46-летний Волшебник словно и не летел в предыдущий день через половину мира с двумя пересадками. Когда он вместе с Джереми Реником, Ши Уэбером и другими людьми, введенными в этом году в Зал хоккейной славы в Торонто, в два часа дня вошел в его старинный зал Esso Great Hall, он был свеж и подтянут. «Вы в великолепной форме», — скажет ему чуть позже кто-то из канадских репортеров.
И это был не дежурный комплимент, а истинная правда — ни грамма лишнего веса, и строгий костюм сидит как влитой. А на лацкане пиджака, как и у всех, кто был на сцене, — ярко-красный мак в честь Дня памяти, который в эти дни ноября отмечается в Великобритании и ее бывших колониях со времен окончания Первой мировой войны. Люди носят его в память обо всех, кто погиб в военных конфликтах. Почему-то мне врезалось в память, что его в это время всегда надевал сэр Алекс Фергюсон.
Дацюка пригласили на сцену, вручили перстень члена Зала славы (сама торжественная церемония состоится в понедельник, а днем ранее — матч легенд), он сфотографировался со знаменитыми хоккеистами, а теперь боссами Зала славы пышноусым Лэнни Макдональдом и Майком Гартнером. А потом на вполне недурно сохранившемся у него на Урале английском ответил на несколько вопросов ведущего канадского телеканала TSN. В частности, о том, где он узнал о включении в Зал.
Начал Волшебник серьезно: «Я напряженно работал в тренажерном зале...», а потом улыбнулся: «Шутка. Был на приеме у врача». Спустя несколько минут Джереми Реник скажет, что вот он-то, в отличие от Павла, действительно в тот момент пахал в тренажерке. А потом, когда ехал в машине, до того не мог справиться с эмоциями, что остановился, вышел на обочину и дико заорал от переполнявших его чувств. Куда более сдержанного интроверта Дацюка (недаром он и «Леди Бинг Трофи», приз главному джентльмену лиги, аж четырежды завоевывал) я таким вообще не представляю.
Павел рассказал на сцене, что в детстве хоккей взрослых смотрел мало, предпочитая играть сам. И поначалу — много возиться с шайбой, которой учился делиться с партнерами уже по мере взросления. Если же смотрел матчи профессионалов, то следил не за отдельными игроками, а за тем, как и за счет чего у них получается играть вместе. Видимо, так у него в голове и возникла матрица его неповторимого хоккея...
«Ларионов и Федоров, особенно Игорь, показали мне путь, которым надо идти»
Уже после вручения перстней Дацюк еще несколько минут отвечал на вопросы североамериканских журналистов. Подробно вспомнил, например, свой первый гол в НХЛ:
— Играли с «Каролиной». Бретт (Халл. — Прим. И.Р.) отпасовал мне из угла площадки, и я забил с бэкхенда. Вообще, по-моему, я с неудобной руки забил больше голов, чем обычных.
И вспомнил еще некоторые детали о том, как узнал о попадании в Зал славы:
— Был на приеме у врача, когда сначала Игорь Ларионов (Профессор — член выборного комитета Зала славы. — Прим. И.Р.) позвонил с предупреждением, что сейчас будет звонок из Торонто, и чтобы я взял трубку. Спросил: «На какую тему?» Он ответил: «Не могу этого говорить».
И о том, как ощущает себя в этом зале:
— Чувствовал себя гораздо лучше, когда играл в хоккей.
И о Кубке Стэнли в первом же сезоне в НХЛ:
— Думал, что в хоккее все так просто, когда пришел и сразу выиграл Кубок. Я получил от этого удовольствие, но до следующего пришлось подождать шесть лет. А потом еще семь — и больше ни одного. Мне повезло, что всегда выходил в плей-офф, но тогда-то до конца и понял, как это трудно — победить в Кубке Стэнли.
И о том, была ли в детстве мечта попасть в Зал славы:
— Поверьте, таких картинок в моей голове точно не было. В детстве мне просто нравилось играть в хоккей. Когда начал расти, просто ставил перед собой частные задачи — пробиться в одну команду, в другую. Когда меня выбрали (в Зал славы), подумал — это происходит со мной или я смотрю какое-то кино? Но понимаю, что сюда заслуживают попасть многие игроки.
