В монастырь, где живут затворники, доступ мирянам запрещен. Но сами монахи не закрываются от мира. По их мнению, такой образ жизни — способ увидеть его под иным углом. «Вокруг света» искал нужную перспективу в женском монастыре Святого Пелагия в Овьедо, на севере Испании.
«Монастырь Святого Пелагия. Монахини Бенедиктинского ордена. Закрыто для посещения». Выбитые в камне при входе слова не внушали надежд. Но мне было назначено, и я позвонила...
Тяжелая дверь закрылась за спиной. Я шагала за сестрой-распорядительницей в недра громадного средневекового здания, где мне предстояло прожить неделю, и утешала себя словами аббатисы: «Мы не закрываемся от мира. Мы отдаляемся, чтобы лучше его видеть. Ведь разглядеть что-то большое можно только с некоторого расстояния».
Из окна гостевой кельи, забранного ржавой решеткой, мир выглядел действительно иначе, чем всегда. Но пароль от монастырской сети Wi-Fi, отдельная ванная комната и крахмальное белье примиряли с новым положением дел. «Здесь одна проблема, — сказала сор (сестра) Хосефина, — не слышно колокола. Давай я завтра утром приду за тобой?» Я ответила: «Да не надо, у меня в мобильном будильник есть». «Ну тогда завтра в шесть приходи на кофе». — И она дала мне ключ от двери, отделяющей гостевой дом от внутренних помещений монастыря, куда простым смертным доступ закрыт.
День первый, среда
6:00 Наутро я крепко пожалела о том, что отказалась от предложения сор Хосефины: в шесть в монастырских коридорах стояла такая тишина и темнота, что жуть брала. Перебежками, от одного выключателя к другому, я преодолела основную часть пути. Сложность заключалась в том, что свет за собой необходимо было гасить: электричество здесь строго экономят. Шутка ли — 10 000 квадратных метров площади! А платить за свет приходится по общему тарифу, 15 евроцентов за киловатт-час (это мне рассказала вчера Хосефина, привычно нашаривая во тьме кнопку очередного выключателя). Еще несколько перебежек, и где-то внизу забрезжил слабый свет — кухня. Тут перед утренней молитвой могут выпить кофе те, кому необходимо взбодриться со сна.
6:30–9:00 Мое место в хоре с краю, рядом с Хосефиной. Хор, где монахини собираются на молитву не менее пяти раз в день, расположен сразу за алтарем и отделен от него высокой чугунной решеткой. Еще каких-нибудь пятьдесят лет назад решетка была глухая — даже служивший литургию капеллан не мог нарушать затворничество насельниц и причащал их через прорезанные в прутьях окошечки. Столь строгие правила женской клаузуры (затворничества) в Испании остались в прошлом; теперь в решетке, отделяющей хор от алтаря, есть дверь, чтобы сестры могли подойти к причастию.
9:00 За завтраком самообслуживание — на столах, расставленных буквой П, лишь хлеб и масло с пониженным содержанием холестерина. За остальным надо подходить к тележкам посередине трапезной: на выбор — омлет, сыр, колбаса. Особенно поразило наличие последней, я думала, что мяса неделю не увижу, а оказывается, его здесь только по пятницам не едят. Трапезы проходят в молчании, но за обедом и ужином одна из сестер с кафедры читает выдержки из устава святого Бенедикта и новости — вместо радио.
10:00–13:30 После завтрака все расходятся по делам — кто на кухне помогать, кто по мастерским. Их две: реставрационная (два звонка с улицы) и переплетная (один звонок). Часы работы: с 10:00 до 13:00 ежедневно, кроме выходных. Меня прикрепили к переплетчицам. На моем рабочем месте — стопка книг регистрации крещений, в которых нужно штампиком проставить номера страниц. Пока штампую, считаю в уме: один вручную прошитый и переплетенный том обойдется заказчику (магазину церковной утвари) в 30 евро. Нумерация страниц — моя работа — стоит три евро. На одну книгу у меня уходит не менее 40 минут. При трехчасовом рабочем дне выработка составляет где-то 13,5 евро. Получается, я не отрабатываю даже еду. Удрученная малоценностью своего труда, за обедом стараюсь есть поменьше, несмотря на то что дежурные по раздаче монахини пытаются меня, наоборот, получше накормить и то и дело ставят на наш стол (на четверых) новые блюда: овощной суп-пюре, жареную картошку, рыбу, котлеты. Некоторым сестрам приносят отдельно приготовленную еду — у них диета, назначенная врачом.
