Руководство страны озаботилось состоянием российских помоек — дурно пахнут, мешают людям жить и работать, портят пейзаж. Поэтому их теперь приказано выявлять, причем даже из космоса, и при малейшем недовольстве закрывать. Одно не понятно — куда же все-таки девать мусор?
В России полным ходом идет кампания по выявлению и ликвидации свалок. Командует ею лично президент Владимир Путин. Это он приказал закрыть ставший теперь скандальным мусорный полигон в подмосковной Балашихе, по его велению закрылась и крупнейшая свалка в Ленобласти. Остальные регионы рапортуют о ликвидации своего мусора, не дожидаясь гневного спроса главы государства. Однако на деле все пока выливается в бессмысленное перекладывание мусора с места на место, чище от этого не становится. Можно, конечно, и в условный шкаф затолкать все лишнее, но рано или поздно оно все равно вывалится наружу.
Решить проблему с тотальным загрязнением страны бытовыми отходами была призвана реформа перерабатывающей отрасли. Начатая несколько лет назад, она хоть и с трудом, но движется, даже рынок переработчиков вроде стал складываться, о раздельном сборе мусора заговорили. Однако дело снова упирается в законы, которые спешно латают поправками, до сих пор не определились толком и с тарифами на утилизацию мусора – то ли устанавливать их, то ли нет.
История одной свалки
Полигон твердых бытовых отходов (ТБО) «Кучино» в подмосковной Балашихе существует уже более полувека, с 1964 года. Но по-настоящему знаменитой свалка стала этим летом. На состоявшейся в июне очередной «прямой линии» президента Путина на свалку пожаловались местные жители, вынужденные жить рядом с ней и вдыхать ее «ароматы». «В течение месяца закрыть эту свалку», – приказал Путин спустя несколько дней на заседании правительства. Обращался он, в частности, к министру природных ресурсов Сергею Донскому и через месяц обещал спросить с него и с губернатора Московской области Андрея Воробьева о результатах проделанной работы. С тех пор прошло уже два месяца, и даже если министр с губернатором президенту и отчитывались, то в публичном пространстве это не прозвучало.
Кучинскую свалку закрыли еще 23 июня. Но, как признали в Минприроды, сделать это оказалось непросто. В частности, пожаловались в министерстве, сотрудникам Росприроднадзора, приехавшим на полигон, не давали попасть на его территорию сотрудники ЗАО «Заготовитель», обладавшего лицензией на обработку и захоронение мусора в Кучино. «Кроме того, около 13.00 21 июня все представители общества («Заготовитель». – «Профиль») покинули территорию административного здания и не сопровождали должностных лиц при проведении проверки», – продолжили в ведомстве. Пришлось подключить к поискам ФСБ, и оперативные, а также контрольно-надзорные мероприятия в итоге продлились 27 часов.
«Заготовитель» лишили лицензии, областное Министерство экологии представило план рекультивации свалки, Росприроднадзор взял пробы почв, воды и отходов, администрация Балашихи заключила договор с ООО «Биорем» на «завоз грунтов с целью пересыпки тела полигона ТБО «Кучино» грунтами и строительными отходами для изоляции размещенных отходов». Минприроды, кроме того, озаботилось выбором «единственного исполнителя работ по разработке проектной документации рекультивации» территории полигона ТБО «Кучино». Сам полигон был исключен из ГРОРО – государственного реестра объектов размещения отходов. Из чиновников пока не пострадал никто, кроме мэра Балашихи, который на фоне этого скандала решил покинуть пост «по собственному желанию». Его обязанности временно исполняет теперь мэр соседнего Реутова Сергей Юров.
Деньги есть, держитесь!
