Через что прошли эти люди, с трудом укладывается в сознании. Они изучали предельные возможности человека. На себе. Что значит за доли секунды быть "выброшенным" с земли вверх, в небо, сразу на 20-40 км? Что значит неделю налегке выживать в бухте Тикси на берегу Северного Ледовитого океана при минус 40? Что значит в эксперименте по имитации невесомости лежать неподвижно в бассейне по двенадцать и больше суток. А потом выходить из него с отслаивающейся полосами кожей?
Этот уникальный отряд был создан семьдесят лет назад. В закрытом постановлении Совмина СССР от 24 октября 1952 года говорилось: "Создать специальную команду испытателей для испытания костюмов, скафандров, одежды и разработки других вопросов, связанных с обеспечением жизнедеятельности и работоспособности экипажей самолетов с большими скоростями и высотами". Подпись - Сталин.
Зачем это было нужно? При подготовке полетов в космос ученым важно было понимать, как поведет себя человеческий организм в самых экстремальных условиях. И как можно его надежно защитить.
Ученые поняли, узнали. Но "закрытое" постановление сыграло злую шутку с самими испытателями-"запредельщиками". Они были на самом переднем крае науки и техники. Прошли через настоящий ад. Но их как бы и… не было. Официально они значились механиками, лаборантами, техниками. Гриф "Совершенно секретно" перекрыл все. Они так и остались в тени большого космоса. Фантомными космонавтами.
Молодые ребята, положившие все свое здоровье на алтарь космоса, сегодня уже старики. Кто дожил. Многие ушли раньше. Мы говорим о живых. О том, что их просто-напросто забыли. Гриф был снят в 1997 году. Но ничего с тех пор не изменилось. Их оставили один на один со старостью и пенсией по той специальности, что была вписана когда-то в трудовые книжки. Ни доплат, ни социальных льгот, ни специализированного медицинского обеспечения.
Вот что рассказали "Российской газете" академик РАН, генерал-майор в отставке, начальник ГосНИИИ военной медицины Минобороны России (1999-2009 гг.) Игорь Ушаков, заслуженный испытатель Валентин Круговых и заслуженный испытатель, председатель Ассоциации испытателей ГНИИИ авиационной и космической медицины и ЦПК им. Ю.А. Гагарина Владимир Щербинский:
"Во исполнение Постановления Совмина СССР от 24 октября 1952 года Главком ВВС СССР, генерал-лейтенант П.Ф. Жигарев выпустил приказ, на основании которого начальник Института авиационной медицины (ИАМ) ВВС полковник А.В. Покровский 14 июля 1953 г. подписал приказ № 118 о создании этой команды. Испытания проводились более полувека - до 2009 года. Правомочность этих документов действительна по сей день. Но почему же так получилось, что испытатели оказались вне правового поля? Почему постановления и приказы, выпущенные в Советском Союзе, "не состыковали" с действующим законодательством при работе испытателей в постсоветское время?
Мы обращались в самые разные инстанции. Из ответов следует, что их авторы либо плохо знают историю своей страны, либо не понимают, что без предварительной подготовки и обследования на испытателях не состоялся бы полет 12 апреля 1961 года.
Наша страна не стала бы первой в мире по запуску первого космонавта и первой женщины-космонавта, по первому выходу человека в открытый космос и по многим другим "первым". Включая первую киносъемочную группу на орбите.
Команда испытателей создавалась из послевоенных призывников, фактически из "детей войны". Эти ребята выполняли на земле все то, что предстояло реализовать будущим космонавтам и летчикам на самолетах новых поколений. В тех же или даже более жестких, критических условиях, на пределе человеческих возможностей. Деятельность испытателей была не регламентирована. Никто не знал последствий предельных воздействий различных перегрузок и их комбинаций с другими факторами полета. Особенно трудно было прогнозировать изменения в состоянии здоровья, которые медики называют "отложенными эффектами". Они могут проявлять себя не сразу - через день, месяц, а то и годы. Что очень важно для реабилитации и восстановления здоровья как летчиков, космонавтов, так и испытателей.
Сами эксперименты были очень сложными. Все нагрузки, через которые проходили испытатели, были намного больше тех, с которыми позже столкнулись космонавты. Так создавался запас психологической и физиологической прочности. Шедший за испытателями космонавт мог быть уверен: он справится. Ведь не даром говорят: кто предупрежден, тот вооружен.