21:30 Бенедиктинцы большое значение придают общению между членами обители. После литургии и ужина сестры ежедневно собираются в специальном «рекреационном» зале для беседы. Сегодня ее основной темой стало мое появление в монастыре. Месяц назад на таком же общем собрании монахини, изучив мое резюме и получив ряд рекомендаций от заслуживающих их доверия лиц, дали добро аббатисе, матери Росарио, на сотрудничество с российским журналом. Теперь они смотрят на меня с живейшим любопытством — я рассказываю о себе. Затем 25 монахинь, сидящих полукругом, по очереди называют свои имена. Перед тем как отправиться на последнюю молитву дня — повечерие, — каждая подходит ко мне, обнимает и говорит: «Добро пожаловать в наш дом».
День второй, четверг
9:30 После завтрака мать Росарио проводит для меня экскурсию по «дому». Иначе как домом монахини между собой монастырь не называют. Это действительно их единственное жилье, их собственность, и они должны сами содержать ее в порядке и платить налоги. Одна из старших сестер, Кармен, приняла постриг 72 года назад и помнит, как в 1942-м их общий дом лежал в развалинах после бомбежек гражданской войны, и ее послушанием было не книги переплетать, а месить раствор и выносить строительный мусор.
Из ухоженного монастырского садика мы поднимаемся в послушнический корпус. Здесь кельи рассчитаны на двух-трех насельниц, и «удобства на этаже». Остальные монахини живут каждая в своей комнате с отдельным санузлом. Вот уже 10 лет корпус пустует. «Кризис призваний, — вздыхает мать Росарио. — А мы стареем. Нас 27, две уже не встают с постели, еще четверым под девяносто. Больше половины — пенсионерки».
Государственная пенсия (порядка 600 евро) выплачивается монахиням с тех пор, как после смерти Франко в 1975 году в Испании было регламентировано правовое положение духовенства. «Мы зарегистрировали свои мастерские, начали делать отчисления в пенсионный фонд, — рассказывает настоятельница. — Поначалу было очень тяжело, зато сейчас за счет пенсий выживаем».
14:30 С одной из пенсий сестры купили микроавтобус. На нем, как всегда по четвергам после обеда, восемь насельниц отправляются на загородную прогулку. Я с ними. Водительские удостоверения есть у трех монахинь, но сегодня нас везет Аурелио, единственный мужчина, который работает здесь за зарплату (еще кухарка и уборщица). Ему около 50, на нем вся мужская работа: мелкий ремонт, переноска тяжестей, да мало ли что еще.
Аурелио предлагает новый маршрут — пешеходную дорожку на склоне близлежащей горы Наранко. С нее открывается чудный вид на город, но мать Росарио жалуется, что здесь много людей. Впрочем, этот недостаток искупается оказавшейся на пути спортивной площадкой: монахини азартно пробуют каждый тренажер — «велосипед», «лыжи» и имитатор ходьбы. Гуляющие в изумлении оглядываются, некоторые останавливаются поглазеть. Понимаю, почему аббатисе не нравятся многолюдные места.
21:30 На вечерней «сходке» только и разговоров, что о площадке. Те, кому ехать на следующей неделе, тоже просят отвезти их на тренажеры. «Давайте мэру напишем, — предлагает кто-то, — пусть он нам такую площадку где-нибудь поближе построит».
АРХИВ
Спасенные реликвии Женский бенедиктинский монастырь в Овьедо был основан в IX веке. Свое имя — Святого Пелагия (мученика Пелагия Кордовского) — получил в Х столетии в честь 13-летнего мальчика-христианина, который был четвертован в 925 году в Кордове за отказ принять ислам. Его останки были перевезены христианами в Астурию и помещены в монастырь, где хранятся по сей день в алтаре. Это главная монастырская реликвия. Молитвой, обращенной к мученику, монахини заканчивают день на протяжении уже десяти с лишним веков.
От первоначального архитектурного облика монастыря не сохранилось ничего, кроме нескольких колонн дороманского периода. Нынешний облик — результат перестройки XVII–XVIII веков. Зато монастырский архив хранит всю историю обители в документах. Самый ранний письменный памятник — указ леонского короля Бермудо II от 996 года о том, что монастырю отходит вся прилегающая к нему долина Сорьего с селами и крестьянами. Архив был чудом спасен в 1934 году, во время всеобщей шахтерской стачки в Астурии. Монастырь был избран лидерами рабочего движения в качестве штаба обороны, на чердаках устроили оружейные склады. Для подавления стачки правительство применило боевую авиацию. После попадания бомбы в здание начался пожар, но монахиня-архивариус выкинула пачки документов из окна, а потом возила их за собой на телеге в долгих скитаниях по чужим монастырям.
