ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 8, 2018

— Я знаю, сейчас вы снимаетесь в картине «Тварь». Это первый ваш фильм в жанре хоррора, и первый совместный с мужем проект — после «Левиафана»…

— Да, раньше семейный подряд мы не практиковали. «Левиафан» не в счет, там мы только познакомились. А «Тварь» — первая семейная совместная работа. И мы понимали: если уж сниматься вдвоем, то в чем-то достойном. А тут режиссер Ольга Городецкая позвала нас на главные роли в мистический триллер с элементами хоррора. Это ее первый полный метр. Филипп Ламшин и Максим Абрамов, хоть и дебютанты как продюсеры, но парни смелые. Надеюсь, все сложится. В этом году картина выйдет на экраны. И ею уже заинтересовалась Sony Pictures. Герои фильма — семейная пара, которая много лет назад потеряла сына. Но проходит время, жизнь продолжается, они хотят усыновить ребенка. И тут в их судьбу при странных обстоятельствах входит мальчик, который становится все больше и больше похожим на их сына…

— Я читала интервью вашего мужа, он говорит, что этот фильм ужасов измотал его.

— Ну да, действительно очень сложный проект. Мы с режиссером обсуждали, как играть столкновение человека с неизведанным. Вот ты увидел «нечто» и как ты будешь реагировать? В фильме есть сцены, в которых героям снятся кошмары… Знаете, такие страшные вязкие сны, из которых не можешь вырваться — состояние сонного паралича. Наши герои наяву попадают в такую же вязкую, как сон, гадость. Сложно каждый день существовать в таком материале.

— И как в нем не утонуть? Не впасть в депрессию?

— Действительно, это нелегко, когда вы оба, вместе с супругом, попадаете в тяжелый эмоциональный фон. Мы там, как актеры, постоянно должны были «расковыривать» какие-то страшные вещи. И как бы нежно мы друг к другу ни относились, но перед камерой влезали в шкуру людей, у которых ком неразрешенных конфликтов и несчастий. То есть волей-неволей, но мы сами погружались в это. И как бы я ни любила свою профессию, мне трудно терпеть, когда на меня долго кричит мой муж, даже если это по роли. В какой-то момент действительно душа болеть начинает, наступает предел и организм говорит: я уже поиграл, хватит. В этот момент надо останавливаться. Нужны нормальные выходные. К счастью, они у нас были.

— И как вы их проводили? Может, ходили в Серебряный Бор кормить белок, что, как я знаю, вы тоже любите?

— Главное, чтобы никаких рабочих переговоров в этот день не было! И сон! А во время работы над «Тварью» выяснилось еще одно обстоятельство — у нас с Володей разные подходы к подготовке роли. У меня подробная домашняя работа, я могу до утра копаться в сценарии перед съемочным днем. А так как у нас с Володей совместные сцены, я подключала к этой истории и его. Мы читали текст, разбирали, про что сцена и так далее. Но чувствовалось, что со временем Володю это устраивает все меньше и меньше, потому что у него своя, другая актерская кухня. Ему не надо столько времени на подготовку. Мой механизм работы более подробный, скрупулезный, его — более воздушный и безответственный, что ли. И в какой-то момент я сама сказала: «Мы больше не будем смотреть текст до прихода на площадку! Иначе в нашу жизнь входит Тварь!» (Улыбается.) А Тварь действительно начинала занимать все наше личное пространство. Днем снимались, а ночью готовились к следующей съемочной смене. Триллер вязким шлейфом стал волочиться за нами.

— Вы восприимчивы к мистике?

— Мне мистика очень интересна. Я уверена, что существует и другой мир, помимо того что способны воспринимать наши зрение и слух, и в этот мир мы иногда попадаем в наших снах, видениях или, например, на операционном столе под наркозом. Как раз мистические фильмы позволяют нам пофантазировать о том, чего мы не можем увидеть, но что соприкасается с нами. Об энергиях, которые влияют на нас. Наша повседневная рациональная жизнь не дает нам возможности об этом подумать. Или мы боимся.

— А вы смельчак?

— Нет, я не смельчак, я аккуратный человек. Но, мне кажется, это самое интересное в жизни. Где-то здесь кроется ответ на вопрос, кто мы на самом деле. Надеюсь, подсознание что-то для меня откроет или мир будет благосклонен и даст возможность что-то увидеть.

— Да, может быть, так и есть… Но все-таки мистика — это страшновато. Недаром Владимир сказал, что хотел бы теперь сняться в комедии, после «Твари».

— И ему уже поступило хорошее предложение – комедийная роль. Должна получиться интересная и веселая история. Володя в ней будет очень смешным.

— А есть у вас совместные увлечения?

