На рынке труда катастрофически упал спрос на молодых специалистов. Об этом говорилось на прошлой неделе на совещании у президента, посвященном состоянию рынка труда. Еще один удар коронавируса? «Огонек» разбирался, почему молодые люди оказались не нужны российской экономике.
В минувшем феврале на молодежном рынке труда случился обвал: вакансии сократились на 42 процента к февралю прошлого года. В декабре 2019 года уровень безработицы среди людей в возрасте 20–24 года составил 15,1 процента, а среди подростков15–19 лет — 22,1 процента. В I квартале 2020 года на hh.ru ежедневно в среднем было более 37 тысяч вакансий начального уровня, а число резюме превышало 468 тысяч. Средний конкурс составил 13 человек на одну вакантную должность.
С работой сейчас у всех невесело. Попытки правительства удержать рост безработицы в апреле и в мае оказались безуспешными. На минувшей неделе президент сказал, что число безработных в стране достигло 1,9 млн человек. Это число зарегистрированных безработных, обратившихся в службу занятости за пособием по безработице. Но ведь в эту службу обращаются не все. Росстат, делающий свои расчеты по методике Международной организации труда (то есть считающий людей, ищущих работу и готовых приступить к ней в ближайшее время), показывает увеличение в апреле числа безработных россиян до 4,3 млн человек (5,8 процента от общего числа трудоспособного населения — см. «Огонек» № 18 за 2020 год). Всего за период эпидемии в России были уволены 2 млн 800 тысяч человек. Некоторые эксперты считают, что скрытая безработица (отсутствие занятости при формальном сохранении трудовых отношений с работодателем) достигла к маю 8 процентов (официальная безработица в стране около 2 процентов). Значительный рост числа безработных по официальной шкале оценок ожидается в III квартале.
Рынок труда сжимается, как шагреневая кожа. Ведь кроме уволенных 3 млн человек переведены в режим неполной занятости.
И положение молодежи на рынке труда гораздо хуже, чем у людей старших возрастов: в июле после защиты дипломов онлайн на рынок труда выйдут от 1,25 до 1,5 млн подростков и молодых людей от 15 до 24 лет — выпускники вузов, колледжей и школ. Куда деваться им?
Молодежная безработица — больная тема во всех, в том числе и развитых, странах. По данным Международной организации труда, из-за пандемии потерял работу каждый пятый молодой человек в мире. В России молодежная безработица — не новая беда. Два года назад «Огонек» писал об этой проблеме — 2 млн безработных среди тех, кому от 15 до 24 лет (см. «Полная незанятость», «Огонек» № 11 за 2018 год). Случайно или нет, но сразу после той публикации рынок труда словно повернулся лицом к молодым соискателям. Ненадолго, правда, всего на год. По данным Росстата, с марта 2018 года по март 2019 года безработица среди молодежи 15–19 лет снизилась с 32 процентов до 20,8 процента, а среди 20–24-летних — с 15,2 до 13 процентов. Притом что общая безработица в стране в то время держалась около 4,7–4,5 процента.
Исследование компании Future Today, проведенное в конце прошлого года, показывало: 36 процентов выпускников были уверены, что при желании получат место у выбранного ими работодателя. Большинство оценивало ситуацию с трудоустройством как «наилучшую» и было уверено, что это счастье продлится до 2025 года.
Почему так резко переменилась ситуация? Некоторые эксперты считают, что росту спроса на молодых специалистов два года назад поспособствовала «демографическая яма». Вакансий было действительно много, лучшие места занимали выпускники вузов из первой полусотни рейтинга. Большинство из них уже на 4-м курсе знали места будущей работы…
Но счастье кончилось быстро, наступил нынешний март, и в страну пришел коронавирус, разогнавший всех по домам. Его победное шествие сопровождалось взрывообразным подключением к зуму и скайпу — надо же было как-то завершать учебный год. Неурядицы с дистанционным образованием и защиты дипломов онлайн заслонили проблемы трудоустройства. Но они никуда не делись.
Не доставайся же ты никому!
За два месяца самоизоляции спад производства в России достиг уровня 2008–2009 годов, отмечается в отчете Института проблем естественных монополий. За четыре месяца на 4,5 процента упал спрос на продукцию среднетехнологичных производств и на 12,8 процента — в высокотехнологичном секторе. Если в стране что и растет, то это производство продукции низкотехнологичного сектора (на 9,5 процента с начала года) — за счет увеличения спроса на продукты питания и средства индивидуальной защиты.
Ничего удивительно в этом нет. Если не обращать внимания на странный факт: по данным исследования hh.ru «Рынок труда молодых специалистов накануне кризиса», молодежная безработица начала расти не сейчас. А… ровно год назад — с мая 2019 года, когда никакого вируса и в помине не было. Число вакансий для молодых специалистов (а таковыми в hh.ru считают выпускников вузов и колледжей без опыта работы) стало уменьшаться сначала на 5 процентов, на 7 процентов, а затем на 11 процентов к предыдущему году. А в I квартале 2020 года падение составило уже 34 процента (при росте количества резюме на 2 процента).
