От платиновых звезд до местных героев: хип-хоп-артисты вынуждены смотреть, как их тексты используют против них в уголовных процессах.
У полиции не было никаких видимых причин преследовать артиста Drakeo the Ruler в тот день. Как он мне позже рассказал, никто никаких правил дорожного движения не нарушал и травку не курил. Но вопросы правомерности обыска и конфискации, похоже, не особо волновали копов, патрулирующих в тот день южную часть центрального Лос-Анджелеса. И поэтому недолгая поездка в винный магазин закончилась тем, что на самого оригинального рэпера Лос-Анджелеса со времен Snoop Dogg надели наручники.
Drakeo обвинили в незаконном владении огнестрельным оружием. В качестве доказательства правоохранительные органы только показали рэперу его же клип и прочитали его собственный рэп. Далее все было еще более странно.
В течение следующих нескольких недель были арестованы другие члены команды Drakeo — Stinc Team. Обвинения варьировались от убийства первой степени до краж с разбоем, что грозило длительным тюремным заключением.
По словам Drakeo, окружной прокурор обвинил их в том, что Stinc Team — это банда, а не один из самых популярных молодых хип-хоп-коллективов на Западном побережье. Что касается доказательств, адвокат заявил: дело по большей степени основано на признаниях, якобы полученных от информатора.
Пытаясь таким образом обвинить 25-летнего артиста во всех смертных грехах, прокуроры используют против него его же музыку и его же эпатажный (тщательно продуманный) имидж.
«Это чушь собачья. Я могу говорить все, что захочу», — говорит рожденный рэпером Даррелл Колдуэлл из Центральной мужской тюрьмы Лос-Анджелеса. После нескольких месяцев заключения Drakeo судья отказался выпустить его под залог.
«Они делают это только потому, что я рэпер, и к тому же еще и черный, — говорит парень. — Я прилагаю все усилия, чтобы убедиться, что вы можете интерпретировать мою музыку 20 различными способами, но они все еще пытаются использовать ее, чтобы нарисовать ложное представление обо мне».
С момента появления в 2015 году Drakeo разработал инкрустированную бриллиантами загадочную вселенную с пронизанной тревогой мутацией гангста-рэпа, которая получила название «нервная музыка».
Его тексты полны комического преувеличения и закодированного жаргонного языка, в котором одна фраза может иметь несколько значений в зависимости от контекста. В его случае прокуроры выдернули из контекста несколько строк, пытаясь уличить певца в угрозе обществу. Перед тем как суд присяжных предъявил ему обвинение, они послушали Bully Breaker 2016 года, песню, полную ерничанья и поэтической показухи:
Знаешь, с нами, взломщик-хулиган,
Не смей говорить о
Полуавтоматическом оружии на моем поясе.
Малый ниггер не собирается это обсуждать.
Кто тут хулиган?
Да нет же, мои ниггеры, мы его обработаем,
Все равно это неуважение к банде.
Ты начинаешь нас бесить.
Несмотря на всю лирическую сложность текстов Drakeo, власти подчеркнуто выделили некоторые из его шаблонных стихов, которые точно вписываются в тридцатилетнее наследие гангстерского рэпа в Лос-Анджелесе, которое началось с Batterram Toddy Tee и «6 ‘N’ the Mornin’» Ice-T — дуэльных рассказов о Дэриле Гейтсе и временах, когда полиция взламывала их двери.
Кроме того, лирическое содержание Drakeo не отличается от Gangsta Gangsta N.W.A., в котором Ice Cube читает: «У меня есть дробовик / И вот вам сюжет / Завалить ниггеров под шквалом огня». Но это было в 1988 году. Принятые в последующие три десятилетия новые законы о борьбе с бандами в Калифорнии укрепили способность полиции клеймить практически любую группу людей как банду.
В законе о борьбе с терроризмом на улицах Калифорнии «преступная уличная банда — это «группа из трех или более человек, которые имеют общее имя, или опознавательный знак, или символ».
В руках прокуроров, добивающихся громких приговоров, это может быть использовано для определения практически любой команды уличного рэпа.
Адвокат Drakeo, Фрэнк Дункан, считает дело против своего клиента беспочвенным, включая более ранние обвинения в краже. Тексты Drakeo больше сфокусированы на мелких кражах, нежели на убийствах, но прокуроры, как правило, не упускают возможности запугать суд присяжных стереотипами о членах социопатических банд.
