Когда в начале зимы появилось сообщение с Камчатки - найден дезертир, бегавший от воинской службы и скрывавшийся в здешней глуши целых одиннадцать лет (!), многие представили себе то ли Маугли напополам с Робинзоном, то ли снежного человека, то ли отшельника. Причем непременно чумазого, в космах и бороде.
Иными словами, представили кого-то чудного и где-то даже аномального, поскольку понятно же: нормальный человек в диком краю снегов и вулканов один столько лет ни за что не протянет.
От Петропавловска-Камчатского до места проживания местного робинзона - полчаса езды по узкой полоске асфальта, а потом еще несколько км по снежному накату грунтовки. И вот он, поселок Радыгино. Неподалеку от него в укромном лесу-ольховнике еще совсем недавно жил камчатский отшельник Леня Дуркин.
- Я его видела. Летом. Значит, так. Поехали мы с мужем по ягоды. Вдруг глядь - идет по дороге, ну, этот, как сказать…
Пока жительница поселка Светлана подбирает слова, определение находит Виктор, ее супруг:
- Натурально питекантроп! Заросший, бородатый. Сверху голый, снизу обмотан каким-то тряпьем, шлепанцы на босу ногу…
- И две собаки с ним. Это он и был, тот дезертир. Кто ж еще? Точно он! - итожит Светлана.
На то, что здесь осталось от некогда кипучего и бравого военного городка, без слез не глянешь.
Бывший прапорщик Виктор и его жена Света отсюда, говорят, ни за что не уедут, потому что «свежий воздух, океан, рыбалка, грибы-ягоды, красота!». То, что тут бывают не только дворовые собаки, но и дворовые медведи, не смущает, - к дикому зверю, то и дело забредающему в поселок, привыкли.
Героически преодолевая из года в год отсутствие центрального отопления и прочих радостей «коммуналки», супруги живут, как жили, в панельной трехэтажке. Вспоминая былые боевые времена, жалеют о том, что из поселка Радыгино, а стало быть, и от них, «сбежала» военная служба.
Бывший стрелок роты охраны одной из воинских частей закрытого камчатского города Вилючинск - крупнейшей базы атомных подлодок, матрос Леонид Дуркин, наоборот, сам сбежал от воинской службы...
ДВОЕ «ПЯТНИЦ» НА НЕДЕЛЕ
От самого Радыгина до «пещеры питекантропа» еще полчаса плутать по навигатору. Только жил отшельник совсем не в лесу. Да и не совсем один.
Итак, картина маслом: самопальный домик (две комнаты, кухня), построенный из того, что было найдено на свалках и брошенных дачах. Внутри мебель из той же ИКЕА - столы, кровати, шкафчики, полочка для обуви. Швейная машинка, телевизор на 11 (!) каналов, печка-буржуйка, на стене на случай пожара - огнетушитель. Есть дизелек, его вполне хватает для электролампочки и ТВ. Вода - вкусная, хрустальная - из ручья. Запасы крупы, соли, сахара, мороженой рыбы, сушеных грибов, солений-варений. Вместо холодильника - погреб.
Вокруг домика обширное подворье. Огород, давший по осени добрый урожай картошки-морковки, отдыхает под снегом. Теплица, парник под огурцы-помидоры. Подсобка-гараж на два скутера-мопеда, рядом на стене белеет картинка с надписью «Сталкер». Во дворе буйство техники: старая, но ходячая «Нива», самодельные снегоход и трицикл на сверхпроходимых пневмоколесах… Реально - робинзон - тот тоже быт свой с умом обустраивал.
До задержания дезертир Леня Дуркин жил в этой обители целых восемь лет. И отнюдь не один - были у нашего робинзона две Пятницы - Сергей и Татьяна, которым, как и ему самому, надоело бомжевать по свалкам и подвалам города Петропавловска.
Сергей сказал, что сегодня ему очень не хватает верного друга. Он и не знал, что тот - дезертир и зовут его не Леха Дроздов, как они с Таней его звали, а Дуркин Леонид Александрович.
