ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Дек. 20, 2019

Первое впечатление от состоявшегося спора: режиссер говорил о своем — скорее, о следующем фильме (спектакле) на историческую тему, чем о реальных перспективах страны. Президент тоже говорил о своем — о государственном, в котором нет места поиску лучших художественных образов. Тогда получается, спора не было? Это как посмотреть.

Начнем с исторических корней. Конечно, у России есть своя собственная богатая и сложная история, насчитывающая более тысячи лет. Ее надо знать и, двигаясь в будущее, от нее отталкиваться, чтобы хотя бы не повторять допущенных ошибок — тут президент совершенно прав.

Но своя история есть у каждой страны и у каждого народа. Это, однако, вовсе не означает, что маршруты в будущее совершенно уникальны для каждой из стран. Такого просто не может быть, потому что история каждой страны, ее настоящее и будущее, складывается не в изоляции, а, наоборот, в активном взаимодействии с другими странами и народами. И в этом смысле, отправляясь в будущее, не стоит переоценивать уникальность своего исторического багажа.

Пожалуй, нужна историческая параллель. Весьма специфичен исторический путь, например, немецкого народа. Римский историк Тацит сослужил ему плохую службу, написав на рубеже I и II веков нашей эры книгу «Германия». Она вовсе не о немцах и их государственном устройстве, а о германцах, под которыми римляне понимали всех своих воинственных ближайших восточных соседей, и которых считали варварами. Поэтому верно утверждение: римляне выдумали германцев, а германцы похоронили Рим.

Что же касается немецкого народа, то он, как и немецкий язык, начал складываться примерно тогда же, когда и русская нация — в VIII–IX веках. И если православие зажгло перед Россией манящий свет Москвы, как Третьего Рима, то история «Священной Римской империи германского народа», существовавшей с конца X века формально вплоть до начала ХIХ века (немецкая нация складывалась в рамках этой империи наряду с другими нациями), дала основания немецким идеологам претендовать на избранность своего народа. Эта «избранность» нацистами была доведена до идеи расового превосходства. Все кончилось кровопролитнейшей мировой войной, а для немецкого народа — страшной национальной катастрофой. Можно сказать и так: под германское государство и — шире — под Германию как страну Гитлером была заложена мощная бомба, а в первых рядах тех, кто ее взорвал, были наследники Ленина. Истории России и Германии не так далеки друг от друга, как может показаться.

А что произошло после оглушительного краха Германии? Страну не просто разделили. В каждой из ее частей ее буквально «выдумывали заново». Восточную часть — ГДР — «выдумали» в Москве, западную — ФРГ — в Вашингтоне.

Так можно или нельзя «выдумать» реальную страну? История подтверждает: можно. Конечно, есть резонные возражения — в случае двух противостоящих друг другу Германий все было обусловлено войной и разделом послевоенного мира между победителями. Все так. Но, с другой стороны, разве для образования ГДР и ФРГ не было предпосылок в рамках собственно немецкой истории? Разве не было трудной и поучительной истории Веймарской республики, наследницей которой с самого начала считает себя ФРГ? Разве не в Германии зародился марксизм, разве там не было мощнейшего левого движения, полосы революций в 1918–1919 годах, покончивших с германской империей (эту ветвь истории облюбовала ГДР)?

Получается, «выдумщик» Сокуров — не беспочвенный мечтатель. Суть его позиции, как я ее понимаю, в том, что политический выбор был, есть и будет всегда. И делает его не богиня истории Клио, а люди. С позиций сегодняшнего дня история, конечно, нечто незыблемое, хотя для России это не так, мы, как известно, страна с непредсказуемым прошлым. Но драматизм истории еще и в том, что, когда она совершается, есть не один вектор развития. Недаром развивается специфическое направление исследований, граничащих с фэнтези, когда рассматриваются поворотные точки истории, точки ее бифуркации и перспективы, которые открывали бы перед страной реально конкурировавшие, но не реализованные в жизни сценарии развития. Это что касается прошлого. А уж в настоящем и будущем выбор бесспорно налицо. Строго говоря, главная задача политика — не столько борьба за власть и ее сохранение (чтобы ограничить эту мотивацию и практикуется, в частности, ограничение президентского срока), а выбор вектора развития, обеспечивающего наибольший расцвет стране и повышение уровня и качества жизни ее граждан. Но для того, чтобы двигаться к некому новому образу страны, нужно сначала его представить или, как говорил Сокуров, «выдумать».

Возможно, в словах режиссера президента больше всего покоробило даже не «выдумать» Россию, а выдумать ее «заново». «Заново» — значит, она должна быть не такой, как сейчас. Однако никакой крамолы или тем более экстремизма с подрывом чего бы то ни было в такой постановке нет. Россия должна развиваться — это аксиома, более того, она должна стремиться к тому, чтобы делать это быстрее, так как наше научное и технологическое отставание от развитых стран налицо. А развиваться — значит, обновляться. Как конкретно, Сокуров не сказал, а его стоило бы спросить именно об этом.

Развиваться — не значит терять исторические корни, но выбирать в прошлом то, что поможет в будущем. К историческому багажу надо относиться критически. Путин, выступая на Совете по правам человека, был с этим согласен: «Нужно, опираясь на все, что нам досталось из пластов нашей истории — глубокой, очень интересной и содержательной — конечно, анализировать, выбирая лучший путь развития на ближайшую перспективу, среднесрочную и на историческую». Отбор того, что из исторического наследия стоит оставить историкам, а что — политикам, способен много сказать о политиках и о том, в какое будущее они собираются нас повести. Но в любом случае следует смотреть вперед, а не постоянно оглядываться назад.

Проблема в том, что по официальной российской версии наше будущее предстает в образе кентавра. Ставится задача догонять развитые страны по уровню производительности труда и по ВВП, необходимо поднять конкурентоспособность российского образования и здравоохранения. По всем этим показателям в будущем мы должны походить на них больше, чем сейчас. Но не по ценностям. Российское культурно-историческое наследство — превыше всего.

Мулы не размножаются, а кентавры — запросто. «Догнать и перегнать Америку!», но под флагом социализма и советского строя, представляющим собой «высшие достижения человечества» — все это уже было. Тот кентавр не вынес раздвоения личности.

Остается непонятным, что это каждый раз за «лучшие ценности», если они не ведут к тому, чтобы по остальным показателям догоняли нас, а не мы? Развивать, обновляясь, надо не только производительность труда, но и сами ценности. Даже если они чреваты некими рисками. В конце концов, равноправие женщин тоже когда-то считалось недопустимым и слишком рискованным.

И «выдумывать заново» здесь ничего не надо. Мы тормозим свое развитие, не стряхивая пыль с тех демократических ценностей, которые уже есть в нашей Конституции, именно они — неприкосновенность личности и приоритет ее интересов над интересами государства, свобода выбора и сменяемость власти, торжество закона и независимость суда, — их развитие и защита важнее для повышения качества жизни в будущей России, чем охранительные позиции тех, кто видит в них угрозу своим интересам.