Сегодня президенту ФХР, лучшему хоккеисту XX века по версии ИИХФ Владиславу Третьяку исполнилось 65 лет. В честь юбиляра в Государственной думе РФ открылась выставка, на которой корреспонденты «Советского спорта» выбрали наиболее интересные экспонаты и попросили рассказать о них героя торжества.
– Детство мое прошло в подмосковном Дмитрове, – вспоминает Владислав Третьяк. – Парнем я был физически крепким. До хоккея перепробовал несколько видов спорта. Как-то отыскал мамину клюшку с изогнутым крюком для русского хоккея и случайно сломал ее. Моя мама, Вера Петровна, преподавала в школе физкультуру, где занимались несколько мальчишек из ЦСКА. В их числе Саша Бодунов. Мне так нравилась их форма, что я тоже захотел стать хоккеистом и пошел на Ленинградский проспект записываться в армейскую школу. Приняли! Какое-то время играл в нападении. Но формы на всех не хватало. А вратарская была. «Я встану в ворота, только отдайте ее мне», – попросил я тренера Виталия Ерфилова. Тогда мне было 11 лет. По нынешним временам очень поздно. Теперь ребятишки начинают заниматься хоккеем в пять-шесть. Не думал, что шайба бьет так больно. Поначалу шарахался от нее. Но Ерфилов поверил в меня. А потом и Анатолий Тарасов. Мой отец, Александр Дмитриевич, в отличие от мамы, не любил хоккей: «Что от тебя толку, стоишь с помелом в воротах. Смотри, двоек не нахватай». С учебой у меня было все в порядке, и папа смирился…
«НАША СВАДЬБА ОБМАНУЛА КАНАДЦЕВ»
– С Татьяной мы встретились вслепую. Подруга мамы предложила познакомить меня с девушкой из семьи хороших знакомых. Я ее никогда не видел и назначил свидание на площади трех вокзалов. Она опоздала на час. Но когда появилась, я ее сразу вычислил. И уже через несколько дней приехал к родителям просить руки их дочери. Это была любовь с первого взгляда. Свадьбу мы сыграли 23 августа 1972 года. А накануне в товарищеском матче ЦСКА и сборной, которая готовилась к Суперсерии с канадскими профессионалами, мне накидали восемь шайб. Мыслями-то я был не на льду. На игре присутствовали разведчики из НХЛ. «У Советов вратарь никудышный» – такой вывод они сделали.
В 1973‑м у нас родился сын Дмитрий, выбравший профессию врача-стоматолога. А еще через три года – дочь Ирина, ставшая юристом. Хоккейные традиции в нашей семье продолжает внук Максим. Теперь он вратарь «Адмирала», дебютировал прошлой осенью в КХЛ в матче с ЦСКА и порадовал деда.
«ПЛАНТ ПРЕДОСТАВИЛ ДОСЬЕ НА КАНАДЦЕВ»
– С легкой руки канадских разведчиков я стал самым слабым звеном сборной. Мол, слишком молод. Против профессионалов из НХЛ мне не устоять. Подлил маслица в огонь наш разведчик Борис Майоров. Он так расхваливал канадских вратарей…
2 сентября, незадолго до первого матча Суперсерии, к нам в раздевалку в «Форуме» зашел респектабельный человек. Это был Жак Плант, укротитель шайб из «Монреаля», лучший вратарь всех времен. К моему удивлению, он через переводчика стал подробно объяснять, как играть против канадских профессионалов.
Взял планшет и все на нем показал.
«Фрэнк Маховлич палит по воротам из всех положений, выкатывайся ему навстречу, иначе спасу нет. Иван Курнуайе – самый быстрый, электричка. У Денниса Халла мощнейший щелчок, может забить с красной линии. А Фил Эспозито – король пятачка, его оттуда не столкнуть, посылает шайбу в малюсенькие щелочки ворот», – поведал Плант.
Не знаю, зачем это он сделал. Наверное, сжалился над длинношеим юнцом, которого канадская пресса заранее приговорила к «смерти». Досье Планта мне сильно помогло. Потом Плант подарил мне свою знаменитую пластиковую маску со следами от попавших в нее шайб.
«МАСКА ОТ КАНАДЦЕВ»
– Это мой брат, – пошутил Третьяк, похлопав по плечу муляжного вратаря в форме сборной СССР. – Обратите внимание на ловушку. Она кожаная и маленькая. Не то что у современных голкиперов. У них не ловушки – ведра, все шайбы засасывают. Деревянная клюшка тяжеленная, недаром ее называли гитарой. Попробуйте такой шайб ото льда оторвать. Поэтому я редко выходил из ворот и играл клюшкой.
