В России, только по официальным данным, живет почти миллион беженцев с юго-востока Украины. Еще летом власти стали предлагать им переселиться из переполненной Ростовской области и Крыма в другие регионы страны. Оказалась ли Россия готова к их приезду, выясняла Полина Никольская.
Лариса бежала от войны из города Красный Луч в Луганской области, Анна — из поселка Луганское Донецкой области. Лариса решила уезжать, когда снаряд попал в соседний дом, Анна — когда снаряд упал в огород ее матери. С какой стороны прилетели бомбы, они не знают. "С одной стороны в поселке стоит украинская гвардия, с другой — ДНР. А мы между двух огней, и это очень странно",— говорит Анна. У женщин есть взрослые сыновья, и обе боялись, что на границе их заберут воевать национальная гвардия или ополченцы. Но во второй половине июля семьи благополучно оказались на территории Ростовской области, в палаточном лагере для беженцев "Матвеев курган", где и познакомились. "Мы спали на полу палатки и ели что дают, то есть ложку гречки, размазанную по тарелке, но мы были рады и этому, потому что не было ничего. А людей было очень много",— описывает быт Анна. В лагерь каждый день прибывали новые люди, началась дизентерия, у детей заболели животы. Как-то вечером часть беженцев собрал подполковник МЧС (за палаточные лагеря было ответственно именно это ведомство), вспоминает Анна, обвел рукой лагерь со словами "Люди, посмотрите, что происходит!". Подполковник сказал, что их стало слишком много, что беженцам пора определяться со своим будущим и ехать дальше, в глубь России, упомянул, что в стране действует программа переселения соотечественников, по которой на Дальнем Востоке дают большие подъемные. О ней Анна и Лариса уже слышали. В лагере беженцев висели информационные стенды, рассказывающие о программе, о ней говорили и сотрудники ФМС. "Нам сказали, что в эту программу Путин внес поправку специально для таких, как мы, вынужденных переселенцев. Сказали, что есть приоритетные края, в которых будут принимать людей. Там хорошие подъемные, будут помогать с жильем. Да и многие понимали, что регионы на ближайшем расстоянии переполнены",— вспоминает Анна.
Полковник сказал, что сейчас до Уфы полетит борт МЧС на 120 человек, оттуда люди уже смогут доехать до Дальнего Востока, но решить, лететь им или нет, нужно сейчас. "Он сказал: "Вы езжайте до Уфы, там вы будете ближе к своему счастью". Мы спонтанно и загрузились все на борт",— рассказывает Лариса. Цель семей была добраться до Хабаровска. В Уфе борт встретили хорошо, беженцев покормили, кому-то дали одежду: из солнечного Ростова-на-Дону пассажиры борта МЧС прилетели в шортах, а в городе было только плюс 10. Дальше самолет улетел, а их партиями развезли по городам региона. И тут оказалось, что власти Башкортостана о желании беженцев ехать дальше в Хабаровск ничего не знают. На вопросы семьи Анны администрация городка, куда их поселили, пожала плечами: "В нашей программе переезда нет, нам сказали разместить столько-то людей. А для того чтобы вас отправить дальше, нужны средства". Зла на подполковника МЧС Анна не держит, потому что понимает, почему он их обманул. Лагеря были переполнены, поток людей с украинской границы не прекращался, спасателю надо было куда-то срочно определять украинцев. До заветного Хабаровска каждый добирался по-разному. Семье Анны билеты в итоге купили башкирские власти, семье Ларисы пришлось на сайте "Одноклассники" просить на дорогу в долг. В итоге встретились в Хабаровске в общежитии местного колледжа, который сейчас стал пунктом временного размещения граждан, вынужденно покинувших Украину.