Кроме архива обитательницы монастыря забрали с собой лишь мощи святого Пелагия. Только через пять лет, в 1939-м, монахини вернулись в Овьедо и начали восстанавливать свой дом.
День третий, пятница
6:30–14:00 Как обычно, утро проходит в молитвах и работе. Сегодня смогла довести время нумерации одной книги до 30 минут.
14:00 После обеда три сестры получили от экономки билеты на автобус и отправились в поликлинику. Я увязалась с ними. Автобус полон ребятишек — школьный класс едет на экскурсию. Они галдят и не обращают на монахинь никакого внимания. Церковное облачение на улице — в Испании явление обычное. Даже монахи-затворники (за исключением служителей самых «строгих» орденов — кармелитов и картезианцев) регулярно выходят в мир. «Как, впрочем, все люди, которые выходят из своего дома, — подчеркивает сор Эстер. — Монастырь не тюрьма. Нам никто не запрещает выходить, просто зачем?»
Эстер, медик по образованию, заведует монастырским лазаретом и всеми медицинскими вопросами вроде электронной записи к специалисту, выдачей лекарств и уходом за больными. «Слава Богу, что меня уговорили закончить медучилище, прежде чем я ушла в монастырь», — радуется она.
День четвертый, суббота
6:30–13:30 Еженедельная уборка, стирка и глажка. Вместо нумеровочной машинки получаю ведро с тряпкой. За работой расспрашиваю «коллег», на что они употребят свободное послеобеденное время.
Оказывается, его и сегодня, в выходной, будет совсем немного. Полтора часа после обеда до молитвы в 15:30 — традиционная сиеста. До следующего богослужения в 19:00 время расписано по минутам: у солисток — репетиция в хоре, в музыкальном классе — урок игры на цитре, а в 18:00 для всех лекция, первая из цикла, посвященного таинству евхаристии. Отец Хосе-Луис, преподаватель духовной семинарии, приходит в монастырь только по субботам.
15:30 После молитвы остаюсь на репетицию хора. По лицу сор Ковадонги, которая дирижирует, видно, что она чем-то недовольна. «Григорианское пение должно быть ритмичным, а мы очень растягиваем», — объясняет она, складывая ноты. По образованию филолог-англист, Ковадонга ведает двумя монастырскими «институтами» — хором и архивом. Учиться игре на органе и на цитре ее посылали во Францию, а с архивом она сама разобралась: «Сейчас оцифровываем XVI век. Времени катастрофически не хватает». С тех пор как в монастыре Святого Пелагия появились компьютеры, сестры перевели в электронный вид архивные документы за предыдущие шесть столетий — с X века.
18:00 На лекцию являются все сестры. Сор Эстер записывает ее. Она хочет получить степень бакалавра теологии по Интернету. Сейчас это можно сделать практически без отрыва от монашеской жизни — в монастыре оборудован компьютерный зал.
День пятый, воскресенье
6:30–13:30 Воскресенье считается не просто выходным, а праздником. Никаких трудов, только хвала Богу, отдых и общение. За обедом вместо чтения устава слушаем музыку, а вместо воды дежурные по кухне предлагают красное вино. Меню тоже праздничное: паэлья с креветками, вернее с креветкой, потому что достается всем только по одной.
14:30 На дневном сборе монахинь меньше, чем обычно. Одна сестра уехала в соседний городок, за 30 километров, у нее там больная мать. Другая ушла навестить одинокую сестру. Полвека назад это было немыслимо. Все свидания с мирянами проходили в специальном зале, разделенном пополам: по одну сторону стояли стулья для посетителей, по другую — скамьи для насельниц. Только в конце 1960-х годов Второй Ватиканский собор (1962–1965) призвал церковь повернуться лицом к миру.
21:30 На вечерних «посиделках» смотрим кино. В зале собраний имеется экран и видеопроектор. Настоятельница приносит ноутбук и ставит то, что было одобрено на собрании: документальный фильм про животных-опылителей. После фильма долго обсуждаем проблемы пчел, колибри и бабочек. В соответствии с рекомендацией создателей киноленты сажать как можно больше цветов сестры решают, что летом, во время выезда на дачу (для этого каждый год снимается домик в деревне), они посадят растения, без которых не выжить мигрирующим бабочкам.
