ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Сен. 19, 2016

— Настя, вы очень беспокойная мать. Решение отпустить ребенка далось нелегко?

— До Швейцарии лететь всего три часа — в московских пробках иногда приходится стоять дольше. Но, бе­зусловно, шаг этот сложный во всех смыслах. Мальчику 16 лет — ему пора встать на крыло. Пусть получит среднее образование, а потом будет видно. Почему бы не попрактиковаться в языке, не посмотреть на мир? Не думаю, что отъезд из дома как-то негативно отразится на Майки. Он здоровый парень, рост — 190 см, коммуникабельный, открытый — справится! Мне нравится, что в этой школе очень серьезная программа. Послаблений не предвидится, поэтому мальчику моему, наверное, будет непросто. Надеюсь, что его знаний английского языка хватит для того, чтобы свободно себя чувствовать на уроках.

Учащиеся там живут в кампусах — по двое, по трое. Условия хорошие, но Майки придется следить за собой самому. Самостоятельность для молодых людей полезна: они должны как можно раньше и вернее определить свой жизненный путь, исходя не из советов взрослых, а из собственных стремлений. Я чувствую, что Мишке сейчас необходимо получать опыт.

Лугано — это итальянская часть Швейцарии, город расположен совсем недалеко от Милана, буквально в часе езды. Надеюсь, все поездки принесут удовольствие: меня ждет чистый швейцарский воздух, красота природы Лугано и культурная программа северной столицы Италии (например, можно полюбоваться на знаменитую фреску Леонардо да Винчи «Тайная вечеря»).

— Майк уже определился с будущей профессией?

— Его интересует много вещей, он способный молодой человек. Сочиняет музыку, прилично играет на гитаре, стихи пишет, читает запоем. Весной прочел «Божественную комедию» Данте. Я была в отпуске и, когда он позвонил и обмолвился об этом, усомнилась в правдивости его слов. Произведение серьезное, его нет в школьной программе. Начала задавать наводящие вопросы: а как вот эта ситуация развивалась, а та? И он достойно выдержал мамин тест. В конце добавил: «Я неделю убил на все это». Спрашиваю: «Так убил или интересно было?» — «Интересно, — говорит, — иначе не стал бы читать». Мне было очень приятно.

— А как обстоят дела у Ани?

— Анечка учится в Университете Пейс в Нью-Йорке, уже на третьем курсе факультета организации бизнеса и продюсирования. Все это ей страшно нравится, и она относится к учебе чрезвычайно ответственно. Корпуса располагаются недалеко от Уолл-стрит, рядом с финансовым кварталом, где находится Нью-Йоркская фондовая биржа. Аня и живет неподалеку. Через два года, когда получит диплом, планирует вернуться в Москву. Себя она видит только здесь и нигде больше. В конце учебного года нам прислали почетную грамоту: университет благодарил семью за прекрасную учебу нашей студентки. Я даже всплакнула, когда прочла.

— Настя, первого ребенка было легче отпустить? Не мучили ли вас страхи, что с девочкой что-то случится?

— Так вышло, что впервые Аня собралась в Нью-Йорк, когда ей было, как Мишке сейчас, 16. Она как раз окончила экстерном школу в Москве. Я снималась в военном сериале «Охота на гауляйтера» в Минске, когда пришло подтверждение, что она зачислена в вуз. Прилетаю домой, ложусь в горячую ванну, чтобы прийти в себя, — вдруг стук в дверь. Заходит моя дочь и дрожащим голосом говорит: «Мам, ты не обидишься, если я тебе скажу, что не готова жить в Америке? Я еще ма-а-аленькая». И чуть не плачет… Ну что я могла сказать? С одной стороны, шок: как же так?! А с другой — облегчение: мне за нее действительно тогда было страшно. И Анечка, и ­Майки — домашние дети, им сложно в незнакомых условиях. В итоге дочь поступила в МГУ, но после второго курса сдала экзамены (сейчас все это делается через Интернет) в тот самый Университет Пейс — все же ей хотелось там учиться. Пришло письмо-подтверждение о поступлении и приписка, что Анне предоставляется грант, поскольку у нее очень высокие показатели. Мы должны были заплатить за обучение всего лишь половину суммы. Вижу: Аня размышляет… Спустя неделю — еще одно письмо: университет берет на себя 60 % расходов за обучение. Тут уже я с замиранием сердца подошла к ней и сказала: «Доченька, давай ты все-таки соберешься с духом и попробуешь». Не упускать же такой счастливый шанс! Она поехала и лихо начала новую жизнь.

