— Настя, скоро на канале «Домашний» выйдет сериал «Доктор Надежда». Наверное, интересно, но в то же время и сложно играть хирурга?
— Да, это действительно именно так. Моя героиня, женщина-хирург, Павлова Надежда Викторовна — специалист, обладающий и интуицией, и глубокими профессиональными знаниями. Это очень редкое сочетание. Надежда быстро ставит диагноз и никогда не ошибается. Про таких людей, как она, говорят — «поцелованные Богом». Поэтому Павловой в мужском коллективе достаточно комфортно — все к ней прислушиваются. Но вместе с тем кто-то ее любит, а кто-то не может смириться с ее талантом.
Мне очень нравится эта героиня. Она профессиональная, сильная, волевая, но при этом Надя прежде всего — женщина, и ей хочется взаимопонимания, гармоничных отношений и любви. Хочется, чтобы был рядом мужчина, который возьмет за руку и поведет за собой.
— Как вы готовились к роли?
— Перед тем как приступить к съемкам, я изучала с консультантами (действующими хирургами, работающими по профессии) инструментарий, училась правильно держать скальпель, делать надрез, шить. Хирургическая игла — специфическая, изогнутая. Когда делаешь стежок, нужно поддеть нитку, потом взять пинцетом, перехватить зажимом, затем снова взять пинцетом. Зашить и сделать правильный узел — это целая история. Кропотливый труд.
Консультанты присутствовали на съемочной площадке и во время каждой операции, следили за тем, чтобы все было правильно. Также мы смотрели видеоматериалы. В кадре наши руки, и важно, чтобы все выглядело правдоподобно.
— Не посетила мысль: эх, надо было стать врачом, людям помогать?
— Нет, такой мысли не было. Но профессии схожи. Как и врачи, актеры не принадлежат себе, им также свойственна полная самоотдача. Это миссия. Актеры ведь отчасти врачеватели душ.
— Настя, вы рассказывали, что попали в профессию случайно. Сейчас, спустя годы, считаете, что оказались на своем месте?
— Да, абсолютно, я на своем месте. И сейчас, спустя годы, думаю, что это произошло не случайно. Так должно было быть, это предопределение свыше. Это судьба. Я родилась в городе Северо-Задонске, в Тульской области. Занималась спортом. Мне было 17 лет, когда я, мама и сестра переехали в Москву. В те годы заводы и фабрики закрывались, маленькому городу сложно было выдержать перемены, происходившие в стране. Я окончила школу и понимала, что для самореализации и развития нужно переезжать. А мама к тому времени рассталась с папой, и ей тоже требовалось что-то поменять в своей жизни. Четкого понимания, чем хочу заниматься, на какую профессию учиться, не было. Это был 2000 год. Миллениум. Свободного времени было много, и я познавала город, жизнь, себя.
Один замечательный человек показал мне газету, в которой я прочитала объявление и пошла на кастинг сериала «Бедная Настя», его проводила кинокомпания «Амедиа». Они искали новые молодые лица не только по театральным вузам, но и по городам. Хотели создать для непрофессиональных людей экспресс-курсы актерского мастерства, театральную школу и обучать их там несколько месяцев, а потом задействовать в проекте. Так они и сделали. Я пришла на кастинг, причем в свой день рождения, 15 января. Это была стандартная запись на камеру, я просто представилась и ушла. В апреле мне перезвонили и сказали, что я понравилась и меня хотят посмотреть педагоги из Школы-студии МХАТ. Я пошла. Претендентов было несколько десятков тысяч, но из этого количества выбрали только 30 человек, и нас стали обучать актерскому мастерству. И мне это очень понравилось. Захотелось и дальше двигаться в этом направлении, развиваться и совершенствоваться.
— Что это были за курсы?