Министр Дальнего Востока Александр Галушка еще в начале марта, сразу после первых сообщений о хлынувшем в Россию потоке беженцев с Украины, заявил, что украинцы могут стать для региона кадровым резервом. И отметил, что "в министерстве в ходе экспертных обсуждений такие варианты рассматривались еще задолго до событий, которые сейчас происходят на Украине". В пресс-службе министерства вспоминают, что до революции 52% населения Дальнего Востока составляли выходцы с Украины. "И здесь историческая преемственность может стать некой дополнительной поддержкой и подспорьем при определении места жительства. Однако решение этих вопросов требует определенного времени",— оговариваются в пресс-службе. Например, вопросов, касающихся трудоустройства или постоянного жилья. В министерстве ждут, что в этом им поможет закон о создании территории опережающего развития на Дальнем Востоке. Он даст "региону 37 тыс. высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых рабочих мест в течение десяти лет", на которые могут устроиться и украинцы. Проблема в том, что закон еще не принят даже в первом чтении. А в России на 23 октября находилось уже 2,6 млн украинцев (в прошлом году их было 1,6 млн), заявлял на пресс-конференции глава ФМС Константин Ромодановский. Из них 830 тыс.— жители юго-востока Украины, "вынужденно покинувшие свою страну", то есть беженцы. Это те, кто только пересек границу и остается в России. Сюда не входят те, кто вернулся обратно на Украину.
Называть украинцев беженцами в ФМС не любят, потому что официально такого статуса почти никто из них не получил
Называть украинцев беженцами в ФМС не любят, потому что официально такого статуса почти никто из них не получил. Желающим задержаться в стране выдавали свидетельство о временном убежище по упрощенной схеме: за три дня вместо трех месяцев. Согласно данным ФМС на 23 октября, в результате это свидетельство получили 200 тыс. украинцев. По нему они могут находиться на территории России год и устраиваться на работу без специального разрешения. Сколько точно беженцев прошло "в жуткой суматохе" через палаточные лагеря Белгородской, Ростовской областей и Крыма летом, не могут сказать ни в ФМС, ни в МЧС — только что это "сотни тысяч человек". Кто-то из них уезжал обратно, кто-то ехал в глубь страны, кто-то приезжал-уезжал по несколько раз. В ФМС Белгородской области рассказывают, что в день их лагерь принимал по 150 украинцев. 22 июля российское правительство утвердило "распределение по субъектам" беженцев. По нему 150 тыс. человек должны были разъехаться по всем регионам России, кроме уже переполненных Ростовской, Белгородской областей, Крыма, Москвы и Санкт-Петербурга. В середине сентября правительство попросило власти Брянской, Воронежской, Курской областей также рекомендовать беженцам переезжать, в том числе в регионы, где действует программа добровольного переселения соотечественников. Оплачивать беженцам проезд в один конец до цели должно было государство.
Программа переселения соотечественников работает в России с 2006 года. По ней переехать в страну и получить гражданство по упрощенной схеме могли фактически все жители бывшего СССР и их потомки. Для этого им нужно было знать русский язык и иметь востребованную профессию. Переезжать по программе можно только в определенные регионы, в число которых не входят Москва и Санкт-Петербург. Приоритетными считаются Дальний Восток и Забайкальский край. Только здесь переселенцам дают достаточно высокие подъемные — 240 тыс. руб. участнику программы и 120 тыс. руб. члену его семьи. Как говорят пока еще украинки Анна и Лариса, "огромные подъемные", о которых они услышали в палаточных лагерях, "конечно, подтолкнули ехать в Хабаровск". Впрочем, несмотря на рекламу региона, пока в Дальневосточный федеральный округ приехало меньше всего беженцев — 5700. Для сравнения, в Центральный федеральный округ — 61 тыс. (см. карту). Чиновники подчеркивают, что посчитаны не все беженцы, а только те, кто обратился в ФМС. Сейчас украинцы могут находиться в России 270 дней без визы и специальных разрешений. И те, кто, например, приехал к родственникам пересидеть военные действия, в данную статистику не входят.
"В Хабаровске красная икра по улицам рассыпана"
В Хабаровск первый борт с 88 беженцами прилетел 25 июля. Украинцам устроили официальную встречу: накрыли столы на втором этаже в транзитном зале аэропорта с 20 видами пирогов, печеньем и кофе, рассказывают очевидцы. После на автобусах развезли по общежитиям — в основном колледжей и техникумов, которые сейчас власти называют пунктами временного размещения. Приехавшие звонили своим знакомым в палаточных лагерях и рассказывали о теплой встрече. "И здесь пошел вал,— говорит заместитель руководителя УФМС по Хабаровскому краю Владимир Зинченко.— У кого-то оказался мой телефон, и мне звонили из Ростова, Белгорода, Смоленска. Говорили: мы знаем, что у вас очень хорошо, возьмите нас к себе". Самолеты, заполненные беженцами, в Хабаровск больше не прилетали, один раз пришел поезд из Ростова почти с 200 украинцами, остальные люди сами приезжали партиями на поездах. Одна семья, рассказывают в ФМС, приехала из Луганска на машине.