На закрытие свалки в «Кучино» при этом не жалеют не только сил, но и средств. Владимир Путин в этом вопросе выказал невероятную щедрость. «У нас есть 5,4 млрд рублей, которые мы выделили из федерального бюджета на эти цели, – напомнил он на июньском заседании правительства Донскому. – И еще 1,5 млрд собрали в качестве сборов экологических. Это уже 7 млрд почти что. Используйте эти деньги. Если нужно, попросим Минфин». Министр финансов Антон Силуанов сидел рядом с Донским и хмурился. Но напрасно, потому что если и этих денег будет мало, то, разрешил Путин, «можно из резервного фонда правительства, из моего резервного фонда выделить какие-то деньги». «Они у нас есть там», – признался глава государства. И это при том, что денег надеется раздобыть еще и администрация Балашихи, которая обратилась в суд с иском о взыскании 6,2 млрд рублей с «Заготовителя» в качестве компенсации нанесенного вреда.
Хотя балашихинская свалка на самом деле далеко не самая вредная, да и не самая большая в стране. Вот, например, Челябинский городской полигон ТБО площадью 80 га считается самым масштабным (на 30 га больше, чем в Балашихе), а план по его рекультивации только начнут готовить в следующем году. В Новосибирске 21 августа прошли пикеты под лозунгом «не допустить строительства полигона и мусоросортировочного комплекса» в непосредственной близости от городской черты. О рекультивации местного полигона просят и в городе Коврове Владимирской области, задыхаются от свалки жители Иволгинска, что в Бурятии, в соцсетях бурно обсуждают фоторепортаж с заросших мусором берегов Байкала. На его восстановление, кстати, уже потрачено 10 млрд рублей. В начале августа, во время визита в заповедник, президент велел добавить денег на эти цели, а потом лично под телекамеры выпустил мальков омуля в озеро. Не обошел Путин вниманием и свой родной Петербург – 9 августа пообщался с губернатором Полтавченко, поинтересовался у того судьбой мусорного полигона в Новоселках, что в Ленобласти, куда свозятся бытовые отходы из Северной столицы. На свалку нажаловались местные жители. И нечего гадать о том, что произошло дальше. Полигон закрыт.
Само собой, при таком подходе к проблеме чиновники теперь повсеместно рапортуют об обнаружении стихийных свалок, об установлении камер в местах их появления, о составлении интерактивных карт. В Подмосковье местное Минэкологии распорядилось их аж из космоса фотографировать, а жителям предложили жаловаться на незаконные свалки на специальный интернет-ресурс под названием «Добродел». Сколько всего таких свалок? Год назад, когда «Профиль» писал о коллапсе ТБО в стране и реформе обрабатывающей промышленности (подробно об этом см. «Профиль» № 18 от 23 мая 2016 года), речь шла о 14 тыс. легальных и примерно 110 тыс. нелегальных свалок. «За год существенных изменений не произошло, – говорит руководитель пресс-службы Минприроды Николай Гудков. – Но суть не в цифрах. Как минимум один полигон у нас закрылся – кучинский полигон. В последнее время в Подмосковье закрывались еще несколько полигонов».
Лучшая свалка России
Жителям Балашихи и Новосел просто повезло, они добились внимания президента. Остальные завидуют, надеются, ждут. При этом, как оказалось, свалка в Кучино не так уж страшна сама по себе. Более того, по данным СМИ, суд уже признал ее закрытие незаконным. И, как считает заместитель председателя комитета по природопользованию и экологии ТПП и РСПП Алексей Агибалов, это неудивительно. По его мнению, полигон «Кучино» был одним из лучших в России в плане соответствия законодательству, в том числе и экологическому. «Ни президент, ни губернатор Московской области, ни уволенный теперь уже мэр Балашихи, ни Росприроднадзор не могут закрыть полигон, – считает эксперт. – Последний может только приостановить его деятельность, например, на 10 дней. Закрыть полигон может только суд, если он находит достаточно оснований согласно действующему экологическому, гражданскому, уголовному законодательству. Но он их не найдет. Поэтому я нисколько не сомневался, что решения судов будут вынесены в пользу владельцев этого полигона».