— Это был своего рода эксперимент: набрать людей, которые не имеют отношения к этой профессии, и по ускоренной программе обучить их актерскому ремеслу. Мы учились с десяти утра до одиннадцати вечера каждый день. У нас была стандартная программа актерского вуза: мастерство два раза в день, утром и вечером, сценическая речь, хореография, сценическое движение, этикет. Все как в театральном институте, только без общеобразовательных предметов. Эти курсы были абсолютно бесплатными, более того, нам платили стипендию. Параллельно проходили пробы в сериал «Бедная Настя», съемки которого должны были начаться в сентябре. Меня утвердили на роль одной из сестер Долгоруких. И вот тут мне пришлось принимать одно из самых важных решений: сниматься в сериале или учиться в Школе-студии МХАТ, куда я поступила после курсов?
— Как это получилось?
— Одним из преподавателей на курсах был декан актерского факультета Школы-студии МХАТ Сергей Иванович Земцов, который сводил нас на показ к своим студентам. Мы настолько были очарованы увиденным, что десять человек из тридцати, и я в том числе, набрались смелости и попробовали поступить в Школу-студию. Помню, я тогда решила, что буду учиться только здесь, и если не поступлю, то мне не нужно этим заниматься. В итоге на бюджет взяли троих при конкурсе 450 человек на место. И это было из области фантастики, конечно. Когда меня назвали, даже прошиб холодный пот. Я не сразу поняла, что это моя фамилия прозвучала. (Улыбается.) И сейчас, когда я об этом говорю, у меня мурашки по коже... В тот год набирали замечательные педагоги: Роман Ефимович Козак, Дмитрий Владимирович Брусникин, Алла Борисовна Покровская. И 1 сентября они сказали, что нужно принять решение: съемки или учеба. Я выбрала учебу, отказавшись от роли в сериале, который в итоге стал очень популярным. Конечно, если бы была возможность совмещать Школу-студию и съемки, я бы так и сделала. Но это не приветствовалось, особенно в первый год обучения. Что, безусловно, правильно.
Учиться было сложно, но очень увлекательно. Я окончила Школу-студию с красным дипломом, а также получила премию Москвина-Тарханова как лучшая студентка по движенческим дисциплинам — до этого ее давали только мальчикам. И мастер курса Роман Ефимович Козак, который на тот момент был художественным руководителем Театра имени А. С. Пушкина, пригласил меня к себе в театр, в котором я работаю до сих пор.
— Когда вы решили стать актрисой, как ваши родители отреагировали? Они ведь к творческим профессиям не имеют отношения?
— Родители поддержали меня в моем выборе, хотя и переживали, понимая, что быть актером — это адский труд. Бессонные ночи, постоянные перелеты, смены по 12 часов, съемки на морозе… Профессию излишне романтизируют, а ведь она действительно очень сложная! Подвижная психофизика, так как идет колоссальная нагрузка на нервную систему. И потом, это — работа, то есть этим ты зарабатываешь себе на жизнь. Снимаешься — есть деньги, а если нет ролей?
— На заре карьеры вы сказали: «Актер не должен отказываться от работы». С тех пор не изменили своего мнения? Вообще ни от чего не отказываетесь?
— Мне как-то не доводилось это делать. Только если у меня нет времени: репетиции в театре или занята в другом проекте. Это здорово, когда есть выбор и можно сниматься там, где тебе интереснее. Но если выбора нет, зачем отказываться?
— Как реагируете, когда вас не утверждают в понравившийся проект?
— Сейчас нормально. (Улыбается.) В моей жизни были безрезультатные пробы и кастинги. Раньше реагировала острее, ждала звонка, хотелось сниматься. После «Скалолазки...» (а это был первый фильм, где у меня главная роль) вообще не поступало никаких предложений, наступило затишье. Конечно, было неприятно. Но я не сходила с ума. И вообще, если утвердили не тебя, а кого-то другого, значит, кто-то сделал это лучше, чем ты. Это как в спорте. Значит, ты не выложился полностью, если не занял никакого места на пьедестале.