Татьяна, подсобрав кое-что из продуктов - чисто по-женски подкормить нечужого ей человека, пыталась доехать до Вилючинска. Но только и узнала, что «Леха» под следствием, проходит в местном госпитале медкомиссию на предмет годности к службе, находится на полном довольствии и в дополнительных калориях не нуждается.
БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ
Он, конечно, никакой не Маугли и не Робинзон. И уж тем более - не питекантроп. Никогда, даже в худшие годы помоек и свалок, не зарастал ни космами, ни бородой, не опускался, как некоторые, не пил. «Не пью вообще. Принципиально, - сказал в разговоре. - У меня было слишком много дурных примеров».
Эти «примеры» остались на родине, в Таганроге. А он, 18-летний, полетел служить на Камчатку. Надеялся, что перемена мест и разлука помирят их с непутевым отцом, расстались-то во взаимных обидах. Мамы давно уже не было в живых. Пацану пришлось расти с мачехой и сводной сестрой.
Было ли детство, когда после лишения отца родительских прав Ленька оказался в интернате? Оттуда его выкрала бабушка. Вскоре и она умерла, и пацану ничего не оставалось, как вернуться к папаше.
Шесть классов средней школы - вся Ленькина учеба. Дальше учила жизнь. Работал. Вместе со взрослыми махал метлой на городском рынке. Ловил и продавал рыбу. По складу своему рукастый, научился сложному делу - сам мастерил лодки-байдарки и сам (лучше всех!) ими управлял.
А потом Камчатка. Служба. Каждый день ждал письма. От отца, от подружки - она тоже, как назло, не писала. И так, в ожидании, изо дня в день, протекли восемь беспросветных месяцев в чужом закрытом Вилючинске.
- Так почему сбежал-то?
- Затосковал...
Решение бежать было спонтанным. Работая в подсобном хозяйстве воинской части, попросился матрос в туалет, а сам - ходу! Следом увязалась собака из части, лайка. С собаками в отличие от людей у Леонида всегда складывались хорошие отношения.
ЗАМРИ - УМРИ - ВОСКРЕСНИ
До самого своего задержания Дуркин не знал, что он, оказывается, десять лет как умер. Что спустя год после его побега в дачной зоне близ Петропавловска был найден чей-то труп, и командование вилючинской воинской части, проведя опознание по фотографии, признало в умершем беглеца Дуркина. И если б только командование. Так же, глянув на фото, опознал сына и горе-отец. И поскольку после случившегося никто из таганрогской родни Леонида на Камчатке не появился и даже не проявил никакого интереса к усопшему, похоронили якобы Дуркина Л. А. здесь же, по месту службы. Правда, не все были уверены, что это тело - кого надо тело.
- У нас были сомнения, что захороненный - Дуркин, - сказал мне руководитель военно-следственного отдела Вилючинска Станислав Приходько. - И мы продолжали его искать. Розыскное дело было не закрыто, а приостановлено.
А сомнения не могли не возникнуть! И дело даже не в том, что у трупа отсутствовали особые приметы - татуировка на руке, шрам на ноге... Еще одна маленькая деталь не давала покоя - умерший был на 15 см ниже матроса...
Кстати, сам Леонид утверждает, что особо и не скрывался, не собирался отшельничать, все время жил среди людей. Работал везде, где находил работу: рыбачил, плотничал, ремонтировал, торговал рыбой, соленьями, дикоросами… Однажды затянувшееся на годы положение нелегала так его достало, что, когда его остановили сотрудники ГИБДД и стали выписывать штраф за управление скутером без документов, он взял и назвал свое настоящее имя.
- Я боялся прямо сдаться властям, но всегда был готов к тому, что за мной придут, - признался парень, пряча заблестевшие вдруг глаза. - Это все должно было когда-то закончиться.
Как говорят военные следователи, его «вычислили» благодаря разговорам по мобильному телефону. Симка была, конечно же, на чужую фамилию, но за диалог зацепились, и зацепка привела оперативников на хуторок близ поселка Радыгино. «Наконец-то!» - почти обрадовался Леонид.
Сдался без малейшего сопротивления.
Бегать он устал.