Как говорят чиновники, в крае надеялись, что "доставка будет более или менее централизованной". В регионе был разработан идеальный план: чиновники будут знать, кто к ним едет, люди каких специальностей, каким поездом они приезжают. На перроне их будут встречать и развозить по общежитиям. Согласно постановлению правительства, с августа до Нового года в край должно было приехать 900 украинцев. По данным же на 1 октября, уже прибыло 1597 человек. В ФМС постоянно звонят сотрудники вокзала, рассказывает Зинченко, и говорят, что "опять ваши приехали". 34-летний Павел Журавлев с женой от войны бежали в российский Донецк в Ростовской области. "Сидели-сидели, потом подумали, что надо шевелиться, что сидеть-то? И на автобусе поехали до Москвы",— говорит муж. "Где-то в интернете" прочли, что в Хабаровске беженцам помогают с жильем и документами, "вроде это территория приоритетного развития", и супруги на занятые деньги купили билеты на поезд. Через семь дней вышли на вокзале в незнакомом Хабаровске. Позвонили по телефону "горячей линии" ФМС, который увидели на информационном стенде. "А нам там говорят: "А вы кто? Мы сегодня ждали только одну семью"",— рассказывает Журавлев.
По сравнению с количеством людей в приграничных с Украиной областях число беженцев в Хабаровске — это капля в море. Например, в Ростовской области живет около 50 тыс. человек. Но в крае, находящемся от Донецка на расстоянии почти 9 тыс. км, объявили чрезвычайное положение. "Сначала мы думали, что с субъектом будут согласовывать сроки прибытия и количество людей. Это все завязано на их временном размещении, на жилье, содержании, кормлении",— говорит зампредседателя комитета по труду и занятости населения правительства Хабаровского края Константин Виноградов. Беженцев, обратившихся в ФМС, стараются вселить в общежитие, где Красный Крест выделяет им продукты — картошку, тушенку, крупы, немного курицы. Еще беженцев селят в частном секторе у жителей, готовых их временно приютить. Меньшая часть устраивается в предоставленном работодателем жилье. Субъект рассчитывал, что траты на содержание украинцев составят одну сумму, а выходит совсем другая. Режим ЧС же позволяет быстрее выделять деньги из бюджета на нужды беженцев. Согласно еще одному постановлению, на каждого беженца в день выделяется не более 800 руб. Всего же, как заявлял на пресс-конференции глава ФМС Ромодановский, Россия выделила на беженцев 6,5 млрд руб.— на их билеты в другие регионы и на содержание. "Я считаю, что сумма значительная. Надеюсь, что выделенных денег нам хватит, но большой уверенности в этом у меня нет",— сказал на пресс-конференции Константин Ромодановский. Некоторые жители общежитий услышали о положенных им 800 руб. по телевизору, прочитали в интернете и теперь строчат жалобы в администрацию края, а иногда и на имя президента с требованием выдавать им 800 руб. на руки, то есть 24 тыс. руб. в месяц. В отделе по работе с беженцами минэкономразвития края мне терпеливо объясняют, что это максимальная сумма, она может быть и меньше; тратится она на жилье для беженцев, еду, коммунальные расходы, которые никто из них не платит. Неожиданно возникла еще одна проблема. Эти затраты областям изначально компенсировало Министерство регионального развития, но его расформировали, и теперь регион не может дождаться очередного транша из федерального бюджета от ФМС.