— После «Физрука» у вас тоже был период, когда не было предложений. Как думаете, почему?
— Может быть, получилось ярко сыграть. (Улыбается.) Проект принес зрительскую любовь. Героиню полюбили, и долго еще я сталкивалась с тем, что меня ассоциировали с Татьяной Александровной. Иногда называли не Настя, а Татьяна. (Улыбается.) Но я к этому нормально отношусь. Это говорит о том, что удалось достоверно передать образ учительницы Татьяны Александровны Чернышовой. Вообще замечательный был проект. И выстрелил он во многом благодаря Дмитрию Владимировичу Нагиеву, его профессионализму и искрометному юмору. Мы много импровизировали, и все шутки, которые придумывал Дмитрий Владимирович, вошли в сериал.
Другой вопрос, что потом мне пришлось долго доказывать: «Ребята, я могу играть не только это!» (Улыбается.) Сейчас уже все сдвинулось с места, и теперь мне предлагают разноплановых героинь.
— Вам больше нравятся мелодрамы или комедии?
— Мне все нравится. В институте говорили: «Героинь ты еще поиграешь, поэтому достаем из тебя острохарактерную актрису!» За что я, конечно, очень благодарна педагогам. Но героинь тоже нужно уметь играть. Достоверно передавать эмоции, переживания, и плакать в кадре так, чтобы зрители верили и сопереживали тебе, а не отворачивались равнодушно.
— Какой у вас самый любимый проект?
— В каждом проекте есть частичка моей души, моего сердца. Так я устроена: если пускаюсь в это плавание, то отдаюсь процессу целиком и полностью. Стараюсь сделать максимум возможного, работать на 100 процентов. Хотя я лишь винтик огромной производственной машины под названием «кино». Одно звено. В совокупности это большая команда, которая работает над проектом, — режиссерская и операторская группы, гримерный и костюмерный цеха, художники, реквизиторы, ассистенты. Плюс озвучание и постпродакшен. Трудится огромное количество людей, и все складывается тогда, когда каждое из звеньев на своем месте. И все стремятся к положительному результату.
— Обычно так говорят о спорте...
— Я в детстве занималась художественной гимнастикой. Но в какой-то момент поняла, что спорт — совершенно не мое. В тринадцать лет я бросила гимнастику и потом еще думала: зачем мне вообще это было надо? Сейчас понимаю, что спорт сформировал во мне определенные качества, которые помогали, помогают и будут помогать и в жизни, и в профессии. Стремление двигаться вперед, умение ставить задачи и выполнять их, трудиться, не жалея себя, — все оттуда. То, как я попала в актерскую профессию, — это абсолютная удача. Но дальше все зависело от меня. Нужно было много работать, в том числе и над собой, постигать что-то новое, постоянно чему-то учиться. Для этого требовалось трудолюбие, целеустремленность, терпение и многие другие качества, которые развил во мне спорт.
— А как появился Театр имени Пушкина в вашей жизни?
— На первом курсе после двух недель обучения из нас отобрали восемь человек для участия в массовке в спектакле «Ромео и Джульетта», так я и оказалась на сцене этого театра. Потом стала участвовать и в других его постановках. А после окончания Школы-студии МХАТ Роман Ефимович Козак пригласил в труппу. По окончании обучения попасть в театр к своему же мастеру — это большая удача. Не было никаких сомнений и размышлений, я не ходила на прослушивания куда-то еще. Театр имени А. С. Пушкина — абсолютно мое место.
— Не было мысли уйти из театра, если будет много интересных проектов и совмещать станет сложно?
— Нет, не было. Очень люблю театр, ведь это постоянный тренинг. Как в спорте опять же (улыбается), качаешь пресс — он есть, не качаешь — нет. Театр требует особого профессионализма, у тебя нет права на ошибку. Ты не можешь после начала спектакля сказать: «Извините, можно еще один дубль, я еще раз начну?!» (Улыбается.) Театр более живой организм, более честный. Есть возможность прожить жизнь персонажа от начала и до конца, быть здесь и сейчас.