— Как вам далась разлука с дочерью?

— Морально я была готова. Хотя, безусловно, страшно скучала по Анечке. Как это проявлялось? Находила причины, чтобы побыть в ее комнате, почитать сценарий или посмотреть что-то «важное» по телевизору, лежа на ее кровати. Но слез не было. Меня тогда очень Майк поддерживал — на него легла большая нагрузка. Он такой тактичный, деликатный, с детства чувствует людей и знает, где и что сказать, какие верные слова найти, когда поддержать, а когда промолчать, не задавать лишних вопросов. Как я справлюсь сейчас, когда их вдвоем дома не будет, сложно сказать.

В общем, Аня улетела и через две недели мы с Майком прилетели туда проверить, как и что. Заходим в ее крошечную квартирку и видим идеальную чистоту. (Смеется.) Анечка потом мне сказала, что убралась к нашему приезду, потому что вообще-то ей совершенно некогда: на домашние задания уходят все вечера.

— Надеюсь, у 20-летней девушки не только учеба на уме? Вы в курсе, кто за дочерью ухаживает? Есть бойфренд?

— В этом смысле у нее тоже все хорошо. Вы же видите, какая Аня красавица! У нее не может не быть бойфренда. А вот подробностей не ждите — это не моя, а ее тайна. (Смеется.)

— Настя, вам всегда нравится выбор ваших детей? Или были случаи, когда, видя их друзей, вы испытывали раздражение?

— Нет, они не разочаровывают меня. И девушки у нас красивые, и молодые люди достойные. Я к выбору детей всегда отношусь с уважением.

— Несколько лет назад мы уже делали материал о вашей замечательной семье, и вот что удивительно: Аня тогда выглядела… старше! А сейчас совсем девчонка! Как так?

— Это все Москва виновата. Здесь принято выглядеть ярко, дерзко, а в Америке все иначе. Никаких лубутенов и луивиттонов — ничего! Только кроссовочки, джинсы, рубашки. Сначала Анечка забрала с собой два чемодана вещей, но, когда я через месяц к ней прилетела, она попросила увезти все обратно. «Ничего не нужно, все это мне мешает, и так места мало», — говорит. В Нью-Йорке вообще другой дух. Все одеты довольно просто. Помню, зашла к Ане в университет и поразилась: ребята сидят с компьютерами прямо на лестницах (дело было после лекций), кто-то учебник читает, кто-то конспект… Мне очень понравилась эта студенческая атмосфера. Там действительно учатся, а не валяют дурака. Моей Ане оценка В (по-нашему — четверка) кажется низкой, она искренне расстраивается, когда ее получает. Учится в основном на A.

В свой первый приезд я спросила дочь: «Как тебе Нью-Йорк? Наверное, страшно одной в огромном чужом городе?» Вспомнила себя, 17-летнюю, приехавшую из родной Астрахани в Москву поступать в театральный. Было трудно привыкать к мегаполису — года два на это ушло. Я могла ехать в метро, уставившись в дверь, и плакать: «Боже, как же много людей вокруг! Почему они все находятся так близко ко мне?!» Аня совсем иначе восприняла свой отъезд: «Мамочка, послушай, я же не из Астрахани в Москву перебралась, а из Москвы в Нью-Йорк». Не знаю, можно ли словами описать ее интонацию. Да, ей нравится Нью-Йорк, но Москва — это Москва. Она считает, что наш город круче.