Многие не разбирались до приезда, что такое Дальний Восток и как обстоят дела с работой и ценами в Хабаровском крае
Почти все чиновники Хабаровского края, с которыми я говорила, обижены на другие регионы. "Субъект, который понимает, что ему эти люди не нужны, находит способы и перенаправляет их. Я не хочу употреблять слово "обманывает", но зачастую бывают и вещи вроде: "Хотите в Хабаровский край? Там программа переселения, большая заработная плата". Люди собираются и едут,— говорит Константин Виноградов.— К сожалению, не всегда находят тут то, что они ожидали увидеть". Многие считают, что Дальний Восток "по-прежнему территория длинного рубля, но средняя зарплата по Хабаровскому краю — 36 тысяч, минимальная — 9 тысяч с копейками". Сотрудники минэкономразвития края сетуют, что для многих беженцев "в Хабаровске красная икра по улицам рассыпана".
38-летний Эдуард Авдошин с семьей прилетел в Хабаровск как раз тем первым бортом, который встречали с пирогами и кофе. В июне в палаточный лагерь к его семье приехал активист молодежного совета при главе Хабаровского муниципального района Евгений Кротов. Он приглашал беженцев переезжать на Дальний Восток. "Сказал, что зарплата здесь 50-80 тысяч, работа будет предоставлена по специальностям, взял у нас данные, кто кем работает, какой стаж. Спрашивает: поедете? Поедем, почему нет!" — вспоминает Авдошин. Кротов работает только лишь в муниципальной общественной организации, но слова "Хабаровский муниципальный район" сделали свое дело: беженцы, особо не разбираясь в многочисленных визитерах, решили, что это представитель администрации Хабаровского края, а не отдельного района. Сам Кротов рассказывает, что прилетел в Ростов-на-Дону за свои деньги, когда увидел передачу "Пусть говорят" на "Первом канале" о беженцах и палаточных лагерях с ужасными условиями. Он считает, что сделал доброе дело и вывез людей фактически из-под артобстрела. "Тогда от ополченцев поступила информация, что палаточные лагеря могут обстрелять. Выстрелы были уже на границе,— рассказывает он.— Когда стреляли, они просили вывезти их оттуда и тогда не думали, были согласны на все. Я показывал карту и говорил, что Хабаровск в 9 тыс. км от них. Я говорил, что зарплаты — 20-25 тысяч. Но они все равно ждут, что им коттеджи на берегу Амура дадут".
Авдошин всю жизнь работал шахтером-подрывником и ожидал, что сможет в Хабаровском крае устроиться на шахту. Но оказалось, что в регионе только одна угольная шахта в поселке Чегдомын, принадлежащая Сибирской угольной энергетической компании. Ее кадровики приезжали набирать шахтеров в палаточные лагеря и почти 180 вакантных места укомплектовали. Авдошин все время повторяет, что у него и жены стаж работы больше десяти лет на одном предприятии, но здесь это никому не нужно и не важно. Его возмущает, что из работы центр занятости предлагает вакансии доярки, дворника, уборщицы. "Жили в нашей Хохляндии, думали, что в такой дыре живем, но все познается в сравнении. Мы все документы — ИНН, пенсионное страхование — сделали с таким расчетом, чтобы устроиться на нормальную зарплату, чтобы все было как положено, с отпуском. Работу здесь нормально можно найти, вопрос в том, что по их меркам нормально — 15-20 тысяч. У нас был выбор уехать намного ближе, но нам там не предлагали жилье и работу, а здесь пообещали. Мы же даже не знали, где этот Хабаровский край. Мы не просим нас кормить и содержать, дайте просто комнату в общежитии постоянную", — говорит Авдошин. Он с радостью устроился бы на какой-нибудь завод, но в судоремонтный его учеником не взяли. На шахте не осталось мест. Фирма по установке пластиковых окон искала учеников, но Авдошина определили в общежитие за городом, и работодатель сказал, что не будет посылать за ним корпоративный автобус. Сейчас беженец "нашел работу при церкви", а его жена устроилась фасовщицей на кондитерскую фабрику. "И добирается туда на двух автобусах!" — возмущается Авдошин и признается, что возникает мысль уехать обратно. На вопрос, где же он возьмет деньги, беженец отвечает: "Ну так Красный Крест же есть!"
