ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 23, 2015

Сегодня, после очередного спада (критики очень сдержанно приняли ее работу в картине «Принцесса Монако») и слухов о разводе с Урбаном, рыжеволосая бестия вновь в строю. Уже в этом месяце мы сможем наблюдать ее триумфальное возвращение в фильме «Королева пустыни». Помимо этого на конец года запланированы еще четыре (!) премьеры с ее участием.

Николь, вы так рано начали свою карьеру и добились успеха. Как ваша семья отнеслась к такому стремительному взлету?
Николь Кидман: «Мои родители всегда думали, что я слишком хрупкая и чувствительная для этой профессии. Но сейчас, будучи матерью, я их понимаю. Ни один родитель в здравом уме не захочет для своего ребенка судьбы актера – потому как это очень, очень тяжелая судьба. Мы всегда ждем кого-то, кто будет защищать нас, кто скажет: «Я в тебя верю!», и мои родители были такими людьми. Только кажется, что в моей карьере все гладко. Знали бы вы, сколько отказов я пережила, сколько падений! Конечно, если бы мои дети решили пойти по моим стопам, я бы поддержала их, но постаралась бы максимально оградить от напастей и разочарований, которые поджидают начинающего актера».

Как вы справлялись с нахлынувшей на вас славой и популярностью? Из Австралии – сразу на красные дорожки…
Николь: «Первая моя встреча с кинофестивалями меня и вправду ужаснула. Я была так молода, так не уверена в себе и собственных силах. Не понимала, что происходит, как я оказалась посреди всего этого великолепия, шума и журналистов. Думала о чем-то вроде: «Боже, неужели это моя жизнь, вот здесь и сейчас? Не может быть!» Потом-то, конечно, научилась и на шпильках ходить, и дорогие дизайнерские платья носить, и улыбаться каждой камере. Но еще долго меня преследовало мое школьное прозвище – Журавль, данное мне из-за моего роста. В то время я была уверена, что я – самый уродливый человек на планете. В бальных классах никто не хотел быть моим партнером. Представьте же себе мое удивление, когда меня начинают восхвалять и фотографировать, называть сексуальной и прекрасной! Признаться, я до сих пор нервничаю, выходя на эту каннскую лестницу. Но наша профессия предполагает некоторое бесстрашие. Когда мы беремся за очередную роль, то бросаемся в неизвестное. Так и закаляется характер».

Видимо, ваши мама с папой все же ошибались, считая вас «тепличным растением»…
Николь: «Это точно! Но на самом деле чем ты моложе, тем легче воспринимаешь неудачи – по крайней мере, у меня так. Помню, я молилась, чтобы меня взяли в картину, – и меня брали. А если не брали – я снова молилась, и вся боль уходила. Сейчас могу сказать, что безумно благодарна всем, кто давал мне шанс, – и видит Бог, я отработала каждый шанс, посвящала всю себя. Когда вы только встали на этот путь, в вас таятся бескрайние мечты о великих режиссерах, грандиозных фильмах, эпосах о любви и мире. Но реальность такова, что заполучить большую роль невероятно сложно. И важно в один момент перестать предаваться иллюзиям и быть преданной ожиданиям – нужно смело окунуться в реальность и работать с ней. Хотя, знаете… я до сих пор грежу о великих, до сих пор желаю снова и снова выходить из своей зоны комфорта, чтобы работать над идеями и мечтами. Думаю, свою лучшую роль я еще не сыграла».

Что вы говорите! А как же «Мулен Руж!», «Догвиль», «Часы», в конце концов?
Николь: «Повторюсь: я могу больше! Ну и все эти фильмы пришлись на момент полного краха моей личной жизни (именно тогда Николь переживала развод с Томом Крузом. – Прим. авт.). Было очень странно – пока тебя возносят на пьедестал, внутри все рушится и ломается. Помню награды за «Мулен Руж!» в Каннах, затем – «Оскар» за «Часы»… Получая статуэтку, я испытала удивительную смесь эмоций. С одной стороны, это подобно вылетевшей из бутылки шампанского пробке: бах, восторг, радость! С другой стороны – чувство непередаваемого одиночества, когда ты сидишь в темной комнате отеля, сжимая в руке «Оскар» и не понимая, к чему все это. Да, это было время моего карьерного максимума и любовного минимума. Надеюсь, такого больше не повторится».

