже не Велеградом, как раньше, а Мекленбургом, делопроизводство велось на немецком языке, на нём же говорило и население, утратившее веру отцов и попавшее в лоно Римской католической церкви. Скорость потери идентичности можете оценить сами. Княжество славян-ободритов вошло в Священную Римскую империю в 1167 г. Ледовое побоище состоялось в 1242 г. Выходит, между этими событиями всего лишь 75 лет. Меньше, чем нас отделяет от Великой Отечественной войны.
Много ли веры слову рыцаря?
Можно ли заключать с такими союз? Можно ли вообще верить Западу? Князь Полоцкий Владимир, например, поверил. К нему в 1184 г. явился католический миссионер Мейнард фон Зегеберг и попросил позволения проповедовать Христа языческим племенам ливов, которые тихо-мирно жили в русском Полоцком княжестве в устье Западной Двины. Беспечный князь позволил — всё-таки не военную базу просит, а несёт Слово Христово... Результат прекрасен — спустя 18 лет, в 1202 г. на Полоцкой земле учреждается Орден меченосцев. Который моментально положит глаз на земли Новгорода и уже в 1224 г. захватит русский город Юрьев, вырезав там всё население. Чуть погодя «братья-меченосцы» станут базой создания Ливонского ордена. Того самого, с которым Римский папа Иннокентий IV в 1248 г. предлагал Александру заключить союз против Орды. А ещё папа просил князя сделать во имя этого союза жест доброй воли — позволить учредить в Пскове кафедру католического епископа...
Надо полагать, что эта просьба напомнила Александру Невскому, женатому на княжне из рода Полоцких князей, которые были так подло обмануты немцами, что-то до боли знакомое. Что-то из разряда «коготок увяз — всей птичке пропасть». Сначала — католическая кафедра в Пскове. А потом? Создание ещё одного крестоносного Ордена, только теперь уже совсем под боком? Спасибо, не надо! Да и предполагаемым «союзникам», Ливонскому ордену, веры было мало. Собственно, Ледовое побоище 1242 г. стало финалом войны, в ходе которой немцам почти на целый год удалось захватить Псков. Этот год мог стать для Псковской земли началом конца. «Ливонская хроника» без всякого стеснения сообщает: «В русской земле повсюду начался великий плач. Кто защищался, тот был убит. Кто бежал, тот был настигнут и убит. Кто сложил оружие, тот был взят в плен и убит. Русские думали, что они все погибнут...»
Папа — камень за пазухой
Известие о том, что Римский папа предлагает союз, настигло князя Александра в ставке Батыя, то есть где-то в середине его длительного «степного визита» 1247-1249 гг. Да-да, это одна из тех самых поездок, где русский князь «кланялся ордынским ханам». Но не только. Александр Невский за время своего визита смог лично и обстоятельно убедиться сразу в нескольких важных вещах.
Первое. С чисто военной точки зрения Орда представляет собой самое сильное государство своего времени. Справиться с ним, даже располагая силами всех католических рыцарских Орденов — утопия, граничащая с безумием.
Второе. Несмотря на впечатляющую военную мощь Орда не претендует на непосредственный захват русских земель и замену русской администрации ордынской. Всё, что нужно ханам — признание их верховной власти и своевременная выплата дани.
Третье. Орда — чуть ли не самое веротерпимое государство. Значительная часть монгольских и татарских родов и племён вообще исповедует христианство в его несторианском изводе.
В принципе, всего этого уже было достаточно для того, чтобы задуматься. Но последние сомнения были развеяны, когда Александр вернулся домой. Там его ожидало известие, что шведы начали завоевание земель в Финляндии, которые традиционно считались сферой влияния Новгорода. Причём завоевание предварялось благословением папского легата...
Когда говорят, что перед Александром Невским стоял выбор между Западом и Ордой, забывают сказать самое главное. Запад воспринимал Русь как конкурента, который по недосмотру высших сил занимает богатые и обильные земли. Конкурентов же надлежит убирать. Орда рассматривала Русь как одну из держав, входивших в её сферу влияния. То есть выгодного данника.
С Западом договориться было нельзя — любой договор превращался в фикцию. Скажем, в 1253 г. Орден нарушил мир, подписанный после Ледового побоища, и вновь напал на Псков. С Ордой договориться было можно. После того, как Александр Невский в 1252 г. стал Великим князем Владимирским, Русь не знала нашествий Орды до 1293 г. Более того — в Сарае, ордынской столице, по личной просьбе князя была создана православная епархия, которая стала форпостом русского влияния. Пусть не сразу, пусть потом, но многие ордынские вельможи переходили на русскую службу именно благодаря проповедям сарайских священнослужителей... Словом, Руси на пороге гибели был предоставлен уникальный исторический шанс — ценой уступок ханам, ценой «худого мира» на Востоке обеспечить возможность «доброй ссоры», которую постоянно провоцировал и начинал Запад. И князь этим шансом воспользовался.
0
20.00