А вот эту маску сделали для меня в Канаде в 1975 году. Она так и называлась – маска Третьяка.
В ней я играл первую клубную Суперсерию. В том числе и против «Монреаля» в «Форуме». Это не первая моя маска. Первую проволочную подарил мне Тарасов в шведском магазине. Я ее тискал в руках, и тренер сказал: «Забирай». Хозяин магазина стал возражать, но Тарасов ответил: «Ты даже не знаешь, кому подарил маску». В ней я отыграл Суперсерию-72. Интересно: знал ли об этом тот швед? Этот красный свитер появился позднее.
Против «Рейнджерс», «Монреаля», «Бостона» и «Филадельфии» мы играли в других майках – из чистой шерсти. Уже к пятой минуте они пропитывались потом.
«ПОЛУЧИЛ ОРДЕН ЛЕНИНА ОТ БРЕЖНЕВА»
– Вот мой полковничий китель, украшенный наградами. Справа внизу белый такой – орден Канады, ни у кого из хоккеистов-европейцев такого нет. За Олимпиаду-72 в Саппоро наградили медалью «За трудовую доблесть», за Олимпиаду-76 в Инсбруке вручили орден «Знак Почета», за Сараево – орден Трудового Красного Знамени.
А вот орден Ленина. Получил его после победы на чемпионате мира 1978 года в Праге. В год 50‑летия чехословацкого хоккея. До этого мы дважды уступали им на чемпионатах мира. В последнем матче надо было выиграть у них в две шайбы. А у нас треть команды получили травмы и заболели. Кстати, тогда на лавке у Валерия Васильева случился микроинфаркт. Но мы выиграли 3:1 и стали чемпионами мира. На следующее утро глава партии и государства Леонид Брежнев распорядился всю команду наградить орденами и медалями. Мне и Борису Михайлову дали орден Ленина. Есть у меня ордена «За заслуги перед Отечеством» III и IV степеней. 24 мая вручат орден «За заслуги перед Отечеством II степени». Указ уже подписан.
«В ЗАЛ СЛАВЫ ПРИНИМАЛИ В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ»
– Эта медаль – члена Зала славы в Торонто. Рядом с ней перстни. Справа – старый, который вручали Горди Хоу, Бобби Орру, Бобби Халлу… Слева – современный, такой у наших Вячеслава Фетисова, Игоря Ларионова, Сергея Макарова, Павла Буре, Сергея Федорова.
Меня же не имели права принимать в Зал славы в Торонто, потому что я никогда не играл в НХЛ. Лишь мечтал. Анатолия Тарасова в 1974‑м включили как зодчего. Но канадцы для Третьяка сделали исключение.
Было это в 1989 году. Еще не стихло эхо «холодной войны». Москва. Большой театр. Все торжественно, все в смокингах. Я сам впервые смокинг надел. Исполнили Гимн Советского Союза. Приехал премьер-министр Канады. Ги Лафлер мне медаль на шею повесил. Сейчас таких медалей уже нет. Банкет закатили на 2000 гостей.
Жалею ли о том, что не удалось сыграть в НХЛ? Конечно, было бы интересно. Тем более что в Москву приезжал генеральный менеджер «Монреаля» Серж Савар, пытался уговорить руководство. Увы, в 1984‑м это было нереально.
«МЕЧТА – ЕЩЕ ОДНО ОЛИМПИЙСКОЕ ЗОЛОТО»
– Еще одна серия медалей – с Олимпиад. Урожай богатый. Я четыре раза принимал участие в Играх как хоккеист и дважды – как тренер. В Саппоро-72 состоялся мой дебют. В Японию я отправился основным вратарем. Виктора Коноваленко в последний момент не взяли. В Инсбруке-76 мы вытащили матч с чехами. Проигрывали 0:2, выстояли втроем, сравняли счет, пропустили шайбу, но выиграли 4:3.
После Лейк-Плэсида-80, где мы проиграли американским студентам, я и Валера Харламов хотели уйти. Но решили взять реванш и завершить карьеру победителями. Эти четыре года до Сараева превратились в вечность. Сборная не знала поражений. Выиграла Кубок Канады и три чемпионата мира. После победы в Югославии я закончил карьеру.
Но в Нагано-98 и Солт-Лейк-Сити-2002 отвечал в тренерском штабе за вратарей и, если судить по результатам, справился с задачей. Бронзовая медаль справа – за Игры-2002.
Теперь мечтаю об олимпийском золоте на посту президента Федерации хоккея России. Эта награда станет для меня самым желанным подарком. Пусть получу его спустя десять месяцев после юбилея…
0
11.90