Судиться с компаниями, эксплуатирующими полигоны, говорит Агибалов, – занятие довольно сложное, поскольку бизнес этот строится «по принципу матрешки». Земля под полигоном, поясняет эксперт, сдается в аренду одному предприятию, то сдает ее в субаренду другому, которое, в свою очередь, организует сам полигон и нанимает еще одно юрлицо – управляющую компанию, делами этого полигона управлять. «До какого предела мы можем строить в бизнесе такие матрешки? – недоумевает Агибалов. – И каждая часть этой матрешки в случае разбирательства оказывается не при делах».
Отдельного внимания заслуживают, по мнению Агибалова, жалобы жителей близлежащих от свалки многоэтажных домов. Они были построены в 2014 году, говорит он, а полигон открылся в 1964‑м. Со временем городской округ Балашиха разросся за пределы природоохранной зоны. У застройщиков (группа компаний «Мортон». – «Профиль»), предполагает эксперт, должен был иметься «колоссальный административный ресурс», раз на очевидное нарушение санитарных и экологических норм при строительстве этих домов закрыли глаза. С этим мнением склонен согласиться и Николай Гудков из Минприроды.
«Думаю, что все эти случаи так или иначе связаны с определенными нарушениями, но вопрос тут сложный и комплексный, – говорит он. – Многоквартирные дома, которые строятся поблизости от полигонов, – это явное нарушение. Компенсируется оно, наверное, сниженной ценой на квартиры. И люди, наверное, понимали, что рядом находится полигон и что быстро он не исчезнет, понадобится достаточно много времени для его рекультивации и закрытия».
По железной дороге
И хотя свалки – беда общероссийская, острее всего вопрос с этим стоит в Подмосковье, констатируют в Минприроды, даже в Санкт-Петербурге дела лучше. Повсюду в Московской области в последние месяцы местные жители проводят пикеты, опасаясь, что «Кучино» переедет в их район, а местные власти пишут тревожные рапорты о невозможности открыть у себя полигон. И они правы. «В Москве и в ближайшем Подмосковье очень дорогая земля, – говорит Гудков. – В Москве при этом, по закону, никаких полигонов и перерабатывающих предприятий не может быть. В Подмосковье таких площадей тоже уже нет, его территория достаточно урбанизированная, на ней множество городов, поселков, небольших населенных пунктов, поэтому любой полигон сразу оказывается в зоне видимости проживающих рядом людей». А тут еще и Новая Москва образовалась и добавила проблем. Именно поэтому в свое время Минприроды запустило в Подмосковье (а также в Татарстане) проект «Чистая страна», которым в том числе предусматривается термическое обезвреживание отходов, то есть сожжение.
Вывозившийся ранее в «Кучино» мусор все равно куда-то девать надо, это и Путину понятно, он так и говорит: складировать его нужно «где-то в другом месте, вдали от мест постоянного проживания людей». «Сейчас занимаемся вопросом размещения мусора на других объектах, – говорят в пресс-службе Минприроды. – Но это лишь временная мера». Это значит, что увозить отходы придется за пределы Подмосковья. Правда, опасаются чиновники, это может привести к тому, что в близлежащих к трассам лесах и оврагах образуется множество стихийных свалок, которых и без того всегда было предостаточно. Водителям мусоровозов и их владельцам, понятно, хочется избавиться от мусора побыстрее и подешевле.
Решение, однако, нашлось. «РЖД сможет перевозить мусор на более дальние расстояния от населенных пунктов для захоронения, так как очевидно, что не все может быть переработано», – говорит Гудков. Совместный проект с РЖД, считают в ведомстве, позволит «увеличить радиус вывоза мусора, установить зеленый тариф транспортировки, определить места размещения отходов – вдали от населенных пунктов, создать кластер с мусороперерабатывающим производством». Если получится выработать систему в Москве и области, можно будет перенести опыт и на всю страну, надеются чиновники. «Железная дорога даст возможность выво-зить большие объемы, увеличит расстояние между точкой сбора и точкой переработки (захоронения) отходов, – поясняют в пресс-службе. – Транспортировка по железной дороге – более прозрачная процедура по сравнению с автомобильным вывозом мусора, когда объем образования отходов по цифрам один, а размещается на полигонах другой. Можно предположить, что разница оседает в лесополосах, в оврагах, вдоль трасс. И незаконно принимается теми же полигонами».