Но сейчас у вас все прекрасно: спокойная семейная жизнь, стабильная карьера?
Николь: «Ну, в плане карьеры это далеко не мой максимум. Правда, я стараюсь относиться ко всему философски – в конце концов, взлеты по всем фронтам случаются в нашей жизни не так часто, не так ли? В любом случае, я всегда предпочту личную жизнь работе. Не хотелось бы использовать слово «жертва», но я с радостью пожертвую себя Киту и детям. Из перспективы быть с ними или сниматься – я выберу их. Мой муж и моя семья – на первом месте, это не обсуждается».

Многие актрисы работают, будучи беременными, чуть ли не рожают на съемочной площадке…
Николь: «Ровно то же говорили мне мои друзья-режиссеры и актеры. Ха! Я определенно забросила свою карьеру, когда ждала ребенка. И сделала это сознательно. Знаете что? Всю жизнь хотела быть беременной, шла к этому состоянию очень долго (в браке с Томом Крузом у Николь была внематочная беременность, а затем выкидыш. – Прим. авт.). Быть может, совмещать вынашивание и съемки могут те, у кого уже много детей… Я же хотела родить абсолютно здорового и счастливого малыша, посвятить себя этому полностью, сделать все от меня зависящее, чтобы просто ввести его в мир. В то время меня приглашали сыграть в «Чтеце», но роль отдали Кейт Уинслет».

А потом Уинслет получила за эту работу «Оскара». Не жалеете?
Николь: «На самом деле – даже наоборот. Это самый огромный и важный выбор, который я делала в своей жизни. Моя дочь Роуз – воплощение любви и радости. И не только она, конечно! Двое моих взрослых детей, Элла и Коннор, стали прекрасными молодыми людьми, мир принял их. Элла живет и работает в Лондоне, Коннор – диджей, путешествует по миру. Я благодарна за них, здоровых и счастливых. Лишь бы не сглазить».

Некоторые критики действительно отметили, что ваши последние работы не могут быть названы великими, как вы того хотели бы. Вас это расстраивает?
Николь: «Вы, очевидно, про «Принцессу Монако». Призываю всех отнестись к картине как к выдумке, ни в коем случае не биографической ленте. Это нежная и трогательная история любви, история Золушки, ласковая легенда с драматическими поворотами сюжета. И уж никак не оскорбление памяти Грейс Келли, как расценили фильм ее родные. Что касается суровых отзывов… Поймите, актер не направляет фильм, он делает то, что ему говорят режиссеры. Вы исполняете свою работу, но над созданием картины трудится много людей. И уж будьте уверены, я сделала все прекрасно! В какой-то мере я ощутила с Грейс странное родство. Не то, что вы подумали: никакой принцессой я себя не почувствовала. А вот птицей в золотой клетке, разрывающейся между карьерой, мужем и материнством, – в полной мере. И выбор Келли мне очевиден и понятен. Как мне показалось, она была очень искренней и человечной в своих желаниях и стремлениях».

Хорошо, оставим в прошлом не совсем удачные проекты. Сейчас у вас выходит фильм «Королева пустыни». Расскажите что-нибудь про него!
Николь: «И я, и Вернер Херцог (режиссер картины. – Прим. авт.) возлагаем на него огромные надежды. Фильм рассказывает о напряженном и захватывающем периоде в жизни Гертруды Белл, известного британского археолога. Я снималась в пустыне, каталась на верблюдах, играла эту женщину-икону, бесстрашную и великолепную. К сожалению, большинство и не слышали про нее, но это такой Лоуренс Аравийский в юбке. И, естественно, я просто влюбилась в Херцога. Он прекрасен!»

Вы так великолепно выглядите! Традиционный вопрос о секретах молодости и красоты.
Николь: «Знаете, до эпохи Мерил Стрип стареть в нашем деле было страшно, панически страшно. Этот мир одержим молодостью и красотой, но посмотрите на Мерил! Разве она не молода? Не красива? Когда мне исполнилось сорок, я чувствовала, что сейчас начинается вторая половина моей жизни. Может, я и ошибаюсь, – может, это треть, и треть последняя. А может, и последний квартал, я не знаю. Но надеюсь, у меня в запасе еще несколько десятилетий».