Первые космонавты хорошо знали цену работе испытателей. Как выразился Павел Попович, эти ребята "собою заслонили нас, и без их помощи нам бы было гораздо сложнее или вообще худо". В одной из рекомендательных бумаг он писал: "Если я иду на центрифугу на перегрузку 12 g, то я уверен, что ребята испытали в полтора раза больше, и смело можно утверждать, что космонавт выдержит. Такие же вещи происходят и при тренировках на выживание: коль испытатели выжили, то и мы должны выжить. А колоссальный риск на декомпрессию с 0 до 30 000 метров!.."
Космонавт Владимир Комаров говорил: "Этим ребятам при жизни надо ставить памятники". А второй космонавт планеты Герман Титов так отзывался о работе испытателей: "Они сделали это как истинные патриоты своей Родины!" Вместе с тем еще одному известному космонавту принадлежит фраза: "Я не испытатель, чтобы выдерживать такие перегрузки". Космонавты подчеркивали: испытатели были первопроходцами и, как сказал Георгий Гречко: "Они своим здоровьем заплатили за наше здоровье!"
Атаман Обско-Полярной казачьей линии, полковник Союза казаков России, в прошлом авиатор, кандидат юридических наук В.И. Степанченко направил обращение в "Роскосмос" в защиту испытателей, ветеранов космической отрасли: "В "Российской газете" 9 апреля 2021 г. рассказано о коллективе ветеранов - испытателей Государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной и космической медицины и ЦПК им. Ю.А. Гагарина, стоявших у истоков полетов человека в космос и испытывавших на себе всю космическую технику и выживаемость человека в экстремальных условиях… Меня она взволновала до глубины души… И это только толика того, что приходилось испытывать людям этой профессии, очень часто будучи на грани выживания и даже за ее пределами. Их работа была крайне опасна… Но они были энтузиастами космоса и сознательно рисковали ради других своими жизнями. И вот страна да и весь мир отметили уже 60-летие полета Юрия Гагарина. На этом фоне, казалось бы, испытатели, о которых упоминается в статье, должны быть тоже отмечены государством, ведь их было за все годы около тысячи человек. А вот социальных льгот бывшие военные испытатели не имели и не имеют до настоящего времени… Они должны обладать особым статусом, социальными льготами и заслуживают соответствующих государственных наград. Это нужно сделать по отношению ко всем живым испытателям того периода, о которых ведется речь, а также по отношению к тем, кого с нами уже нет. Ведь у этих героев есть семьи, и пусть дети и внуки знают, что их родные заслужили уважение и признание в обществе … в подтверждение того, что мы, как и большинство россиян, помним и чтим их заслуги".
К сожалению, об испытателях, об их тяжелом труде по-прежнему знают мало. Даже Тамара Дмитриевна Филатова, родная племянница и крестница Юрия Гагарина, долгое время руководившая Мемориальным музеем Ю.А. Гагарина на его родине, на вопрос об испытателях ответила: "Ой, а Юрий мне ничего не рассказывал о них…" Даже говорить было нельзя!
Жена испытателя Романа Коцана после смерти мужа, ушедшего в 58 лет, делилась ("Огонек" № 7, 1991 г.): "…Испытательский синдром тех, кто прокладывал дорогу в космос, очевиден только нам, близким испытателей". Она писала, что Роман начал службу в специальной команде испытателей в/ч 64688 (ГНИИИА и КМ). По завершении военной службы он работал в Институте медико-биологических проблем (ИМБП). Однако тогда никто не озаботился обеспечить людей условиями, равнозначными их усилиям и затратам здоровья. В больнице, когда Роман лежал с обширным инфарктом, доктор констатировал: биологический возраст пациента равнялся 90 годам...
Это были подлинные, отнюдь не мифические герои. Они шли на трудные и рискованные испытания ради науки, прогресса и спасения людей. Нужна полная нравственная слепота и глухота, чтобы отнестись к их жизни и смерти без уважения.
Юрий Сенкевич, работавший в ИМБП и участвовавший там как внештатный испытатель в тяжелейших экспериментах с имитацией невесомости, в своей книге "Путешествие длиною в жизнь" подтвердил: "…Со многим нам тогда приходилось сталкиваться впервые. И не только в медицинском смысле. Возникли и правовые проблемы, связанные с испытателями-добровольцами. Тогда их статус не был четко определен в трудовом законодательстве. Хотя в штате нашего института имелось несколько таких людей, но их оформляли на работу не как испытателей, а механиками, лаборантами, еще кем-нибудь. Из-за того что такие работы не были четко предусмотрены в законах о труде, не были отработаны условия страховки таких добровольцев, не был определен их статус, у нас постоянно возникали проблемы с бухгалтерией, когда приходилось платить надбавки этим нашим "механикам" и "лаборантам".