День шестой, понедельник
6:00–9:30 Сегодня у меня день рождения, о чем торжественно было сообщено накануне. На утреннем богослужении сестры молятся за меня — так они всегда делают в честь именинницы в монастыре.
10:00–13:00 Работа идет очень медленно, потому что то и дело приходят сестры с подарками: самодельными открытками, закладками, поделками. Коллеги по переплетному делу вручают собственноручно сшитые блокноты.
13:30 За обедом отмечаем. Перед моим прибором красуется праздничный бокал и банка пива. Сестрам на именины пиво не ставят, но для меня сделали исключение. Вместо чтения устава опять включили музыку. Заведующая дисками нашла в своей коллекции особо подходящий к случаю: «Русские народные песни в исполнении хора Советской армии». Первым номером, вопреки названию, шел хор Глинки из оперы «Иван Сусанин». Под мощные голоса советских офицеров, которые красиво выводили «Славься великий наш русский народ», 25 испанских монахинь-затворниц поднимали на меня от тарелок светящиеся искренней радостью лица, а я поднимала в ответ праздничный бокал с пивом и не знала, смеяться или плакать, до того это было забавно и трогательно.
21:30 На вечернем собрании сестры, будучи под впечатлением от офицеров, заставили меня трижды станцевать «присядку», а потом долго расспрашивали — про русскую кухню, про погоду в Сибири, про распад СССР и конфликт на Украине. В это время на улице разразилась страшная гроза, где-то совсем рядом ударила молния, и погас свет. Часть освещения удалось восстановить сразу же, но в «моем» отсеке было темно, как в брюхе у кита. Слабый свет экрана мобильного телефона только сгущал потемки. Все-таки бесполезная вещь в монастыре — даже не посветишь толком, да и сигнал плохо «пробивает» толстые стены, а звук нарушает царящую в галереях тишину. У сестер есть три аппарата на всех: один — у настоятельницы, еще два — для выездов. Как-то одной монахине родственники подарили смартфон, но мать Росарио не благословила: «Нам и так приходится на слишком многое отвлекаться от главного — разговора с Богом». Вот и лежит смартфон запакованный в коробке. А сестры занимаются своим главным делом и смотрят на мир под другим углом, чуть издали, но широко открытыми глазами.
P.S. День седьмой, вторник
10:00 После завтрака я уезжала. Все двадцать пять сестер вышли провожать меня к воротам. Кто-то сунул мне пакет с бутербродами в дорогу. Коллеги по мастерской принесли цикламен в горшке, с подоконника. Мы так долго прощались, со слезами и напутствиями, что я едва не опоздала на поезд. Через неделю цикламен расцвел нежными бело-розовыми цветами, похожими на бабочек.
ДАННЫЕ
Католичество в Испании
34,5 миллиона испанцев относят себя к католикам. Это 73,1% населения.
Средний возраст монашествующих в Испании — 63 года.
В 14 частных католических университетах учится около 79 000 студентов, что составляет 64,3% всех студентов частных вузов страны.
В 2012 году в Испании было совершено 268 810 таинств крещения, 62 847 таинств брака, 254 427 детей получили первое причастие.
По приблизительной статистике, в Испании около 61 000 монашествующих: 49 000 женщин и 12 000 мужчин. Из них 15 000 живут в 860 закрытых монастырях, остальные принадлежат к 409 религиозным общинам и осуществляют миссионерскую деятельность.
38,8% испанцев посещают католические службы.
ОРИЕНТИРОВКА НА МЕСТНОСТИ
Овьедо, Астурия, Испания
Население: 224 000 чел.
Площадь: 186,65 км2
Плотность населения: 1200 чел/км2
Средняя зарплата в Испании: 1895 евро
Достопримечательности: Кафедральный собор Сан-Сальвадор, главный фасад монастыря Святого Пелагия, дороманские церкви на горе Наранко.
Фирменные блюда: астурийская фабада (fabada asturiana) — блюдо из фасоли с копченостями; карбайон (carbayon) — типично овьедское слоеное пирожное с миндалем и коньяком.
Традиционный напиток: яблочный сидр.
Сувениры: астурийский сыр кабралес (cabrales) с голубой плесенью, традиционная посуда из черной керамики, брелок в виде астурийских деревянных башмаков ручной работы (madrenas).
Расстояние от Москвы ~ 3350 км (от 6 часов в полете без учета пересадок)
Время отстает от московского на два часа зимой, на час летом
Виза «шенген»
Валюта евро
Условные обозначения — провинция Астурия.
145.0