Сейчас вы снимаетесь?
Николь: «В данный момент – нет, и я планирую вернуться в наш дом в Нэшвилле, к Киту и детям. Может, это странно, но в платьях, на каблуках, с укладкой на красных дорожках я чувствую себя немного нереальной, опьяненной, как будто в виртуальной вселенной. Все это чуть-чуть не по мне. Хочу проверять школьные задания у детей и просто болтаться по окрестностям».

Так и проходят ваши дни?
Николь: «Да, как у образцовой старушки. Это еще что – вы не видели мои розы! Понимаю, что говорю как настоящая пенсионерка, но это такая радость для меня! Еще я ращу лимоны, сливы, абрикосы и грейпфруты, а потом делаю варенье и джемы, раздаю их друзьям».

В прессе проходили слухи о том, что семейная идиллия на самом деле – лишь картинка. И ваш брак трещит по швам. Так ли это?
Николь: «Журналисты постоянно говорят и пишут. Ну уж нет! Мы с Китом любим друг друга и совершенно не намерены ни разводиться, ни скрывать свои чувства. Недавно смотрела, как муж участвует в импровизированном концерте. И думала в тот момент: «Боже, как я обожаю этого человека! Как я рада, что он есть в моем мире, да и в мире в принципе!» Мне бы хотелось встретить Кита гораздо раньше, иметь с ним еще больше детей, и они были бы великолепны».

Вы достаточно открыто беседуете на личные темы. Не сказывается ли это на отношениях в семье?
Николь: «А что здесь такого? Иногда личные вопросы и ответы на них приносят пользу. Все лучше, чем досужие сплетни и разговоры. Например, я с радостью говорю о том, что пережила опыт суррогатного материнства, – многим женщинам мой опыт может помочь и пригодиться. Если я не расскажу об этом, все равно об этом напишут – но как? А так я все расставлю по своим местам. Единственное табу для меня – обсуждение религии моего бывшего мужа, из уважения к нему и к нашим общим детям».

Наверняка вас спрашивали об этом миллион раз, и все же. Не жалеете, что снялись с Крузом в «Широко закрытых глазах»? Говорят, этот фильм разрушил вашу семью.
Николь: «Чушь! Мы обожали этот фильм. Все действительно почему-то думают, что картина сломала нашу любовь, но это не так. Совместная съемка – огромная часть нашей жизни тогда, и все, что случилось, привело меня к тому, что у меня есть сейчас. Даже тогда, в самые горькие моменты моей жизни, я отказывалась верить в то, что опыт расставания и боль разбитого сердца будут преследовать меня вечно. Не знала, что готовит для меня будущее, но была уверена, что не собираюсь все дни валяться в кровати в отчаянии. Я верила в любовь, была открыта для всего, что со мной впоследствии и произошло. Самыми ценными в то время были слова моего покойного отца: «Ник, случилось то, что случилось. Может быть, не то, что должно было, но то, что есть. Прими и живи».

Повлиял ли этот горький опыт на ваш союз с Китом Урбаном?
Николь: «Конечно! Он помог мне вырасти в эмоциональном плане, стать более сдержанной и мудрой. Брак с Томом был опьяняющим, как настоящая интоксикация. Я была так молода, и мне казалось, что в таком угаре и проявляется истинная любовь. Каким же ребенком я была! То уважение и почитание, которое я испытываю к Киту, своими корнями уходит в мой разрушенный первый брак».

Есть ли у вас какие-то семейные привычки, традиции, которые вы бережете?
Николь: «Знаю, это звучит старомодно, но я считаю мужа главой семьи и консультируюсь с ним по всем мало-мальски значимым вопросам. Он – наш капитан. Он задает направление, и мы идем за ним – дети и я. С другой стороны, сам Кит может не советоваться со мной. В конце концов, настоящий мужчина сам знает, как и что делать».

Чего вы ждете от будущего?
Николь: «Знаете, наш младший с Китом ребенок появился на свет пять лет назад, когда мне было сорок три года. Моя бабушка родила в сорок девять лет. Не считаю, что есть какой-то «запретный» возраст, когда тебе поздно становиться матерью – ведь усыновить малыша ты можешь всегда! И каждый день я просыпаюсь с мыслью: «Надеюсь, что я беременна!»