— А вас родители не отговаривали ехать в столицу? Ведь ради учебы в Школе-студии МХАТ вам пришлось бросить Астраханский педагогический институт.

— Нет, не отговаривали. Мало того, поддержали, когда поняли, что без сцены мне не жить. Родители — люди творческие (мама Анастасии, Валентина Борисовна, — народная артистка России; папа, Юрий Андреевич, — телережиссер. — Прим. «ТН»). А вот моей дочери совершенно не хочется сниматься в кино. Ну и хорошо. В нашу профессию нельзя прийти на время: попробовал, не понравилось — ушел.

— Давайте вспомним вашу учебу в Школе-студии МХАТ. Трудно, наверное, приходилось, как почти каждому иногороднему студенту?

— Со второго курса я работала, но родители все равно мне помогали, присылали немного денег. Те времена и нынешние невозможно даже сравнить — все другое! Мы с однокурсниками были примерно одного материального уровня, детей из богатых семей не было. Мне лично те годы запомнились не финансовыми трудностями, а тем, как я боролась со своей застенчивостью.Мне сложно было заговорить с незнакомыми людьми, многих вещей я вообще не понимала — настолько была наивной. Я жила в комнатке коммунальной квартиры на Большой Ордынке, которую мне любезно предоставили друзья родителей. В институт ездила на троллейбусе. Моя остановка находилась ровно напротив гостиницы «Интурист», и если я оказывалась там вечером, то с интересом рассматривала стайки очень красивых девушек. Думала: «Какие же они прекрасные! Умело накрашены, чудно пахнут французскими духами! Смелые — так легко подходят к мужчинам, знакомятся с ними. Не то что я, девочка с косичкой, заливающаяся краской при любом удобном случае…» Потом однокурсники объяснили мне, что это за девушки и почему они такие активные. (У «Интуриста» в советское время собирались девушки легкого поведения.) Мои дети долго смеялись, когда услышали эту историю.

— Рассказываете им о своей жизни?

— Мы проговариваем все, закрытых тем нет. Другое дело, что иногда по какой-то причине кто-то из нас не может сказать правду до конца. Тогда остальные из уважения не допытываются. Главное правило в семье — не врать друг другу.

— Запретных тем, говорите, нет? Находите правильные слова, чтобы открыто обсудить наркотики, секс? Некоторые родители стесняются...

— Что значит — стесняются?! Давайте не будем забывать, что в России эпидемия СПИДа распространяется быстрее, чем в Африке. И на это взрослые закрывают глаза. Не желают даже думать! Про все это криком кричать надо. Необходимо рассказывать своим детям-подросткам про защищенный секс, а не твердить: «Смотри не принеси в подоле». Разве этого нужно бояться? У меня с обоими детьми очень доверительные и дружеские отношения, за что не устаю благодарить Бога.

— А себя?

— Себя… Как интересно вы спросили. Наверное, надо и себя за это поблагодарить. На самом деле все годы, пока я детей растила, у меня была одна цель: не потерять с ними контакт. Жизнь так стремительно несется, мы заняты огромным количеством дел, и потеряться во времени и пространстве проще простого…

— Есть ли у вас правила, позволяющие поддерживать тесную связь с детьми?

— Про главное — откровенное общение — я сказала. Второе — это то, что я всегда держу руку на пульсе, не выпускаю детей из поля зрения, потому что страшно за них боюсь. Но при этом я совершенно не мешаю им взрослеть. Они точно знают, что никогда и никому я не дам их в обиду. Критику в их адрес со стороны я не принимаю, замечания делаю сама. Поверьте, я адекватная мать и отлично вижу, когда дети делают что-то не то. Хотя папа присутствует в их жизни, основная нагрузка по их воспитанию лежит на мне — я привыкла их защищать.