Чиновников такие претензии, как правило, злят. Никто в администрации конкретно Хабаровского края не обещал людям работу и жилье. Изначально идеальный план местных властей предполагал, что работодатели заранее будут подбирать себе людей из числа беженцев, как успела сделать Сибирская угольная энергетическая компания. "В целом у людей правовая безграмотность и информационная неосведомленность",— говорит Владимир Зинченко. Убедиться в этом легко при личном общении. Многие не разбирались до приезда, что такое Дальний Восток и как обстоят дела с работой и ценами в Хабаровском крае. "По телевизору говорят, что Дальний Восток — приоритетная территория развития. А если приоритетная, значит, сюда вливают много денег",— говорит мне одна из украинок. Другая возмущается отношением местных властей: "Мы приехали сюда не просто так, а по программе переселения соотечественников. Нас пригласили, мы участники. Нас Путин позвал". То, что беженка пока не участница программы, а только подала документы и что ей еще могут отказать, она не понимает. Равно как и то, что участие в программе не обеспечит ей жилья. Третий считает, что его права ущемляют: по телевизору показали, что край закупил школьные автобусы, значит, всех в России на них возят в школу, а его ребенка — нет.
"Многие работать шибко не рвутся"
С Украины большинство бежали семьями. Из 1597 человек в Хабаровском крае почти 500 — дети, еще пенсионеры. В итоге, по словам Константина Виноградова, трудоспособных людей среди беженцев 900 человек. Среди них много многодетных матерей, которых "неправильно рассматривать в кандидаты на трудоустройство". "Основная масса людей со среднеспециальным образованием. Из женщин единицы имеют образование, многие из них имеют 11 классов образования, они матери семейств,— описывает ситуацию директор центра занятости Хабаровска Галина Вострикова.— Если по цифрам, то у нас на учете безработных сейчас состоит 196 человек. Из них 20% — люди с высшим образованием, 25% — со средним, остальные — без образования". В основном из Восточной Украины в край приезжают люди рабочих профессий — шахтеры, водители, слесари. Вакансии с жильем в крае есть, но многие в селе, иногда в северных районах. Туда беженцы едут неохотно, впрочем, как и участники программы переселения соотечественников. "Мы делаем вывод, что в Центральной России все-таки фильтруют поток украинцев: к нам в основном приезжает рабочая сила с меньшей квалификацией и менее востребованных профессий",— говорят в комиссии по беженцам при краевом минэкономразвития.
В общежитиях--пунктах временного размещения в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре живет около 500 человек. Это не большинство, но помещения переполнены, а украинцы продолжают приезжать в край, и не всегда находятся люди, готовые поселить их у себя. Всего же по России, по данным ФМС РФ, в пунктах временного размещения живет 46 тыс. человек, а в частном секторе — более 400 тыс. В Хабаровске еще не из всех общежитий съехали пострадавшие от прошлогоднего наводнения жители. Беженцам предоставили в Хабаровске временное жилье фактически за счет студентов — в комнатах общежитий техникумов и колледжей, в которых уже разгар учебного года. "Многие работать шибко не рвутся,— жалуется глава комитета по труду и занятости Виноградов.— Некоторые выбрали для себя позицию, что они могут пересидеть. За свет, воду, газ им платить не надо, их кормят. Кроме того, наш край один из тех, кто выплатил каждому гражданину, вынужденно покинувшему свою страну, 5 тыс. руб.". Но проблема не всегда в нежелании работать, объясняют мне украинцы.
Павел Журавлев на родине работал горным спасателем на шахте. Беженец понимает, что работу по специальности в Хабаровске не найдет, но говорит, "что вакансий тьма". Можно, например, пойти на стройку, заработать 20 тыс. руб., только в основном это неофициальное трудоустройство и с "оплатой кидают". Бухгалтер Лариса приехала, как и большинство людей, почти без сбережений. Сначала, по ее словам, денег не было даже на то, чтобы доехать до другого конца города на собеседование. "Я вот лично как искала работу,— рассказывает она.— Тупо пошла по нашей улице, где стоит общежитие, и заходила в каждую столовую. Посудомойка нужна — и я пошла день помыла посуду. Уборщица — поработала уборщицей. Я пошла маляром — и получила 1300. Вот теперь я могу сесть на автобус и искать что-то получше". Сейчас они с подругой работают в доме инвалидов санитарками. На руки им обещали 12 тыс. руб. после вычета всех налогов. А как с иностранцев с беженцев высчитывают 30% дохода. Обеспечивать на такую зарплату семью и снимать жилье невозможно, жалуются они. В общежитиях уже намекают, что пора съезжать, а край обсуждает постановление, по которому всем, кроме матерей с малолетними детьми, временное жилье будет предоставляться только на месяц. Недавно Путин внес поправки в Налоговый кодекс. По ним с украинцев, получивших временное убежище, должны взиматься такие же налоги, как и с россиян. Впрочем, беженцы боятся, что и это не решит их проблем.
