Должна сказать, что нет ничего хуже, чем кусочек черного перца между зубов во время первого свидания, – неожиданно говорит Кейт Уинслет, усаживаясь передо мной на плюшевый серый диван. – Нет, ну правда! Ведь вместо того, чтобы очаровывать собеседника улыбкой, вы сидите, прикрыв рот рукой, глупо хихикаете и умираете от мысли: “О боже, этот парень – мечта, а у меня булыжник застрял между зубами!” Убитое свидание».
Кейт улыбается безупречной улыбкой. Мы встречаемся с актрисой в Париже, Кейт приехала продвигать обновленную сыворотку для мгновенного преображения кожи Visionnaire Cx Serum, Lancоme, а я – узнать Уинслет поближе. И вот актриса сидит в метре от меня. Черный брючный костюм, белая рубашка с расстегнутым воротом, взъерошенные светлые волосы откинуты с лица. Кейт спокойна и, знаете, нормальна, насколько это понятие вообще применимо к знаменитостям ее уровня. В том и фишка, не так ли?
Тут даже думать нечего: Кейт идеально подходит Lancоme, поскольку она и есть настоящая женщина. И поэтому я могу допустить, что порой, просыпаясь, актриса выглядит так, будто два часа провела на боксерском ринге. И да, она льет слезы, видя, что ее кожа раздражена. «У меня был невероятно трудный бой с акне после 30, – откровенничает Кейт. – Я думала: слава богу, меня и мои точки с прыщиками никто не видит. Но я взяла себя в руки, стала читать про мой злосчастный тип кожи и поборола ситуацию».
Поначалу, во времена розовощекого «Титаника» и пышной свадьбы с Джимом Триплтоном в 90-е, пресса эту нормальность рьяно приветствовала, вознося Кейт до небес за то, что она такая же, как мы.
Прошло несколько лет – и... выстрел в спину! Причем причина та же – Уинслет слишком «как мы», чересчур «жизненная», проще некуда. Возмутительно, но только ленивый не припечатал катком «остроумия» имя ее третьего сына, которого Кейт родила от Неда, племянника Ричарда Брэнсона, в 2013-м. Малыша зовут Беар Блейз. Кому-то странно, что имя мальчика в переводе означает «медведь», но, с другой стороны, в каком веке мы живем? Если мама сказала «Беар», значит, «Беар». Да, у Кейт немало причин избегать журналистов, но она же профи, ее не смутить.
«Я понимаю, что не стоит исходить злобой по поводу того, что люди обо мне думают, – говорит актриса своим фирменным низким голосом. – Это, пожалуй, главный принцип выживания в шоу-бизнесе. После рождения Беара я полетела в Лос-Анджелес по своим голливудским делам (так К.У. называет, в частности, свое недавнее появление на легендарной Аллее славы Голливуда).
И вот один журналист у меня спрашивает (Кейт произносит с напускным американским акцентом): «Ну и что там с людьми в Великобритании творится? Имена закончились? Вы же знаете про шумиху вокруг неоднозначного имени вашего сына?» А я в ответ: «Да неужели? Спасибо, что открыли мне глаза на этот мир».
«Я знаю актрис и актеров, которые страдают, читая о себе в прессе, потому что это и в самом деле не всегда приятно. Жестко, больно, несправедливо, – добавляет Кейт. – Поэтому я пытаюсь сфокусироваться на том, что для меня важно. Честно работать, например».
Правду говорит. Пройдя ад шести номинаций на «Оскар» и получив статуэтку за «Чтеца» в 2009-м, Уинслет не замерла на месте, распираемая собственным величием. Она трудилась. А мы наслаждались новыми и новыми ролями, будь то агорафобка Адель в «Дне труда» (Labor Day) или злодейка Джанин в блокбастере 2014 года «Дивергент» (Divergent). Кейт не оторвалась от земли: она снимает в весьма коммерческих картинах старших детей – 14-летнюю Миа (дочь от Триплтона) и 11-летнего Джо (рожденного во втором браке с режиссером Сэмом Мендесом) и считает, что это круто. Правда, для себя старается выбирать «страстные» проекты. Из свежих – историческая драма Алана Рикмана «Небольшой хаос» (A Little Chaos) про времена Людовика ХIV.