— Можете привести конкретные примеры, когда приходилось это делать?

— Такое случалось неоднократно и по разным причинам. Ложку дегтя добавляет публичность моей профессии. Когда дочь была маленькая и училась в школе недалеко от дома, директор пригласила ее к себе в кабинет и сказала: «Я считаю, что твоя мама неправильно себя ведет». И представляете, восьмилетний ребенок не растерялся, а жестко ответил: «Вы не имеете права так говорить про мою маму». Дочка развернулась и вышла из кабинета. Причем я никаких воспитательных бесед с ней не вела, не учила, как правильно отвечать на возможные провокации взрослых. Я и сама была обескуражена этим поступком педагога и на следующий день перевела Аню в другую школу.

Когда кто-то задевает детей, я реагирую так же — однозначно и довольно жестко. Но мягче, нежели Петр, потому что муж вообще налетает коршуном, если кто-то обижает Аню или Майка. Вспоминается еще одна неприятная история, происшедшая в школе Майка. После нее педагога надо было уволить. 

 — И вы на этом настояли?

— Нет, я добрая. Но в ситуации разобралась. Майк действительно хороший парень, воспитанный, позитивный. Уж кто-кто, а я это знаю точно — и не потому, что он мой сын. Получилось, что учительница плохо знала свой предмет. Так бывает. Майк заметил ошибку, исправил. И после этого началась настоящая травля. Педагог развернула борьбу против ребенка, настраивая класс, обзванивая родителей учеников и очерняя моего сына. Безумие ­какое-то! Когда я вмешалась, она пошла другим путем. Например, на уроке при всех вдруг стала комментировать какую-то ситуацию из жизни… Анастасии Заворотнюк. Майк заступился, остановил. Когда я пришла к директору школы, учительница попыталась оправдаться: «Но я же в хорошем смысле говорила про вас, Анастасия». Смешно, правда? Разве можно сплетничать в хорошем смысле? И потом, одно дело — обсудить жизнь какой-нибудь голливудской звезды, и совсем другое — мамы ученика. Есть этика, и ее нужно соблюдать. Директор той школы разумно себя повела, взяла под свой контроль все происходящее, и репутация моего сына не пострадала.

— Сложно растить детей, Настя?

— Да нет, пожалуй. Не помню, чтобы было уж совсем трудно. Наверное, потому что всем сердцем их люблю.

Вспоминаю с нежной грустью время, когда они были маленькие, когда можно было безостановочно таскать их на руках… Долгое время я их звала «мой детский сад». Прилетаем как-то на отдых, на Мальдивы, пошли гулять вдоль океана, они вдвоем впереди идут и увлеченно болтают друг с другом, а я семеню сзади. Чтобы совсем не отстать, окликаю: «Эй, детский сад!» А они так увлеклись, что и ухом не ведут. Я остановилась, смотрю на своих долговязых детей: один — под 190 см, другая — 180 см. И как закричу: «Аватары!»

— Любимая тема некоторых женщин — про то, что настоящие мужчины перевелись. Как вам кажется, ваш 16-летний сын растет мужчиной?

— Надо чуть подождать, чтобы подвести первые итоги. Но я ему всегда внушала вот что: мужчина должен уметь взять на себя ответственность за семью и научиться твердо стоять на ногах. При этом повторяла, чтобы на Аню не оглядывался: у девочек совсем другие задачи.