И об отношении к «Ред Уингз»:
— Счастлив, что играл только в одной команде в НХЛ. «Ред Уингз» значат для меня очень много. Это для меня как семья. Рад был этим летом впервые за долгое время приехать в Детройт, увидеть много старых друзей и впервые выйти на лед и оказаться в раздевалке новой арены, где мне не довелось играть.
И об Игоре Ларионове и Сергее Федорове:
— Они очень мне помогли, особенно Игорь. Была, правда, у этого и плохая сторона, поскольку я так и не выучил английский на хорошем уровне. Но они показали мне путь, которым надо идти, объяснили правила, которым я должен следовать. В общем, сделали мою дорогу в НХЛ намного легче. Надеюсь, я был обучаемым студентом.
И о потрясающем многолетнем взаимодействии с Хенриком Зеттербергом:
— Он заслужил попадания в Зал славы! Надеюсь, это произойдет. Мы играли в похожий хоккей и трудились как следует. Но хочу вспомнить и о многих игроках, с которыми я выходил на лед в своем первом сезоне в НХЛ. Им особое спасибо за то, как они ко мне, молодому, отнеслись. Как к такому же, как они.
И о нынешних молодых хоккеистах по сравнению с прежними:
— Они более техничны и быстры. И бросают сильнее меня. Но, может, я могу объяснить им, как стать лучше.
И о воспоминании из первого сезона в «Детройте»:
— Мы проиграли матч, я ошибался, из-под меня забивали. Я видел, что парни злы. Но оказалось, что они злились не на меня, как подумал, а на то, что проиграли. Никто мне так и не «напихал». Спросил Ларионова, почему — ведь я ошибался и заслужил этого! Игорь ответил: «Не беспокойся об этом. Та игра закончилась и осталась позади. Надо уже фокусироваться на следующей, и нет смысла кричать о том, что уже не изменить». Это был для меня первый большой урок в НХЛ. И это то, что теперь я сам говорю молодым игрокам. Надо не думать о том, что было, а просто делать все, чтобы в следующий раз играть лучше!
Вместе с Дацюком в Зал славы пришел его друг и агент Дэн Мильштейн. Я попросил его поделиться первыми впечатлениями.
— Паша прилетел в четверг поздно вечером. У него олимпийское спокойствие. Думаю, до понедельника, когда состоится сама церемония, он не будет сильно переживать. А вот тогда будет ответственный день, когда он произнесет речь, к которой готовится уже на протяжении неопределенного времени. Очень рад за него, он молодец!
— Перелет у него сложный был?
— Екатеринбург — Москва — Стамбул — Торонто. В общей сложности он занял сутки. Мы сходили на ужин, но сегодня из-за разницы во времени Паша проснулся уже в четыре утра. Очень много мероприятий — практически каждая минута расписана с сегодняшнего дня и до вечера понедельника. Свободного времени у нас почти нет.
— Сам Зал славы-то Дацюку покажут?
— Да, завтра мы придем для частного тура после закрытия музея для общего доступа. Павел ни разу не был в Зале славы. Я подумал, что, видимо, он решил сюда не приходить, пока его самого не примут, ха-ха.
Дальше спецкор «СЭ» уже беседовал с самим Волшебником.
«Включение в Зал славы посвящаю памяти родителей»
— Эмоции, когда узнал (о включении в Зал славы), испытал очень яркие, — сказал Дацюк. — Был рад и взволнован. Но волнение продолжалось только до того, как дали перстень. Теперь — все!
— О чем в этот момент подумали в первую очередь?
— О том, что за этой наградой стоит много людей, которые мне помогали советом или примером. Очень рад тому, что люди ко мне очень хорошо относились. И все они заслужили стоять на этой сцене со мной.
— Кому хотели бы посвятить включение в Зал хоккейной славы?
— В первую очередь, памяти родителей (мамы Павла не стало, когда ему было 15 лет, отца — в его 27. — Прим. И.Р.). Без них, без семьи не было бы ничего. И всем людям, которые мне на разных этапах жизни и карьеры помогали.
— Кого из тренеров назвали бы главным в карьере?
