Офис Ральфа Лорена на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке меньше всего похож на кабинет владельца огромной модной империи. Скорее, это комната мальчишки-романтика, мечтающего о далеких мирах и невероятных приключениях, полная самых удивительных находок и сокровищ. Размер комнаты немаленький – несколько десятков квадратных метров с шестью окнами, закрытыми от любопытных глаз широкими деревянными жалюзи. Гигантский письменный стол заставлен фигурками героев японской манги и трансформеров, плюшевыми мишками и мелкими предметами туалета, миниатюрными копиями мужской обуви и одежды. Будто хиты коллекций Ralph Lauren кто-то решил воспроизвести в крошечном размере для жителей волшебной Лилипутии. В углу – огромная теннисная ракетка, посередине комнаты – манекен, одетый в зеленую твидовую двойку с рубашкой и галстуком. С потолка над манекеном свисают два летательных аппарата с пилотами мультяшного вида. Весь этот набор, кажется, попал сюда по ошибке, но в мире дизайнера Ральфа Лорена нет места случайности. Все эти предметы, все эти мелкие вещицы работают на фантазию дизайнера. Все они по праву занимают место в его рабочем кабинете. Когда я пришел в его офис, Ральф пребывал в одиночестве. Хочется добавить «гордом», но это было бы неправдой. Мистер Лорен приветлив, говорит тихо, слегка улыбаясь уголками глаз. Рядом нет привычной для человека его уровня армии личных помощников и PR‑специалистов. Одет хозяин империи подчеркнуто небрежно, но разглядывать его одно удовольствие.
На одном запястье – индийский серебряный браслет с бирюзой, на другом – винтажные часы, тоже в форме браслета. На ногах – песочного цвета замшевые сапоги. Узкие, хорошо сидящие джинсы, рубашка из денима в тон и джинсовая куртка, которой, очевидно, немало лет. Она потерлась и разорвалась в некоторых местах естественным образом, а не по задумке автора. Так мистер Лорен выглядит сейчас. Уверен, так же он одевался и 50 лет назад, когда только запускал собственный бренд. В этом и кроется секрет его уникального стиля.
Ральф Лорен: Я никогда не выбрасываю и не отдаю свою одежду. Храню все, что накопилось за годы работы в модной индустрии. Наверное, у меня тысяча пар джинсов, сотни твидовых пиджаков. Обуви столько, что и не сосчитать. Вот этой куртке не меньше пятнадцати лет. Она вся потерлась и даже порвалась, но так лучше. Выглядит отлично. Сейчас все бренды помешались на потертом, рваном дениме, и этим никого уже не удивишь.
Мне же эффект поношенности импонировал всегда. Обожаю такой стиль. Как будто эти вещи всю жизнь были в моем гардеробе.
Словно я в них родился. Эти замшевые сапоги не моей марки, но других таких нет, и мне в них удобно. Я никогда не гонялся за модой, тренды мне безразличны. Я делал и делаю только то, что хотел бы носить сам. Хотя, конечно, моего персонального стиля не хватило бы на все 50 лет существования Ralph Lauren. Меня вдохновляют кино, легендарные актеры Голливуда, мужчины с ярко выраженным индивидуальным стилем. К примеру, Эрнест Хемингуэй. Только вспомните, как он выглядел! И речь даже не про одежду. Манера держаться, стиль поведения – вот что формирует уникальный, ни на что не похожий запоминающийся образ.
Американская история семьи Лившиц (до семнадцати лет Ральф носил эту фамилию) началась в 1920 году с переезда Шломо Лившица из белорусского Пинска на Эллис-Айленд. С ним были двое из его пятерых детей: дочь Мария и сын Франк. Будущему отцу Ральфа было тогда 16. Уже в Нью-Йорке Франк знакомится со своей суженой Фридой Котлар, тоже эмигранткой из России.
Предки Фриды принадлежали к иудейской религиозной элите и состояли в родстве с влиятельными хасидскими фамилиями. Возможно, поэтому мама мечтала, чтобы Ральф получил духовное образование и стал раввином, но младший сын был больше склонен к творчеству. Сказывались отцовский темперамент и профессия: Франк был художником и оформлял, как бы сейчас сказали, входные группы жилых и офисных зданий.
РЛ: Я никогда не думал о моде. Мне просто было небезразлично, как я выгляжу. Мной двигало желание отличаться от сверстников, поэтому одевался я стильно. Когда я заходил в магазин или еще куда-то, все спрашивали, что это у меня за брюки и где я их взял. Я отвечал, что сам придумал и сшил их, при этом ничего тогда не знал о профессии дизайнера. В детстве я мечтал стать кинозвездой.