— Вся наша жизнь — это совместные увлечения. (Смеется.) Любим гулять по городу. В Москве теперь можно и на самокатах покататься, и пешком гулять долго, и в уютных кафешках посидеть, и в музей на крутую выставку зайти. Теперь здесь можно найти все что угодно на любой интерес, возраст и кошелек. Не надо никуда далеко лететь. Но если захочется погрузиться в другую культуру, поговорить на чужом языке и попить чужую воду, все это легко устроить.

— А куда бы вы хотели улететь?

— В Уругвай. Мы с Володей прочитали, что там хорошо и прикольно. Океан, белый песок, все время тепло и очень безопасно. Европейцы туда рвутся. Мы вот третий год собираемся, но пока так и не добрались. Лететь туда сложно — с пересадками.

— Где находится ваше место силы?

— Я не из тех, кто ищет место силы. Кому-то обязательно нужно куда-то забраться, чтобы эту энергию черпать, ну, допустим, на Килиманджаро. А моя сила во мне самой. В семье. В моих друзьях.

— И, наверное, еще в вашем таланте — вы давно уже звезда. Интересно, это как-то повлияло на условия съемок? Раньше вас не жалели — поливали на площадке ледяной водой из шланга, заставляли с температурой под сорок голыми руками развешивать мокрое белье в 25-градусный мороз. Теперь хотя бы вас берегут?

— Нет. Но опытным путем я поняла, что должна беречь себя сама. Раньше я кидалась во все тяжкие. Сказали: иди голая — я иду, сказали постоять и померзнуть — мерзну. Пальцы ног отморозила для искусства. И это не фигура речи! Это действительно случилось на съемках картины «Завещание Ленина» у Николя Досталя. Внешне наша профессия — блеск. Мы на сцене, цветы, поклонники — как в популярной рекламе конфет. Но есть у нее и изнанка. Здание строится, но, как там ты себя чувствуешь, никому особо не важно. И вот я поняла, что на этой стройке сама должна каску надевать, мне ее не принесут. Подход на съемках такой: «Как прекрасно! Она это может! О, она и в огонь вошла, значит, дублера не надо. Здорово!» или «О! Она может сто дуб­лей плакать! Ничего, что мы в фокус попасть не можем все сто, но скоро начнем попадать!» (Смеется.)

— Как вы на это реагируете?

— По-разному. Когда сталкиваюсь с примерами крайней степени непрофессионализма, ругаюсь. Не терплю на площадке лишних людей, зевак, тех, которые приходят просто отбыть день и ничего толком не делают, случайных людей в кино. В топку всех таких, я считаю! Просто я очень люблю дело, которым занимаюсь. Я импульсивна. Но не без причины же. Иногда меня побаиваются. (Смеется.)

— И в результате у вас столько премьер на подходе… Помимо «Твари» еще фильмы «Рубеж» и «Довлатов». И там, и там у вас совсем небольшие роли. Интересно, что заставляет актрису вашего уровня, которую знают и ценят во всем мире, выбирать те или иные проекты?

— Я реагирую или на людей, или на историю. Я понимала: редактор Довлатова — роль скромная, но согласилась, потому что сниматься в этот фильм меня пригласил Алексей Герман. Леша оказался художником непредсказуемым. У него можно накануне все отрепетировать, а потом прийти на площадку, и он скажет: «Сегодня мне приснилось, что жена меня бросила и мама прокляла, снимаем все по-другому!» Я не преувеличиваю, так и было. Скоро на Берлинском фестивале будет премьера «Довлатова», я ее очень жду. Интересно, что получилось. И от картины «Рубеж», которая совсем скоро выйдет в кинотеатрах, трудно было отказаться.

По сюжету герой Павла Прилучного получает возможность перемещаться во времени. Он становится свидетелем и мирных довоенных дней, и того, как трагически заканчивается жизнь людей в блокадном Ленинграде. В картине отличный актерский состав. А эпизод с моим участием — о том, как мать провожает своего сына на войну. Она потеряла мужа, и теперь ее ребенок идет добровольцем на фронт. В нескольких секундах — чувства матери, которая не согласна с войной, которой невыносимо прощаться со своим сыном. В нашей стране всех семей коснулись война и потери. Это страшное наследие, с котором мы остались жить. У моей бабушки отец погиб на фронте в 1942 году под Смоленском, похоронен в братской могиле. Но его жена, моя прабабушка, очень долго не могла поверить в это и пару лет ходила за много километров встречать поезда. И это была типичная история для многих женщин в нашей стране. Мой второй прадед воевал на южном направлении. Дошел до Берлина. Вернулся живым, слава Богу. Поэтому, когда тема войны поднимается в кинематографе, я не могу остаться равнодушной.