МЕДВЕДЬ ЕМУ ТОВАРИЩ
В связи с громким задержанием Дуркина здесь вспомнили страшную историю Виктора Боровика - еще одного известного камчатского дезертира, бегавшего (всего-то!) шесть лет. Этого нашли в 2001 году случайно в ужасном моральном и физическом состоянии: умирал от ожогов в таежной избе. Банально напился, заснул, не потушив окурка. Рядом бродил голодный медведь. За медведем, на счастье Боровика, шли охотники…
История Дуркина не похожа ни на робинзонаду, ни на таежный триллер. Она о том, как можно жить в обществе и быть свободным от него. Правда, недолго. И, конечно, если суметь найти общий язык хотя бы со зверями.
Когда его спрашиваешь о неизбежных встречах с хозяином Камчатки - бурым медведем, он с досадой машет рукой:
- Да перестаньте! Чего медведя бояться? Он на меня посмотрел, я на него. Всё, разошлись. А к жилью они не подходили - собак боятся. И не надо считать, что медведи злые. Не надо их обижать.
- Не надо охотиться?
- Не надо. А еще - сколько я видел случаев… Зачем медведя с руки кормить? Подзывать? Фотографировать? У него может быть непонимание. Он же по-своему мыслит. Застесняется и может напасть. Самозащита.
- А почему не охотился на медведя, на зайца с лисой?
- А зачем? - снова с досадой. - Что мне, мало денег, что ли? Да нам с Серегой на целую зиму закупиться - крупы там, маслица - вполне хватало на все 20 - 30 тысяч. Я каши люблю. Полезная вещь. Зачем лишнее?
Любовь Леонида - рыбалка. Если не врет, как-то за день выловил 200 кг рыбы - вкуснейше-нежнейшего камчатского гольца. И не сетью. Здесь вода чистая, говорит, а рыба умна и сеть видит прекрасно. Ловил - принципиально - на удочку с единственным крючком.
- Гольца, кроме удочки, ни на что и не поймаешь. Он в корчах да корягах живет. Если знать, где он есть, можно наловить очень много. Но есть момент: надо его подсечь быстрее, чем он приманку выплюнет.
Лишней рыбы Леня тоже не брал. Только на необходимые вещи - себя, собак прокормить, немного продать на базаре…
Сам того не зная, дезертир построил свое таежное бытие по древним заповедям дальневосточных народностей - чукчей, коряков, нанайцев: брать ровно столько природных даров, чтобы хватило на пропитание, не больше, и не просто брать, а с благодарностью и почтением.
Вот и весь секрет многолетнего выживания...
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Он виноват.
Но он не виноват?
Парень нынче под следствием. Суд неизбежен. Статья УК 337, лишение свободы до 7 лет.
- Срока давности по этому виду преступления нет. Наоборот: дольше бегаешь - серьезней нарушение, - рисует правовую коллизию руководитель Военно-следственного отдела по Вилючинску Станислав Приходько. - Но Дуркин активно сотрудничает со следствием, нет и отягчающих моментов. Разберемся. В том числе и с тем, кто именно был похоронен вместо него.
Скорей всего, после медкомиссии Леонид будет признан годным к несению службы. Вид у него вполне здоровый, за годы жизни на Камчатке ни разу не обращался к врачам.
Чем бы ни закончилось уголовное дело, в Таганрог, говорит мне Леонид, он не вернется. И на одну из двух квартир, доставшихся от отца отнюдь не ему, претендовать не намерен.
Пишу это специально для его сводной сестры Елены. Судя по недавнему репортажу наших коллег из «КП» - Ростов-на-Дону», ее так сильно волнует квартирный вопрос, что она сомневается в «воскрешении» брата.
Однако сомневаться не приходится. Это он. Во-первых, особые приметы. Во-вторых, следствие сверило отпечатки пальцев Дуркина-призывника из медкнижки с отпечатками дезертира: они полностью совпадают. Но волноваться сестре не стоит: он, повторю, вряд ли вернется.
Вы думаете, это его нашли на Камчатке?
Это он сам себя нашел на Камчатке.
0
12.00