— Со своим мужем Владимиром Жеребцовым вы в театре познакомились?
— Да, когда я студенткой впервые пришла в Театр Пушкина. Володя играл Ромео в том самом спектакле, в который мы вводились, когда я училась на 1-м курсе института. А через несколько лет мы встретились в спектакле «Пули над Бродвеем» Евгения Писарева. Это была моя первая большая роль на театральной сцене. Мы играли мужа и жену. Понравились друг другу, но очень долго ничего между нами не происходило. Потом мы все-таки поняли, что есть взаимные чувства, и начали встречаться. Но наши отношения продлились недолго. Мы решили, что нужно сделать паузу, чтобы понять, действительно ли мы созданы друг для друга. Мы, наверное, испугались. Подумали, а вдруг это просто служебный роман. Эта пауза дала возможность проверить свои чувства и серьезность намерений.
— Как Владимир отреагировал на эту паузу?
— Стоически. (Улыбается.) Владимир тоже очень серьезный человек. Мы оба понимали, что если создавать семью, то крепкую, чтобы в ней рождались дети. Нас снова соединил театр, мы начали репетировать спектакль «Письмо счастья». Больше не расставались. (Улыбается.) Сейчас мы с Владимиром снова играем вместе — в спектакле «Дорога перемен».
— Актрисы делятся на два лагеря: одни считают, что мужья-актеры — самовлюбленные и непостоянные, а другие — что только люди этой профессии способны понять жену-актрису.
— Если люди любят друг друга, то какая разница, кем они работают?! Если говорить о нас, то я очень рада, что мы занимаемся одной профессией. У нас больше возможности понять друг друга.
— А нет у вас профессиональной ревности друг к другу? Не мешает, если кто-то из вас становится более известным, востребованным?
— Нет, конечно, это глупо. Если случаются такие вещи, значит, у людей какие-то внутренние проблемы. Мы с Володей радуемся успехам друг друга. Ну как можно не радоваться, когда у любимого человека все получается, когда у него хороший большой проект, интересная творческая задача?! И мы любим работать вместе: и в театре, и в кино. Владимир суперпрофессионал, человек, стопроцентно владеющий актерским мастерством. Это очень редкое качество на сегодняшний день. (Улыбается.)
— Сколько раз вы снимались в кино вместе с мужем?
— Пять. В проекте «Физрук» Владимир играл моего парня, в «Лжи во спасение» — мужа, в фильме «Горная болезнь» мы играли любовников, в «Объявлен мертвым» мы сыграли мужа и жену, в картине «Суррогатная мать» — тоже мужа и жену. Хотелось бы вместе сняться в таком проекте, как «Мистер и миссис Смит», например. Такая история нам бы очень подошла. (Улыбается.)
— С профессиональной ревностью понятно. А просто по-женски вы мужа ревнуете?
— Ревную. И Владимир ревнует. И это нормально, мы же живые люди. Но мы доверяем друг другу, а это главное.
— И у вас не возникает никаких разногласий?
— Нет, нам некогда. (Улыбается.) Конечно, мы можем вспылить, но я даже сейчас не вспомню, из-за чего именно. И я бы не назвала это разногласиями. Просто мы оба очень вспыльчивые. Но в то же время быстро отходим. Вот еще один плюс того, что мы занимаемся одной профессией. Другой человек мог бы обидеться, а мы даем друг другу возможность остыть, потому что понимаем, что происходит. А случается это из-за того, что психика абсолютно расшатанная, подвижная. Но если психика не подвижна, невозможно работать в нашей профессии.
Когда я училась, Роман Ефимович Козак говорил, что надо представить, будто наша душа состоит из ящичков. И одна из задач — научиться в секунду открывать нужный ящик: ненавижу, люблю, злюсь и так далее.