А еще недавно я поработала с Би-би-си в сериале «Макмафия», который идет с января. В нем снялось огромное количество моих русских коллег. И меня пригласили на роль подполковника ФСБ. Я согласилась из-за прекрасных актеров в моей истории — Мераба Нинидзе и Кирилла Пирогова. К тому же было любопытно поработать с Би-би-си и с английским режиссером Джеймсом Уоткинсом. Российские актеры сделали все, чтобы наша история в результате была достойной — без комедийного шаблонного представления о русских, без балалаек и выражений «чую запах крови»… (Смеется.) Еще я играю в фантастическом проекте «Аванпост», который снимает для ТВ-3 режиссер Егор Баранов. Действие происходит в будущем. 98 процентов жителей Земли погибло, но те, кто остались жить, борются за свое выживание. Люди погибают, исчезают, территории сужаются, нас захватывают, но остались военные силы. И я играю командующего одним из батальонов. Там очень брутальный актерский состав: Константин Лавроненко, Леша Чадов, Петя Федоров.

— Истории, в которых вы участвуете, очень разные. Это прекрасно! Но не все артисты готовы на эксперимент…

— Соглашаясь на такие разные по жанру проекты, я себя развлекаю. Невозможно играть все время только драматические сложносочиненные роли. Почему бы вдруг не «пойти налево», не пошутить! Актер — это краска. Жизнь короткая, а я чувствую в себе силы, запал, и мне хотелось бы со зрителем этим поделиться разными способами: и комедийным, и драматическим. И мультфильмы бы озвучивала.

— Я знаю, что у вас и помимо работы много интересов. Недавно вы с мужем помогли семилетнему мальчику из Жуковского, от которого отказались врачи.

— Мы это сделали не вдвоем. Просто откликнулись на призыв наших друзей в соцсети. В истории участвовали неравнодушные — Алексей Кортнев, Ольга Медынич, Джемал Тетруашвили, Светлана Антонова и многие другие. Это большой такой творческий коллектив, мы приятельствуем. И вот нам довольно быстро удалось собрать деньги ребенку на необходимую операцию. Ее успешно сделали в Израиле, теперь мальчик проходит реабилитацию.

— А кто помогает и поддерживает вас в трудные минуты?

— Муж. Мама. Брат. Моя семья. Я вообще приверженец укрепления семейных связей. Родственники — это мои корни, и без них мне, как дереву, сложно получить питание и силу. Или это можно представить себе как сеть, в которой мы все связаны и переплетены. Обрубив связи, человек останется без любви. А что может быть важнее любви? Ничего!

— Я поняла эту вашу позицию, когда прочитала на вашей страничке в соцсети поздравление с Новым годом и пожелание: «Да пребудет с нами любовь!»… Обычно люди желают другим именно того, что им самим важнее всего…

— Это так. Но это не только любви мужчины и женщины касается… Я имею в виду и к родителям любовь, и к детям… Мне обязательно нужно слышать маму по телефону, мне надо ей рассказать, как мои дела. Например, как я поговорила с вами и снялась для «7 Дней». Для нее это важно.

— И, наверняка, важно вашей бабушке Тамаре из Моршанска. Она ведь до сих пор собирает ваши интервью и обложки?

— Собирает. Я знаю, она обязательно купит и этот журнал… И знаете, что я еще об этом думаю? Даже эта обложка появится не просто так, не только для бабушкиной коллекции. Может быть, сегодняшняя фотосессия нужна для того, чтобы ее кто-то увидел и обратился ко мне с чем-то важным. Никогда не знаешь, какой настоящий смысл в том или ином событии.

— Лена, вы настоящий философ. Наверняка задумывались, в чем смысл жизни, ваше предназначение?

— Это можно понять только в конце пути… У каждого смысл свой. Вот, например, есть такой многократный чемпион мира по подводному плаванию Шаварш Карапетян. У него огромное количество медалей, и, казалось бы, жизнь ему была дана для спортивных достижений. Но нет. Жизнь его вела к троллейбусу, который упал в озеро. Там находилось почти сто человек, и Карапетян вытащил больше сорока.

— Но ведь не у всех такие глобальные задачи.

— Конечно. Это как в анекдоте, когда мужчина пришел к Господу и говорит: «Слушай, объясни мне мое предназначение, я прожил большую жизнь, а зачем?» И Господь ему сказал: «А ты помнишь, в 1972 году в ресторане «Прага» вы с женой были?» — «Помню». — «Мужик, сидевший за соседним столиком, соль тебя попросил передать. Помнишь?» — «Помню». — «Вот ты и передал». (Улыбается.) Мы не знаем, у кого какая «солонка», у кого какая задача. Но все взаимосвязано, и мы все — в сети. Когда не забываешь об этом, ничто не может казаться бессмысленным…