— Одного выделить не могу. Каждый внес свой вклад в определенном возрасте. Первый тренер, дядя Володя Ситников, вложил в меня всю любовь и передал меня Валерию Голоухову, который работал со мной много лет в школе и дал возможность играть в комбинационный хоккей. Потом Владимир Крикунов, который тоже очень много мне дал, когда я уже подрос. Далее Скотти Боумэн, поверивший в меня. И Майк Бэбкок, научивший еще и в защиту возвращаться («еще и» — это притом что Дацюк — трехкратный обладатель «Селке Трофи», приза лучшему форварду НХЛ по игре в обороне. — Прим. И.Р.).
«Во мне еще живет хоккеист. Но раньше говорил себе, что могу играть лучше, а теперь — что могу быть лучше»
— Расскажите о своей нынешней жизни. Интервью вы даете очень редко, на телеэкранах не светитесь, и ваши болельщики хотят знать, как и чем живет их кумир.
— Я счастливчик, что клуб «Автомобилист» взял меня на работу и могу заниматься с юными хоккеистами от 16 до 20 лет, стараться сделать их лучше.
— Счастливчик? Но ведь могли занимать любую руководящую должность в клубе, и многие вскоре после окончания карьеры ожидали увидеть вас генеральным менеджером клуба. Вы же для своего имени занимаете скромную позицию.
— Имя здесь значения не имеет. Рад, что меня окружают хорошие люди, которые дают мне шанс заниматься тем, что хочу делать. В данный момент мне очень нравится передавать свой опыт и свое видение юным ребятам. Насколько им это поможет и будут ли они смотреть на какие-то детали хоккея так же, как я, — уже будет зависеть от них.
— А сформировались ли какие-то более долгосрочные планы — лет на десять вперед?
— Такие планы строить тяжело, и на это есть много причин. Занимаюсь подростками, стараюсь касаться детских школ, но самое главное для меня — есть немножко свободного времени, чтобы уделить его семье. Это тоже приносит мне большое удовольствие.
— Десять лет подряд во время выступлений за «Детройт» вы проводили в Екатеринбурге детские лагеря. Если сравнивать то время с нынешним, есть ли какой-то прогресс в детском хоккее родного города? Услышали ли то, что вы хотели в него привнести?
— Не все, что мы запланировали тогда передать, удалось. Первое, чего хотели, — чтобы тренеры, которых мы привозили (из Северной Америки. — Прим. И.Р.), поделились опытом, а екатеринбургские специалисты его почерпнули, увидели другой подход к процессу. Думаю, что наши тренеры не совсем этим воспользовались. Но на то и жизнь, чтобы над этим работать, улучшать что-то, доказывать. Чем и занимаюсь.
— Лично для себя тренерское будущее исключаете на сто процентов?
— Не говорю, что на сто. Но быть тренером — очень ответственная и тяжелая работа. Очень нервная.
— Насколько комфортно вообще чувствуете себя в послеигровой жизни? Много ли времени пришлось потратить, чтобы полностью к ней адаптироваться?
— Все еще адаптируюсь — все-таки не так давно закончил. Во мне еще живет хоккеист, хотя и понимаю, что эта часть жизни уже закончена. Наверное, эта внутренняя борьба во мне будет всегда. Раньше я говорил себе, что могу играть лучше. Теперь — что могу быть лучше. Это то, что дает человеку спорт.
— На профессиональный лед уже не тянет?
— Наверное, нет. Понимаю, что в моих возможностях есть лимит, хотя голова не хочет до конца с этим мириться.
— Расскажите о вашей хоккейной школе в Екатеринбурге.
— В ней я вырос как хоккеист («Юность». — Прим. И.Р.). Теперь ее назвали моим именем. Школа развивается, и это хорошо.
«Неделя этим летом в лагере развития молодых игроков «Детройта» дала мне очень много»
— Есть ли ощущение, что чего-то не доделали в игровой карьере, или довольны достигнутым на сто процентов?
— Думаю, что каждый игрок не может быть доволен всем на сто процентов. Благодарен за все, что со мной случилось, но, наверное, могло быть лучше. И мог относиться к делу лучше (ни от одного тренера или партнера никогда не слышал каких-либо претензий к Дацюку по этому поводу, но сам он предъявляет к себе максимальные требования. — Прим. И.Р.).