«Таким образом, это позволяет им повлиять на присяжных и значительно облегчает судебное преследование; все сразу же начнут чувствовать к вам антипатию, если они будут думать, что вы — член банды, — говорит Дункан. — Вырванные из контекста, слова этих песен могут звучать очень компрометирующе. Но реальность такова, что это лос-анджелесский гангста-рэп. Он всегда был о насилии и преступности».
***
В 1989 году полиция Детройта арестовала членов N.W.A после того, как группа сыграла Fuck Tha Police на концерте, несмотря на предупреждение от правоохранительных органов.
В следующем году члены 2 Live Crew были арестованы в ночном клубе округа Бровард за то, что исполнили непристойные песни из своего альбома As Nasty As They Wanna Be. (Суд присяжных позже признал их невиновными по обвинению в непристойном поведении.)
В 1992 году 2Pac был вынужден защищать себя в гражданском иске, поданном семьей убитого солдата штата Техас, убийца которого утверждал, что рэпер 2Pacalypse Now подтолкнул его к совершению преступления. И не кто иной, как вице-президент Дэн Куэйл, потребовал, чтобы Time Warner Inc. отказался выпускать его альбом — точно так же, как было сделано ранее этим летом в идентичной ситуации с рэпером Ice-T, чья песня Cop Killer вызвала национальный фурор.
В течение последнего десятилетия это конституционное право на свободное выражение мнений ставилось под сомнение как для культовых артистов, включая Young Thug, обвиняемого в участии в обстреле гастрольного автобуса Lil Wayne в 2015 году, так и для малоизвестных личностей. А поскольку круглосуточная доступность социальных сетей и сторис в Instagram стирает и без того размытую грань между реальной жизнью и публичным образом, полицейское наблюдение только усиливается, ставя под угрозу возможность рэперов удовлетворять интерес (часто нездоровый) своих поклонников.
Определенные качества самой формы этого искусства и открытый расизм привели к тому, что собственные цитаты рэперов были использованы против них в судах. Несправедливость специфична для этой формы, хотя в культуре, раздираемой насилием с применением оружия и пропитанной кровью мифологией, рэперы являются лишь последними в наследии, уходящем корнями далеко в прошлое до Billy the Kid.
В некоторых случаях адвокаты утверждают, что творческие выдумки рэперов мало чем отличаются от музыкального хвастовства Джонни Кэша, который пел о том, что он застрелил человека в Рено просто для того, чтобы посмотреть, как тот умирает. Никто не арестовал Боба Марли за стрельбу в шерифа. На Джима Моррисона не надевали наручники за отцеубийство, изображенное в песне The End (вместо этого полиция Майами продолжала преследовать его по обвинению в непристойном поведении).
«Желание полиции приравнивать рэп-группы и банды отчасти объясняется их невежеством, но есть и нечто более гнусное, — говорит Андреа Дэннис, профессор юридического факультета Университета Джорджии и соавтор книги „Рэп на суде“. — Калифорнийский закон позволяет легко отнести рэп-группы к бандам, но именование себя бандой возникло еще в ранние времена хип-хопа, когда группы часто называли себя криминальными группировками, командами или бандами. Да, людям стал нравиться рэп; их дети слушают его, и этот вид творчества становится все более креативным. Вы можете подумать, что это приведет к исчезновению негативного отношения к рэпу, но оно только усилилось».
***
Аналогичный аргумент был приведен Boosie Badazz (настоящее имя Торренс Хэтч) и его адвокатам во время суда по обвинению в убийстве в 2012 году. За предыдущее десятилетие рэпер отполировал свою легенду как новый 2Pac XXI века.
Наглый и эпатажный артист, выросший на обедневшем Юге, выпустил Fuck the Police в 2007 году, и эта версия стала частью протестов, которые возникли вместе с движением Black Lives Matter («Жизни чернокожих важны»). Разумеется, это ему слабо помогло расположить правоохранительные органы к себе.
По данным прокуратуры округа Батон-Руж, Boosie заплатил подростку-киллеру Майклу Marlo Mike Лоудингу за убийство брата матери его ребенка. Власти успешно обратились с петицией к судье с просьбой признать в качестве доказательства несколько песен, которые, по их утверждению, были записаны в ночь убийства.
Ведущий прокурор Дана Каммингс представила суду присяжных а-капелла версии двух композиций. Она процитировала этот отрывок из «187» как один из самых ужасных:
Йо Марло, у него «Монте-Карло»,
Эта сука седая,
Я хочу, чтобы сегодня не была живая.