— Сказала сильная мама…

— Ну, у меня просто так получилось. Я в этом смысле не лучший пример. Активно работающая женщина — не мой идеал. Другое дело, что для меня лично быть такой — хорошо и комфортно. Никого не осуждаю, не завидую, знаю только то, что по-другому не смогу. Безусловно, женщина может считать себя состоявшейся без всякой карьеры, просто любя мужа и детей, заботясь о них и не убиваясь на работе. В моей жизни ориентиры были другие. Родители нацелили меня на активный труд. А дочери я говорю: «Получи хорошее образование, а дальше — как сложится». Если Аня поймет, что у нее прекрасная семья, которая в ней нуждается, то ей придется самой себе задать вопрос: «Готова ли я окружить близких заботой?» Пусть услышит свой внутренний голос, сама поймет, в чем именно ее счастье.

— Ваш муж сразу принял то, что вы настоящий трудоголик?

— Я рада, что Петя с самого начала с пониманием отнесся к тому, что моя жизнь принадлежит, помимо него, детям и любимой работе. Иначе просто не может быть. Я не смогу измениться и прекратить постоянно волноваться за сына и дочь, не смогу отказаться нести ответственность, разделять их заботы и тревоги. Он осознает: либо нужно принимать меня такой, какая я есть, либо… Но здесь я хочу сказать одну важную вещь: чувство от этого к моему мужу не меньше!

— С началом нового телевизионного сезона вы еще реже будете бывать дома…

— Это точно! И слава Богу. В конце сентября на НТВ в эфир выходит вечернее «Киношоу», которое зрители­ увидят в воскресный прайм-тайм. Я буду вести его вместе с Максимом Авериным. Этот проект посвящен Году кино. Наши замечательные актеры — Вячеслав Гришечкин, Аня Большова, Светлана Камынина, Даша Повереннова, Слава Манучаров, Ирина Медведева, Оскар Кучера, Миша Полицеймако и другие — будут соревноваться между собой за звание истинного знатока кино, попутно примеряя неожиданные образы и роли. У нас сложилась прекрасная команда, чудесное жюри, а формат программы вообще невероятный! Не сомневаюсь, что зрителям понравится наше «Киношоу».

Еще на НТВ мы с Петей ведем «Новое утро», чередуясь с другой парой ведущих — Марком Тишманом и Олей Жук. И на днях завершаются съемки мистического триллера «Спящие» — красивой истории о загадочных произведениях искусства. Открою один секрет: скоро я начну сниматься в многосерийном фильме для НТВ, сыграю женщину из телевизионного мира, с бурной карьерой и такой же личной жизнью. Сниматься поеду в Астрахань, в мой родной город. 

— И как настроение?

— Прекрасное! Я обожаю бывать в Астрахани. У меня было счастливое детство, родители любили свою работу и нередко брали меня с собой: мама — в театр, папа — на телевидение. В мамином ТЮЗе я знаю каждый гвоздь на сцене, каждый закоулочек. И когда приезжаю в родной город, обязательно туда иду. У меня сердце громче стучит, когда я просто представляю, как подойду к служебному входу, открою тяжелую дверь… Сразу увижу расписание, слева будет дверь, ведущая на сцену, а там — артисты, мои любимые люди. Они часто мне снятся, я их всех считаю своей семьей. То время, когда я, маленькая, носилась по астраханскому ТЮЗу, было абсолютно счастливым. Я не знала, как повернется жизнь. Все могло выйти не так, как хотелось. Помните, как у Булгакова: «Аннушка уже разлила свое масло…»? Так вот, судьба разговаривала со мной голосом девушки Кати, которую я считаю своим ангелом-хранителем. 

— Это вы о ком?

— Об ассистентке по артистам в сериале «Моя прекрасная няня». Мы с детьми отдыхали в Анапе, и вдруг телефонный звонок: «Настя, приезжайте, пожалуйста, на пробы». Я отвечаю, что вряд ли смогу, мне придется оставить детей на няню. А Катя тихим дрожащим голосом продолжает: «Ну, пожалуйста… Может, все-таки приедете?» И я поддалась, подумала, что надо уступить, хотя не верила, что меня возьмут.

— Вот как голос судьбы звучит!

— Тоненько, тихонько. А услышите вы его или не нет — ваши проблемы.