По закону свидетельство о временном убежище дается на специальных корочках, которых в России не оказалось. В результате большинству давали справку о предоставлении убежища, как говорят в УФМС Хабаровского края, "в произвольном формате" на бумаге А4. Внизу подписывали, что справка действительна год, и ставили все нужные подписи и печати. "Временное убежище в России последние много-много лет фактически не предоставляли. Последние беженцы были из Южной Осетии, но не такой поток,— объясняет заместитель руководителя УФМС по Хабаровскому краю Владимир Зинченко.— Просто в стране не оказалось нужного количества бланков". В результате некоторые банки по справкам в произвольной форме не хотят выдавать беженцам карточки, чтобы те могли получить выплаты и пособия. Официальные бланки сейчас печатаются, но многие работодатели в принципе отказываются брать украинцев и говорят, чтобы приходили, когда у них будет российское гражданство. "Там мы москали, а здесь мы хохлы",— подытоживает ситуацию беженка Анна.
"Мы хотели пересидеть и вернуться"
Почти все беженцы, с которыми я говорила в Хабаровске, подали заявки на участие в программе переселения соотечественников, ради которой они приехали на Дальний Восток. Впрочем, есть те, которые пока с решением, участвовать им в программе или нет, медлят и ждут, что будет на Украине. При получении временного убежища у людей забирают украинские паспорта, и если стать участником программы, то их, скорее всего, назад не отдадут. В прошлом году Украина находилась на пятом месте среди стран, из которых возвращаются по программе соотечественники,— первыми были Казахстан и Узбекистан. В этом году украинцы занимают лидирующую позицию. "В 2013 году от общего числа переселенцев украинцев было 9%, а теперь — 28%",— говорит начальник управления по организации работы с соотечественниками ФМС России Виталий Яковлев. По данным на середину октября, украинцы подали на участие в программе почти 31,5 тыс. заявлений, на середину октября из них удовлетворили более 10 тыс. Каждый день, по словам Яковлева, новые заявления на участие подают 400-600 человек, в основном украинцы. Что делать с таким количеством желающих, чиновники думали долго. Брать беженцев в программу по обычным правилам или нет, решилось только 8 октября. Согласно постановлению правительства, их документы рассматриваются всего за десять дней. В обычном порядке для участия в программе нужны паспорт, свидетельство о рождении, диплом и военный билет. Все документы должны быть переведены на русский и заверены нотариусом. Украинцам, у которых есть временное убежище, разрешили приносить только документы, которые они успели взять с собой, и нотариально не заверять их переводы на русский. Подъемные в итоге дают такие же, как и другим переселенцам: на Дальнем Востоке и в Забайкальском — 240 тыс. руб. участнику программы и по 120 тыс. руб. членам его семьи (в остальных регионах только 20 тыс. руб. и 10 тыс. руб.). Яковлев надеется, что к концу года количество соотечественников по программе резко увеличится — с 57 тыс. до 100 тыс. человек. На вопрос, означает ли это, что всех желающих беженцев включат в программу, Яковлев отвечает, что "в общем-то да": "Но я не беру людей с криминальным прошлым, мы на такие вещи закрывать глаза не будем. А людям позитивным, которые полезны для страны, всем будет оказана помощь. Многие хотят вернуться домой. Но кто-то хочет связать жизнь с Россией, и мы готовы им помочь".