Адвокаты защиты успешно доказали, что ни один из текстов окончательно не связывает Boosie с убийством. Хотя Boosie использовал имя предполагаемого убийцы, его адвокаты сказали, что покойник не водил «Монте-Карло» (красивый американский автомобиль), — напоминание о том, что искусство часто может «приукрасить» историю.
Обвинители нередко возражают, что тексты песен могут иметь важное значение для доказательства мотивов, намерений, личности и отсутствия ошибок. Тем не менее в случае с Boosie присяжные, подразумевая то, что они согласны с позицией защиты, что его песни были только отражением чрезмерного насилия в Батон-Руж — городе с уровнем убийств, затмившим даже Чикаго в 2017 году, — единогласно проголосовали за его оправдание.
Проблема эта более насущная, чем просто дела знаменитостей. По словам Дэннис, несколько сотен подобных случаев оказались за рамками всеобщего внимания. Возможно, самый вопиющий пример прокурорского произвола — это рэпер Сан-Диего Tiny Doo (известный как Брэндон Дункан), который провел семь месяцев в тюрьме за преступление, в совершении которого, в определенном смысле, его никто даже не обвинял.
Это касалось его микстейпа No Safety 2014 года, из-за которого прокуратура возбудила уголовное дело, ссылаясь на редко используемый закон штата Калифорния, который гласит:
«Любой, кто активно участвует в уличной преступной группировке и кто будет в полной мере пропагандировать, продвигать, помогать или извлекать выгоду из любого умышленного преступного действия, которое было совершено членами этой банды, может быть признан виновным в заговоре с целью совершения преступления».
Дело касалось серии расстрелов, которые, по утверждению прокуратуры, были связаны с бандой Lincoln Park Bloods в Сан-Диего. Брендон Дункан когда-то был членом банды, но во время совершения этих преступлений он работал на полную ставку укладчиком плитки. Ссылаясь на малоизвестный альбом с фотографией на обложке пистолета со снятым предохранителем, прокуроры утверждали, что он пропагандирует образ жизни преступника и, следовательно, виновен в любом правонарушении, совершенном любым другим членом банды. Только после семи месяцев тюремного заключения и тщательного изучения дела со стороны СМИ судья Верховного суда постановил, что Дункан неправомерно подвергся судебному преследованию.
«Есть чернокожие ребята, отбывающие срок от 25 лет до пожизненного за тексты, которые они написали, — говорит Дункан, который в настоящее время предъявляет иск полицейскому отделу Сан-Диего и двум его детективам за нарушение его прав Первой поправки и за незаконный обыск и арест. — Люди думают, что все, о чем мы пишем, реально, и они полностью исключают из этого развлекательную составляющую. Иногда текст действительно основан на реальных ситуациях, но иногда это может быть сказано о гипотетической ситуации, о чем-то, что случилось с кем-то другим, кого я знаю. Мы просто пытаемся нарисовать точную картину городского пейзажа».
Тем не менее война между рэпом и основным правом за свободу слова усилится в ближайшие годы. Прокуроры и законодатели рассматривают в рэпе нечто, что они называют истинной угрозой. Тип общения, в результате чего артисты могут быть заключены в тюрьму просто за то, что лирический герой угрожают сопернику. А глобальная популярность социальных сетей только облегчила работу правоохранительных органов по отслеживанию каждого шага рэп-сообщества.
По словам Эрика Нильсона, профессора Ричмондского университета и соавтора Rap on Trial, глава отдела по борьбе с организованной преступностью в Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния, рассказал, что его сотрудники проводят половину своего рабочего времени, наблюдая за бандами (и, вероятно, за местными рэперами) онлайн.
«Это выглядит в стиле Оруэлла, но кажется столь же страшным, как и явная некомпетентность людей, выполняющих эти оруэлловские функции (манипуляция фактами или их искажение для целей пропаганды), — говорит Нильсон. — Эти люди понятия не имеют, о чем они говорят. И будет только хуже. Социальные сети предлагают как низкие барьеры на пути выхода на рынок, так и возможность прославиться без студии звукозаписи. Эти артисты могут писать сложные рэп-истории, но их деловая хватка и осведомленность в этих вопросах могут не совпадать. И полиция следит за каждым их шагом».
Перевод Светлана Ходаковская
0
115.00