Кстати, в профессиональной среде отношение к испытателям было подчеркнуто уважительное. Так, в в/ч 64688 кормили их по норме, предусмотренной для летчиков реактивных самолетов. И даже официантки подавали им еду. Жили вчетвером в комнате, (правда, первые испытатели-солдаты жили в казарме). Денежное довольствие выплачивалось, как солдатам - 3 руб. 80 коп. в месяц. Солдаты в армии получали еще за классность, чего у испытателей не было. Зато они получали денежное вознаграждение за сложность испытания - так называемые испытательские. Но суммы были небольшие. Например, перегрузка на центрифуге в 7 g стоила примерно 7 руб., сутки в герметичной кабине - 25 руб., а подъем на высоту 20 км в барокамере - 10-15 руб. в зависимости от времени пребывания. Проверка эксплуатационной готовности масок и других средств безопасности для летно-подъемного состава, введение в гипноз и ряд других воздействий расценивались не рублями, а копейками. И это без учета последствий.
Формой испытатели обеспечивались солдатской х/б. Но руководство разрешало приобретать им полевую офицерскую, в которой они выглядели по-офицерски подтянутыми.
Подготовка испытателей к экспериментам была уникальной и специфичной. Каждый день - зарядка и пробежка на 3-5 км. Каждую неделю - поездка в бассейн ЦСКА: для укрепления вестибулярного аппарата плавали, ныряли и обязательно прыгали с 10-метровой вышки. Каждый день - медицинский осмотр. А перед испытаниями, как перед полетом, врачи давали допуск, оформляя медицинскую карту испытаний (исследований). Все было очень серьезно, и крови испытатели отдали столько, что любой донор мог бы им позавидовать. К сожалению, такое уважение было тогда, "в прошлой жизни", когда испытатели были очень нужны! А сейчас, когда настало время оказать помощь тем, кто не привык о ней просить…
Опасность и риски постоянно сопровождали испытателей. Но риски тогда не страховались. Когда пульс повышается и переходит за 145-150 ударов в минуту, начинаются реальные проблемы управления нашим телом. Сложные двигательные способности нарушаются. Когда мы оказываемся в стрессовой экстремальной ситуации, пульс мгновенно подскакивает до 200 и даже выше. В то время как уже при 175 ударах в минуту полностью прекращается обработка информации: мозг блокируется, перераспределяются его функции, визуальное восприятие сужается до минимума...
Среди испытателей были свои "чемпионы" по предельным перегрузкам. В отличие от спортсменов их никто и никогда не поздравлял: это были секретные мировые рекорды. Личные достижения суммировались в коллективные результаты. Например, по преодолению различных нагрузок, вызванных подъемами на большую высоту (50 км, Владислав Еремеев), которой еще не достигали на современных летательных аппаратах, как в высотно-компенсирующих костюмах, так и в другом снаряжении. Или по выдерживанию предельной нарастающей перегрузки (20 G, Джон Гридунов) и мгновенной ударной (50 G, тот же Джон Гридунов).
Наши испытатели могли непрерывно (72 суток!) лежать в ложементе в неподвижном состоянии в позе эмбриона (Алексей Кутья, Леонид Лазариди) или в течение 15 дней пребывать голыми в воде (Леонид Сидоренко, Роман Коцан). Метод "сухой" иммерсии (погружения без контакта с водной средой) изобрели позже - через десятилетия, вместе с прорезиненным капроном, которым выстилали бассейны. Теперь он успешно применяется для реабилитации даже малышей. А тогда испытатели в длительных водных экспериментах принимали пищу, "ходили" в туалет и спали. Не можешь контролировать свое тело - тонешь. Врачи, которые обслуживали эксперимент, содрогались при виде ребят, выходящих из бассейна: с них в прямом смысле слова сходила кожа…
Наш институт и театр на Таганке, где одним из ведущих артистов был Владимир Высоцкий, дружили коллективами. Знаменитый поэт-бард, познакомившись с работой испытателей, был потрясен. Он даже написал киносценарий об испытателях космических скафандров, где, конечно, было много страниц про любовь. Но, как говорят, сценарий затерялся в коридорах известной кинофабрики. А вот песню про испытателей он так и не сочинил: как сам признался, ему "не хватило слов, возвеличивающих ратный подвиг смельчаков во славу Отчизны".