Александр Сафонов, проректор Финансового университета при правительстве РФ, объясняет это так: обвал рынка труда спровоцировали два макроэкономических фактора.
Первый — уже длительное время экономика страны находится в состоянии низких темпов роста. Как следствие — количество вновь созданных рабочих мест оказывается меньше числа ликвидируемых. К тому же часть вакансий, не требующих специальной подготовки, занимают граждане других стран (трудовые мигранты).
Второй фактор, продолжает эксперт: начинают сказываться последствия пенсионной реформы 2018 года. Люди старшего возраста задерживаются на рынке труда — по закону их просто нельзя уволить. Их число растет: с 250 тысяч в 2019 году до 700 тысяч в текущем году.
В 2021–2022 годах их будет прибавляться еще по миллиону человек в год. Для сравнения: в 2020 году на рынок труда выйдут 1,5 млн человек (738 тысяч выпускников колледжей и около 500 тысяч магистров и бакалавров. Плюс 200–300 тысяч выпускников школ). Во многих регионах, говорят эксперты, ситуация и вовсе дивная: губернаторы держат на своем контроле увольнения предпенсионеров, но, как только те достигают контрольного возраста, место может быть просто закрыто. Прямо по классику: так не доставайся же ты никому! Так, позаботившись о старшем поколении, почему-то забыли о молодых — казалось бы, столько с ними заигрывали, даже рэп-баттлы на федеральное телевидение запустили и такой поворот…
Эпидемия и самоизоляция лишь обострили проблему и сделали явными просчеты государственной машины.
Алексей Захаров, основатель и президент рекрутингового портала Superjob.ru, обращает внимание на то, что даже в традиционных отраслях отечественной экономики (это не учитывая кризисы) идет постоянное сокращение рабочих мест:
— Особенно это касается добывающих отраслей. Все новые предприятия стремятся реализовать концепцию «ноль людей» — на смену работникам приходит техника. Шахты, разрезы, карьеры сокращают персонал. Где работали 3 тысячи человек, остается тридцать. В обрабатывающих производствах сокращается бухгалтерия — за счет внедрения электронного документооборота. И так всюду. Эти процессы были рассчитаны на долгое время. А коронавирус их подстегнул. То, что должно было меняться в течение 5 или 10 лет, свершилось за два месяца. Теперь для молодых специалистов, выбиравших профессию бухгалтера «по остаточному принципу» — все равно куда, лишь бы учиться,— шансы найти работу по специальности будет еще меньше.
Выхожу один я
Итак, куда же денутся эти 500 тысяч выпускников вузов в условиях стагнирующей экономики?
Александр Сафонов, проректор Финансового университета при правительстве РФ, говорит:
— В этом году вузы попали в необычную ситуацию: свободных рабочих мест на рынке меньше числа выпускников. Поэтому от государства, видимо, потребуются дополнительные меры по защите молодых специалистов. В лучшем положении сейчас медицинские и педагогические вузы — у нас традиционно не хватает врачей и учителей. Спрос на молодых специалистов по этим направлениям всегда большой, и нынешний год — не исключение. По всем другим направлениям и специальностям вузы должны искать дополнительные меры защиты своих выпускников, предотвратить их бесцельное пребывание на рынке труда, сгладить ситуацию с молодежной безработицей.
И государство эти меры предложило. На минувшей неделе министр науки и высшего образования Валерий Фальков сообщил, что вузы, участвующие в проекте «5–100» (государственный проект повышения конкурентоспособности ведущих российских университетов) «готовы трудоустроить на лето 60 тысяч студентов 21 университета». Итак, обращаем внимание на слова — «лето» и «60 тысяч». А остальные 440 тысяч выпускников из 400 российских университетов? Что будет с ними? При этом, если вчитаться в слова министра, речь шла даже не о трудоустройстве, а о «днях карьеры», вебинарах, бесплатных стажировках в крупнейших российских и мировых компаниях («Яндекс», Сбербанк, «Мегафон», ВТБ, «Микран» и других). В общем, похоже, дело ограничилось «советами молодым, как лучше выходить на рынок труда». Но было бы куда выходить…
Армия NEET
Еще сложнее в этом году будет найти работу выпускникам средних профессиональных учебных заведений — колледжей (СПО). В этом году система СПО выпустит 738 тысяч человек. Безработица среди 15–19-летних подростков всегда была больше, чем в других когортах. Предстоящие лето и осень будут критическими.
— Года полтора-два назад был активный спрос на наших выпускников,— говорит Владимир Блинов, директор научно-исследовательского центра профессионального образования и систем квалификаций Федерального института развития образования РАНХиГС.— Но рынок труда в нашей стране небольшой, он довольно быстро насытился кадрами, и спрос на рабочих и специалистов среднего звена опять упал. Нас очень тревожит нынешняя ситуация на рынке труда. Мы провели опрос работодателей. Большинство из них говорит, что до октября о наборе новых кадров даже не думают. И конечно, быстро спрос на специалистов не восстановится, потребуется время. Очень не хочется, чтобы наши ребята пополнили армию NEET (социологический термин от английского not in education, employment or training) — тех, кто не работает и не учится. У нас ходит горькая шутка: главная беда профессионального образования в том, что первой должностью специалиста становится «безработный».