Когда съемки, наконец, начались, Уинслет уже была беременна Беаром, но решила не сообщать об этом: «Я не хотела никого беспокоить, ведь предстояли активные съемки. Пресса выяснила, что я беременна, под конец работы. Тогда первый помощник режиссера воскликнула: «Что ж ты не сказала?!» А я ответила: «Ну а ты как думаешь? Ты же первая не позволила бы мне залезть в ледяную воду в корсете во время ночных съемок». У меня по сути и живота-то не было, поэтому никто и не подозревал. К тому же я под шумок попросила вшить утягивающие ленты в корсет, не объясняя, для чего мне это нужно. С другой стороны, меня однозначно выдавала гигантская грудь. На первом просмотре картины все только и говорили: «И как это мы недопоняли...»
Голодная до работы после родов, в конце осени Кейт улетела в Австралию сниматься в многообещающей черной комедии The Dressmaker – о женщине, которая вернулась в родной городок, чтобы отомстить тем, кто ее подставил. У нее великолепный партнер – 25-летняя звезда «Голодных игр» Лиам Хемсворт. «Да-да, он восхитительный во всех смыслах, – говорит 39-летняя актриса. – Завести на экране отношения, как у насс Лиамом, это, черт побери, приятно».
«Миа, которая уже подросток, ревновать не будет?» – спрашиваю. «Будет, еще как! – смеется Кейт. – А теперь моя девочка еще и “Дивергент” посмотрела и поняла, какое крутое кино мама снимала весь прошлый год».
С молодыми сексуальными партнерами все понятно, но как дела обстоят со старой гвардией? Не пора ли раскрыть секрет – правда ли, что Леонардо Ди Каприо вел Кейт к алтарю, когда она тайно сочеталась браком с Недом (все помнят знаменитое знакомство после пожара на острове миллионера Брэнсона?). «Вау, – отвечает, – это слишком личное!» Но тон веселый. «Я об этом никому никогда не расскажу», – улыбается актриса. «Ну а как часто вы сейчас видитесь с Лео?» – «Где-то пару раз в год, но времени всегда в обрез, так что мы сразу ищем укромный угол, чтобы пообщаться: “Ну как ты?” – “А ты?” – “Да не может быть?!” – “Выкладывай, что там у тебя происходит?”»
Такая редкость, что коллеги-кинозвезды остаются друзьями столько лет, намекаю я. «Полагаю, что дружба живет там, где никогда не было романтических отношений, – ловко отбивает мяч на мою половину поля Уинслет. – Народ это расстроит, но та мыльная опера, в которой Лео и я влюбились с первого взгляда, не имеет и не имела никакого подтверждения в реальной жизни. Для Лео я всегда была своим парнем».
Тут же выясняется, что Кейт – самая настоящая фанатка Ди Каприо: «О боже, “Волк с Уолл-стрит”! Как ему удается быть таким смешным и восхитительным?! Я не отрываясь смотрела, что будет дальше... Лео стукнуло 40 в прошлом году, а мне – в этом», – говорит Кейт. – Странно, да? Вроде только вчера нам было по 20».
Кейт с мужем живут большой дружной семьей в Западном Суссексе, но она не исключает возможности переезда ради роли. В их семействе у каждого есть любимые уголки мира, запах тех мест так и манит... «О, вот этот аромат напоминает мне Cafe Cluny в нью-йоркской West Village, – нос Уинслет учуяледва уловимый запах кофе. – Но ощущение дома со мной, только когда я в Великобритании. Каждый год я подумываю, не пора ли разбить овощные грядки в саду. Совсем вросла в эти места». Да, ювелирно миксовать домашнюю жизнь и работу непросто. «При этом нам, знаменитостям, легче – у нас обычно толпа обслуги. А вы вдумайтесь, как все это преодолевает работающая мама из простых?»
Вечером того же дня работающая мама Кейт блистает на приеме Lancоme во дворце Brongniart. Сияющая, в облегающем платье цвета синего кобальта, она трудится на красной ковровой дорожке, очаровывая репортеров, а в голове мысль о побеге к маленькому Беару. И как вы думаете, о чем назавтра напишут в прессе? Что Кейт Уинслет... сделала круговую подтяжку лица, поскольку ее волосы были затянуты в высокий хвост.И что же Кейт? В ответ она будет лишь улыбаться.
117.0
119.00