— А ваша дочь Саша хочет быть актрисой?
— Мы спрашивали Сашу об этом, она отвечает: «Нет, нет и нет». Ей 11 лет, и пока сложно сказать, кем она будет. Этого никто не знает. Но если Саша захочет стать актрисой, никто из нас не станет препятствовать. А сейчас мы стараемся создать комфортные условия для выбора, чтобы у нее была возможность понять, чем действительно хотелось бы заниматься. Это очень сложный вопрос. Помимо основной школы Саша ходит в музыкальную школу, занимается вокалом, поет в хоре, играет на фортепиано, на гитаре, учит иностранные языки. Еще ходит в бассейн, занимается балетом.
— В балетной школе?
— Да, это именно школа, не балетное училище. Занятия три дня в неделю, классика полтора часа, станок, балетная гимнастика, все как полагается. Они уже встали на пуанты. Раз в полгода отчетный концерт на сцене. С ними выступают солисты Большого театра.
— Ну у нее и нагрузка! Обычно такое количество детских занятий требует больших усилий и от взрослых. Кто в вашей семье больше занимается воспитанием дочери?
— Нормальная нагрузка для ребенка в сегодняшнее время. Когда мы отсутствуем, Сашей занимается бабушка — моя мама, Валентина Леонидовна, и дочке в этом смысле повезло. Я очень благодарна маме: она взяла на себя эту ответственность, и я могу быть спокойна. А мы, естественно, уделяем Саше все свое свободное время.
— А как ваша одиннадцатилетняя дочь реагирует на постоянное отсутствие родителей? У вас нет чувства вины за то, что вы недодаете ей внимания?
— Нет. Наша с Володей занятость — это данность, и мы все вместе в ней живем. И Саша в этой данности с рождения. Конечно, если бы не мамина помощь, то оставлять ребенка с няней или с другим человеком было бы сложнее, я была бы не так спокойна. И, к счастью, в нашем современном мире, в век информационных технологий можно всегда быть на связи. Когда я в командировке, мы созваниваемся каждый вечер по видеосвязи. Желаем друг другу спокойной ночи и доброго утра, я в курсе, что Саша ела в школе, какое у нее настроение. Саша рисует мне рисунки, и я беру их с собой. (Улыбается.)
А еще, если я долго отсутствую, мы зачеркиваем дни в календаре. В последний раз меня не было дома 21 день. К счастью, такое случается редко.
— Это ваш максимум?
— Да, максимум. И это было сложно. Я очень скучала. Но ничего не поделаешь, приходится мириться с тем, что сейчас происходит в мире. Проблемы с перелетами, с пересечением границ. Зато у нас есть даты, которые мы никогда не занимаем работой: дни рождения, Рождество, 1 Сентября, дни перед 1 Сентября и после, стараемся заранее спланировать отпуск. Эти дни мы называем семейными. (Улыбается.) Так что мы — мегародители, и Сашуля — мегадочь. (Улыбается.) Все свободное время проводим с ребенком. Меня часто спрашивают, есть ли у меня хобби. А я всегда отвечаю: «Мое хобби — это мой ребенок». Как только появляется свободная минута — все, я с семьей. И Владимир тоже.
— Трудно не видеться с мужем 21 день?
— Мы так же каждый день видим друг друга по видеосвязи. (Улыбается.) И потом, после долгого расставания ярче встречи. У нас любовь расстоянием проверяется. Бывает, что я приезжаю, а Владимир, наоборот, уезжает.
— А вдвоем путешествуете?
— Обязательно. Кстати, давно уже никуда не ездили, надо что-то придумать. (Улыбается.) Если у нас вдруг появляется несколько свободных дней, то мы можем быстро собраться и куда-то уехать. В этом смысле мы очень мобильные. Например, свои тридцать лет мне захотелось отметить в Париже, на Эйфелевой башне. Муж сделал мне такой подарок.
0
25.00