Дело принципа
Губернатор Московской области Андрей Воробьев предлагал решать вопрос со свалкой в Балашихе постепенно. Это, конечно, мера не столь популярная, как закрытие полигона по мановению президентской руки, но зато куда менее затратная. К 2019 году свалку предполагалось постепенно рекультивировать. Но сам факт того, что страна давно погрязла в бытовой грязи, ни для кого не секрет. И реформа, предусматривающая возрождение обрабатывающей отрасли, задумывалась давно.
Закон «Об обращении с отходами» начал разрабатываться в 2009 году, но принят был только в 2014‑м. Предполагалось, что он вступит в силу с 1 января 2015‑го, но реформа запустилась только с этого года, и то лишь частично. Для полномасштабного старта теперь назначена другая дата – 1 января 2019 года. Связано это с неопределенностью по установлению коммунального тарифа по обращению с ТБО. Окончательно этот вопрос должен быть решен к маю будущего года.
Но у комитета Госдумы по экологии до сих пор нет методологии формирования этого тарифа, говорит Агибалов, который входит в рабочую группу. Эту методологию можно было бы позаимствовать у субъектов Федерации, считает эксперт, но их фактически исключили из процесса управления отходами. «Мэры городов заняли принципиальную позицию в связи с изменением закона «О местном самоуправлении», – поясняет Агибалов. – До недавнего времени мэры отвечали за планирование и организацию работ по вывозу ТБО. Теперь они просто участвуют в этом процессе и никакой ответственности не несут, а значит, ничего и не делают. Что такое «участие», закон не разъясняет. И если просто сижу, курю и смотрю, как вы возите мусор, я тоже участвую». Теперь за мусор в субъекте несет ответственность только его губернатор. «И людям теперь выгодно сорить под ноги, чтобы губернатора сняли», – считает Агибалов.
Проблема в столь медлительной реализации реформы, по мнению Агибалова, заключается в том, что занимается этим слишком мало профессионалов. Действительно, возглавляет комитет Госдумы по экологии журналист Ольга Тимофеева, а замещают ее космонавт Елена Серова и экс-чемпион мира по боксу Николай Валуев. Может быть, их компетентность и познания в экологии велики, но факт в том, что закон приходится дорабатывать снова, ведь обращение с отходами – та сфера, где пересекаются интересы сразу нескольких структур: Минприроды, Минстроя, Минпромторга и ФАС. Им приходится согласовывать между собой огромное количество спорных моментов. И похоже, что точку в них каждый раз ставит президент Путин очередным своим волевым решением. Вот, в частности, как обстоят дела с тарифом. «Когда коммунальные предприятия говорят нам, что этот бизнес невыгоден и нужно повысить тариф, то нам очевидно, что повышать надо не тариф, а качество управления», – говорит Николай Гудков.
Расставляя приоритеты
Тем не менее реформа стартовала. В прошлом году Минприроды сформировало территориальные схемы по обращению с ТБО для каждого из регионов. И чтобы посмотреть, как будет идти тарифообразование, обкатать эти схемы решили в нескольких пилотных субъектах, где создали региональных операторов по обращению с ТБО (предполагается, что с 2019 года такие операторы появятся в каждом из регионов). В частности, пионерами в этой области стали Ивановская и Астраханская области.