По закону свидетельство о временном убежище дается на специальных корочках, которых в России не оказалось
Яна Яремчук с мужем — как раз те люди, которым власти готовы помогать. Молодые супруги одни из первых в Хабаровске получили удостоверения соотечественников, которые уравнивают их в правах с россиянами. А скоро должны получить и российские паспорта. Они жили в городе Селидово Донецкой области, растили четырехлетнюю дочь, купили год назад квартиру площадью 100 кв. м, сделали в ней ремонт, отдали все кредиты, решили рожать второго ребенка — Яна сейчас на седьмом месяце. Все было спокойно, "год выдался очень удачный", семья не планировала уезжать. 28 июня Украина отмечала День Конституции, ночью в их городе началась стрельба, ракеты попадали в жилые дома. Утром семья схватила в охапку ребенка и уехала на поезде в Симферополь. "Вещи все летние, с собой ничего нет, никто ведь ни о чем не думал. Мы хотели пересидеть и вернуться",— вспоминает Яна. Через три дня крымский лагерь для беженцев был переполнен, а потом число людей только возрастало. Яремчукам дали понять: либо они с другими украинцами уезжают централизованно в глубь страны, либо снимают в Крыму жилье за свои деньги. Семья решила лететь в Астрахань ближайшим бортом МЧС. Но по прилете оказалось, что здесь беженцы не останутся и их на автобусе вывезут в Калмыкию. На базе в Калмыкии сотрудники ФМС показали Яремчукам распечатки, в которых было написано, в какие регионы сколько человек приехало. В Центральной России и на юге были уже десятки тысяч украинцев. Семья начала думать о Дальнем Востоке, из края пришел ответ на их запрос о работе: мужа готовы были взять на авиационный завод учеником слесаря. Через 21 день семья оказалась в Хабаровске. Яна — одна из немногих беженцев в Хабаровске с высшим педагогическим образованием, сама устроилась на работу в детский сад. "Зарплата 8 тысяч. А мужу еще не заплатили, у них задержка на работе. Дома я работала учителем-логопедом, больше получала, конечно, но я очень благодарна. Взяли на работу беременную, вошли в положение, очень мне помогают",— рассуждает Яна. Недавно они с мужем обсуждали, возвращаться ли обратно в Селидово, где вместо комнаты в общежитии полноценная квартира с ремонтом, родители, братья и сестры. "Но потом подумали, что работать там негде. Завод мужа разбомбили. Мой детский сад работает, но зарплату с июля там не платят. А муж служил, у меня первое образование фельдшерское — и мне, и ему приходят повестки в украинскую армию. Видимо, будем оставаться, но тяжело в нашем возрасте начинать все опять с комнаты в общежитии",— неуверенно рассуждает 27-летняя Яна.
Поток беженцев сейчас существенно снизился. По данным ФМС России, в августе за предоставлением убежища обращались более 78 тыс. украинцев, в сентябре — более 73 тыс., а за первую половину октября — 15 тыс. В Хабаровске, несмотря на то что отнюдь не все беженцы трудоустроены, все чиновники в один голос говорят, что главная проблема — это жилье. Сейчас местный бизнесмен готов отдать для беженцев большое общежитие для своих рабочих, если власти будут ему платить из расчета 800 руб. за беженца в день. Но от вопросов, сколько еще украинцев, по их оценкам, может приехать в край, местные чиновники уходят. Ожидают ли власти с наступлением холодов, когда на востоке Украины могут быть перебои с водой и отоплением, новую волну беженцев? Или с возобновлением военных действий? И готовы ли регионы принять новый поток? "Что касается увеличения потока беженцев зимой, то я этого не исключаю, но не являюсь экспертом в вопросах состояния дел в Донецке и Луганске. Наверное, это должны прогнозировать более компетентные люди. Приедут — будем принимать,— отвечает на вопросы глава ФМС Константин Ромодановский.— Ко всему готовыми быть нельзя. Мы не были готовы к тому наплыву, который есть. Это было не ведро, а бочка холодной воды нам на голову". Совета, по его словам, получить было негде: в современной истории Россия с таким потоком беженцев не сталкивалась, а зарубежные партнеры "смотрели на нас с осторожностью". "Все было новое. Нам никто не писал каких-то рекомендаций, советов. Если к вам приедет много гостей, то, наверное, вы как-то уплотняетесь. Мы не можем отвернуться от наших собратьев. Да, мы впервые делали все и в таких объемах, но у нас есть уже своего рода пилот, мы уже знаем, как будем поступать,— продолжает отвечать на вопрос о новом потоке беженцев Константин Ромодановский.— А дальше будем просить правительство, президента, чтобы выделяли дополнительные средства. Морально мы готовы. Это самое главное".
148.0
75.00