— Какой момент вызвал самые большие эмоции — первый, второй Кубок Стэнли, золото Олимпиады в Пхенчхане?
— Рождение детей. Если же говорить о хоккее, то Кубок — это замечательные эмоции. Но их сила заключается не в одном миге финальной сирены в последнем матче, а во всем процессе, в удовольствии от того, как мы к нему идем. Эти эмоции — не одномоментные, а продленные. И выигрыш — уже как апогей.
— Вы вошли в число ста лучших хоккеистов в истории НХЛ, теперь в Зал хоккейной славы. Хочется теперь увидеть ваш 13-й номер выведенным из обращения в «Детройте»?
— Наверное, это не ко мне вопрос. И не мне решать. Никогда об этом не думал и не хочу думать.
— Как все-таки удалось убедить суеверного Скотти Боумэна, чтобы вам дали любимый 13-й номер?
— Я тогда мог общаться только через агента (тогда с Дацюком работал ныне покойный Гари Гринстин. — Прим. И.Р.) и просил об этом его. А ему уже как-то удалось.
— Болеете ли сейчас за «Ред Уингз», следите ли за командой, генеральный менеджер которой — ваш бывший капитан Стив Айзерман? Как вам ее развитие?
— Ну про развитие говорить не могу, поскольку слежу за командой только по результатам и некоторым моментам матчей, которые удается увидеть. Это не позволяет оценивать все корректно. А так, конечно, слежу и всегда буду следить, переживать за «Детройт». Переживать за его игроков и стараться помочь им.
— Этим летом вы по приглашению клуба приезжали в лагерь развития молодых хоккеистов «Красных Крыльев». Расскажите об этой поездке.
— Мы пришли к обоюдному мнению, что это будет полезно и для клуба, и для меня. Особенно для меня. Обменяться опытом, посмотреть изнутри, как такой лагерь сейчас проходит. Когда-то (перед первым сезоном-2001/02. — Прим. И.Р.) я в нем был игроком, теперь — тренером по развитию. Интересно было наблюдать, как все занятия подготавливаются и происходят на льду, какая философия у команды. Неделя, которую я там был, дала мне очень много полезного. Общался и с игроками, которые участвовали в этом лагере, и тренерами, и с хоккеистами, с которыми когда-то играл сам. Окунулся в эту приятную, теплую атмосферу.
«Мое мнение — в наш хоккей приходит мало талантов, потому что он «подорожал»
— Как думаете, сможет ли Александр Овечкин побить рекорд Уэйна Гретцки по голам уже в этом сезоне?
— Насчет этого сезона — конечно, хочу! В любом случае верю и даже уверен, что рекорд Саша побьет. Он это заслужил своей тяжелой работой, нацеленностью на ворота и отношением к хоккею. Он — настоящий бомбардир, что уже доказывает два десятилетия.
— Кто вам больше всех нравится из нынешних российских звезд НХЛ? И как объясните, что топовых центрфорвардов, игроков вашего амплуа, Россия производит очень мало, а в основном это вратари и крайние нападающие?
— Работа центров — достаточно тяжелая. В ней надо очень много думать. Не знаю, почему мы не можем их воспитывать в данный момент. Конечно, буду стараться помогать, чтобы у нас были хорошие центральные. Потому что от них многое зависит, они — связующие звенья между нападением и защитой.
А почему их нет... Лично мое мнение, что одна из причин — мало талантов приходит в наш хоккей. Из-за того, что он подорожал. Если сравнивать с теми временами, когда начинало мое поколение, то тогда нам помогали детские школы, выдавали коньки, хоть и старенькие, клюшки. Сейчас все это легло на плечи родителей. Форма очень дорогая, и им тяжело платить за ребенка. Плюс еще платные подкатки. Все это тоже, наверное, влияет. Как и то, что родители слишком много требуют от детей, крадут у них детство.
— Планируете ли всю оставшуюся жизнь прожить в Екатеринбурге?
— На данный момент я очень доволен, что приехал домой. Меня все устраивает. Рад быть в своем родном городе и помогать живущим в нем людям.
0
10.00