По мнению авиационных врачей, у летчика организм стареет на 12 лет раньше, чем у обычного человека, а у испытателей еще быстрее. Есть и другие цифры. Так, по данным открытых источников, за год в среднем 50-60 раз могут подвергаться смертельной опасности военные летчики и летчики-испытатели, 90 раз - подводники, 100 раз (примерное количество испытаний в год) - испытатели авиакосмической техники. Космонавты во время полета - ежеминутно и во время проводимых тренировок.
Если взять среднюю статистику смертности солдат-испытателей после демобилизации, то некоторые из них доживали только до 35-40 лет, а средняя продолжительность жизни составляла около 50 лет. Те же, кто переходил этот рубеж, постоянно болели и имели множество диагнозов. Безусловно, это итог экстремальных и часто повторяющихся предельных физических и психических перегрузок. Вопросами отдаленных последствий таких испытаний никто никогда не занимался. Спешили получить результат освоения сложной техники, а что будет через годы с человеком - "посмотрим потом". Да и регламентирующих документов не было. Поэтому после увольнения из армии специального медицинского контроля за испытателями не было, в силу чего и точной статистики о последствиях экспериментов нет. Можно приводить еще много примеров влияния различных экстремальных воздействий и риска при их наземных исследованиях, но суть останется одна: "земной" космос не менее опасен, чем настоящий.
Полной регламентации всех элементов на участие испытателей в экспериментах тогда не было, как не было и специальности "испытатель в авиационных (затем - и космических) системах". Срок службы - опаснейшей работы - шел год за год. Каких-либо льгот на будущее не предусматривалось. Жизнь солдата-испытателя не страховалась.
А вот о летчиках и космонавтах страна позаботилась. Еще в конце февраля 1960 года, когда отобранные офицеры начали по вызовам съезжаться в Москву, возникла необходимость оформить их статус, потому что работа предстояла в необычных условиях для летного состава. Министерство обороны приняло "Временное положение о космонавтах", в котором закреплялась сложившаяся ситуация на тот период: космонавтами являются летчики-истребители; они зачисляются на все виды летного довольствия, предусмотренные для реактивной авиации; за участие в испытаниях им выплачивается дополнительное денежное вознаграждение; при утрате трудоспособности полагается персональная пенсия, размер которой не зависит от выслуги лет. В то же время для рядовых военнослужащих, которые подвергались систематическим нагрузкам в течение 2-3 лет, по общему мнению, превосходящим нагрузки даже первых космонавтов, таких условий не было.
Статуса у испытателей - предшественников современных летчиков и космонавтов - как не было, так и нет сейчас. Казалось бы, пришло время исправить ошибки. Но этого пока не происходит, хотя испытатели и говорят об этом уже открыто как минимум 15-20 лет. К сожалению, другие проблемы из года в год отодвигают решение важного вопроса. А кто сказал, что впереди проблем будет меньше? Притупляется чувство справедливости, сопереживания судьбе некогда уникальной команды штатных и внештатных испытателей (1270 человек), из которой осталось в живых только чуть больше одной трети. Их мужественный и героический труд, как и космонавтов, "превратился" ныне в обыденный.
Испытатели космической техники и средств жизнеобеспечения не только не являются официально признанными, но и не имеют профильных наград. Парадоксально, но даже в "Роскосмосе" для них никогда не было никаких отличий.
Сейчас часто пишут: волонтер (доброволец) - герой нашего времени. Это справедливо. А как же с добровольцами предыдущего поколения? Среди испытателей особое место занимают внештатные ветераны-испытатели. Так, в этом году с юбилеем команды мы отмечаем 100-летний юбилей ученого Виталия Воловича - основоположника медицины выживания, десантника, полярника. Человека-легенды. Он первый в мире в 1949 году вместе с Андреем Медведевым, мастером парашютного спорта, совершил прыжок на географический полюс в Арктике, исследуя возможности защиты и спасения человека в любых условиях.
Именно ему доверили встречать Юрия Гагарина. Он работал со всеми первыми советскими космонавтами, отправляя и встречая их из космического полета. Вот какие ученые участвовали в испытаниях наравне с рядовыми солдатами!
Мы понимаем, что ответы чиновников на обращения Ассоциации ветеранов-испытателей при отсутствии правовой базы не могли быть иными. Однако в них отсутствует чисто человеческое внимание и забота о патриотах-добровольцах, которые выполнили колоссальную работу для страны. Быть справедливым в мыслях - еще не значит быть справедливым на деле. Государству будет гораздо дороже, если таких патриотов не станет. Испытатели все же надеются, что в конечном итоге все будет решено. Если пока ничего не сделано, значит, это еще не конец и эта проблема в ближайшее время будет справедливо разрешена".
0
48.00