У тех, кто сейчас обучается на технических специальностях, говорит Владимир Блинов, в этом году больших проблем с трудоустройством не будет. Это касается строительства, транспорта, добывающей и обрабатывающей промышленности. Таких специалистов около 50 процентов. Традиционно будут устроены медики и педагоги.
Но большинство учащихся собираются пойти в сферу услуг — общественное питание, турбизнес, индустрию гостеприимства, авторемонт и т.д. Там многие останутся без работы, по подсчетам эксперта, до 35 процентов.
Проблемы возникнут в этом году и у тех ребят, которые намеревались после колледжа поступить в вуз,— таких 20 процентов. В этом году поступать в вузы можно, только сдав ЕГЭ. Но уже ясно, что выпускники колледжей самостоятельно подготовиться к экзамену за оставшееся время просто не успеют.
Найти работу сложно еще и потому, что большинство студентов колледжей в этом году оказались без преддипломной практики. Ее планировали обычно на апрель — май. Карантин нанес удар по всей системе СПО. Освоить необходимые производственные навыки в дистанционном режиме невозможно. Конечно, говорят эксперты, разумно было бы отложить дипломы и провести практику после снятия карантина. Для этого потребуется увеличить срок обучения, загрузить работой преподавателей и мастеров производственного обучения. Но денег на это в системе СПО просто нет.
Сейчас пытаются дать выпускникам знания в области предпринимательской деятельности, проводят с ними занятия по праву, управлению, финансам, налогам. Вряд ли все ребята, которым еще и 20 лет нет, станут предпринимателями, но, может, кому-то и поможет.
Вечные студенты?
Еще одна проблема — выпускники 11-х классов общеобразовательных школ. Министерство просвещения перенесло сдачу ЕГЭ на 29 июня. При этом ребята, которые не намерены поступать в вузы, могут экзамены не сдавать. Им просто выдадут аттестаты. Сколько их останется, пока неизвестно. Куда они пойдут, тоже неизвестно.
Эксперты предлагают разные решения для назревающей проблемы. Алексей Захаров считает, что надо серьезно увеличить бюджетный прием на первые курсы. Контрольные цифры приема на первые курсы вузов сейчас уже увеличены с 350 тысяч до 380 тысяч. Но этого, считает эксперт, слишком мало. Нужно, чтобы большинство выпускников 11-х классов (а их в этом году около 750 тысяч человек) смогли бы продолжить обучение в вузах. Не обязательно, считает эксперт, чтобы все поступившие в этом году первокурсники окончили бакалавриат или специалитет. Можно, как, например, в некоторых европейских странах, ввести промежуточную академическую степень после двух лет обучения. Границей отсева тогда будет не приемная кампания, а 2-й курс вуза. Кто не может учиться дальше, получит сертификат с указанием пройденных курсов и через два года выйдет на рынок труда с документом о неполном (или начальном) высшем образовании. С ним хотя бы можно устраиваться на работу.
Еще одно возможное решение: введение 12-летного школьного образования. Понятно, что объявить сегодняшним выпускникам, что они учатся еще год,— предприятие рискованное. Но все же и это шанс — и пройти школьный курс в полном объеме, и подготовиться к поступлению в вуз (напомним, что нас пугают второй волной эпидемии осенью).
Эксперты давно говорят: в наших школах сложные учебные программы впихивают в 11 лет учебы. За счет перегрузки детей. И за счет родителей, которые нанимают репетиторов для подготовки к ОГЭ и ЕГЭ. Многих проблем можно было бы избежать, если увеличить срок основной школы до 10 лет. А два последних года отдать на подготовку к университету.
Александр Сафонов предлагает обратиться к европейскому опыту. И первый рецепт — предоставить выпускникам этого года возможность дополнительного обучения (за государственный счет) по курсам, которые могут быть востребованы на рынке труда. Второй способ — организация массовых стажировок на предприятиях и в компаниях за счет государственной службы занятости. Платить за это в размере МРОТ должно государство.
Следующее возможное направление, говорит Александр Сафонов,— оплачиваемая волонтерская деятельность. У органов исполнительной власти в субъектах федерации и у муниципалитетов есть программы социальной помощи людям старших возрастов, инвалидам, детям. К этим программам можно привлекать безработных выпускников с оплатой также в размере МРОТ. Важно, чтобы при отсутствии реальных рабочих мест молодые люди все-таки были заняты учебой, или стажировкой, или, наконец, участием в общественно значимых программах.
На совещании у президента на прошлой неделе министр науки и высшего образования Валерий Фальков предложил также привлекать выпускников к исследовательской работе в вузах, создать двухлетнюю исследовательскую магистратуру.
— Конечно, любые программы, связанные с трудоустройством молодых специалистов, потребуют дополнительных финансов,— говорит эксперт.— Но бросать этих ребят нельзя. В трудные времена у молодых особенно важно поддерживать и развивать чувство уверенности в себе, своей полезности для общества и желание трудиться.
Своих не бросаем, кажется, так у нас говорят? Вот и президент сказал, что молодым специалистам надо подставить плечо.
0
75.00