Захоронение отходов, по замыслу чиновников, должно постепенно сходить на нет. Закапывать будут только то, что нельзя сжечь или переработать. Термическая обработка при этом уже не та, что раньше, и напрасно переживают экологи, говорят в Минприроды. «Что касается сжигания, то правильнее говорить об обезвреживании отходов, – поясняет Гудков. – На современных мусоросжигательных заводах не используются колосниковые решетки (элемент печи, представляющий собой чугунную или стальную решетку, из-за которой увеличивается объем продуктов горения в атмосферу. – «Профиль»). В современных технологиях нормальное улавливание отходов. Даже полигоны бывают современными, с использованием технологий по улавливанию биогаза для генерации электроэнергии и освещения этих полигонов».
Закон «Об обращении с отходами» сформулирован таким образом, считают многие эксперты, что играет на руку лишь крупному бизнесу, стремящемуся понастроить в стране мусоросжигательных заводов и «реализовать» тему переработки отходов в выработке электроэнергии. Однако Минприроды утверждает, что именно переработка, а не сжигание является приоритетной задачей, которая реализуется в рамках так называемой «расширенной ответственности производителей». С прошлого года импортеры и производители потребительских товаров должны либо сами заниматься переработкой мусора, либо платить за нее – это и есть экосбор. «За год в качестве экосборов с предприятий и импортеров было собрано 1,5 млрд рублей, – говорит Гудков. – При этом мы никогда не планировали собирать как можно больше денег. Этот платеж не был фискального значения, он был стимулирующим. Нам нужно, чтобы мусор перерабатывали». Эти деньги, говорят в Минприроды, используются только в региональных схемах и программах по обращению с ТБО. Кроме того, заметил Гудков, некоторые крупные предприятия (и отечественные, и зарубежные) уже создают собственные мощности по переработке и считают это дело прибыльным в перспективе.
Зеленый бизнес
За переработку ратуют и экологи. Перерабатывающая отрасль, начиная с предотвращения образования отходов и заканчивая выпуском новой бутылки из старой бутылки, раздельный сбор мусора – это создание в 10 раз больше рабочих мест, чем даст свалка или мусоросжигательный завод, говорит координатор токсической программы Greenpeace России Алексей Киселев. «Не важно, где именно в этой цепочке ваши сограждане будут зарабатывать, но у вас появляется в 10 раз больше налогоплательщиков, – говорит он. – Вы собираете больше НДС и так далее. Это первый профит этой цепочки, это классика, экономика этого доказана даже на Филиппинах. И в выигрыше все общество». Таким образом снижается и объем мусора, который приходится закапывать, а значит, города тратят на это меньше бюджетных средств. «И это вторая сторона профита – бюджет муниципального образования начинает экономить деньги, – говорит Киселев. – А это значит, что можно, например, повысить зарплату воспитателям в детских садах, починить крыши в домах, что-то еще сделать. Деньги ведь получаются весьма значительные».
Раздельный сбор мусора станет актуальным, обещают в Минприроды. «Например, в Москве уже сейчас некоторые ТСЖ организуют раздельный сбор мусора, ставят сетку для сбора пластика, например, и договариваются с переработчиком о его продаже», – говорит Гудков. По его словам, главная стратегическая цель – через раздельный сбор и запрет на захоронение сохранить те виды отходов, которые реально можно переработать. «Запрет на захоронение отдельных видов отходов в этом году введен разработанным нами распоряжением правительства, – пояснил он. – Этот запрет полностью заработает не в одночасье и будет постепенно, по отдельным видам отходов, вводиться до 2025 года». Но те отходы, которые уже попали под запрет, оказались востребованы рынком. «Есть компании-переработчики, малый и средний бизнес, которые пытаются наладить трафик этих отходов, чтобы они попадали на производство с минимальными издержками и чтобы на этом можно было зарабатывать, – рассказал представитель Минприроды. – Со следующего года запрет будет введен на лом цветных металлов, потом – на алюминиевые банки, стеклянную тару, картон и бумагу. Все это нельзя будет везти на полигон и захоранивать». Чиновники признают, что все эти меры – лишь начало реформы. «Но как минимум можно констатировать, что поворот в сторону перерабатывающей отрасли произошел», – резюмировал Гудков.
0
44.25