Моими кумирами были Стив Маккуин, Марлон Брандо и Пол Ньюман. Еще я неплохо играл в бейсбол и даже, наверное, мог бы сделать спортивную карьеру.
В модной индустрии я оказался случайно. Работая в крупной компании, которая производила галстуки, постоянно ходил к своему боссу с инновационными предложениями. Он отказывался меня слушать. Говорил, что я ничего не смыслю в этом бизнесе, а потом оказывалось, что я был прав и все конкуренты уже делали то, о чем я просил год назад. Тогда я решил открыть собственное производство галстуков. Проблема заключалась только в том, что у меня не было денег. Я нашел партнера, мы нашли $50 000 и запустили бизнес. Та еще была картина: я в ковбойских сапогах, джинсах и кожаной куртке, но при галстуке ездил по Нью-Йорку и предлагал свою продукцию. Покупатели, кстати, всегда любили мои галстуки больше, чем продавцы. Однажды я пришел в универмаг Bloomingdale’s (в то время – большая сеть). Закупщику понравились галстуки, но он попросил сделать их ýже и пришить бирку с названием магазина. И, хоть этот клиент был мне очень нужен, я отказался. Через полгода Bloomingdale’s пришли ко мне сами и стали закупать галстуки с моим именем. Сейчас это кажется обычным делом, но 50 лет назад в Америке не существовало дизайнерских брендов. Так шаг за шагом я менял индустрию. Всегда знал, к примеру, что мне нужны собственные магазины. Последние лет тридцать на главных улицах больших городов полно дизайнерских бутиков. Трудно представить, но когда я начинал, одежда продавалась только в универмагах и в небольших коммерческих магазинах.
Ассортимент не отличался особым разнообразием, только простые базовые вещи от безымянных производителей. На фоне этих стандартных вещей мои галстуки привлекали внимание и пользовались спросом, хоть и были дорогими, ведь я использовал красивые высококачественные ткани. Мода тогда была на узкие галстуки-селедки, а я шил широкие, и их покупали. На волне невероятного успеха галстуков я принял решение дополнить ассортимент рубашками. Затем появились классические мужские костюмы. А потом одно за другим: одежда для женщин, детская коллекция и товары для дома.
По состоянию на 25 сентября 2018 года американский Forbes оценивает состояние Ральфа Лорена в $ 7,2 млрд. Дизайнер занимает 92-ю строчку рейтинга. У дизайнера два дома на Ямайке, ранчо в Колорадо, поместье в Уэстчестере и вилла на Лонг-Айленде. Облетать владения он может на личном самолете. И все же главная гордость Ральфа – уникальная коллекция олдтаймеров. Один только Bugatti Type 57SC Atlantic оценивается более чем в $40 млн. Модельер любит вспоминать, что в детстве у него не было даже велосипеда.
На первые свидания он ездил на пропахшем краской отцовском Pontiac 1949 года.
C первых же серьезных заработков Лорен купил кое-что поинтереснее – английский спорткар Morgan бежевого цвета.
Он долго не мог поверить своему счастью и то и дело выглядывал в окно, чтобы убедиться: машина не мираж и стоит на парковке. Исчезнуть оттуда ей пришлось, когда Ральф женился и семье понадобились деньги. Появились дети. Ральф еще долго не мог позволить себе автомобиль, но стоило ему вновь встать на ноги, как у дома припарковался новый Morgan. У любви Лорена к олдтаймерам есть и рациональная составляющая – его всегда привлекали автомобили, которые не теряют в цене. Если придут тяжелые дни, рассуждал он, смогу продать машину и жить на вырученные деньги. К счастью, дела всегда шли в гору, и машины оставались в семье. Сейчас Ральф пользуется ими только в выходные дни и частенько разрешает погонять сыновьям.
РЛ: Семья всегда имела огромное значение в моей жизни. Когда я делал женские коллекции, то представлял свою жену Рики, ведь она всегда была рядом и я понимал, чего ей не хватает, о чем она мечтает и какие вещи я хочу видеть на ней. То же самое и с детьми – я делал детскую одежду прежде всего для своих сыновей и дочери. Они и сейчас все рядом со мной. У нас прекрасные отношения. Дочь Дилан открыла магазин сладостей в Нью-Йорке – Dylan’s Candy Bar. Сын Эндрю – актер и продюсер в кино. Другой сын – Дэвид – работает у меня в компании. Он не придумывает коллекции, но у него творческий подход ко всему и множество идей в области маркетинга. Кстати, это именно с его подачи мы начали шить рубашки и костюмы на заказ, а в свое время запустили сайт и интернет-магазин.
Когда Ральф Лорен только начинал бизнес, у него совсем не было денег на продвижение товара. Ему очень нравились глянцевые журналы и модные съемки, но давать рекламу он не мог. Американская же пресса в то время совершенно не интересовалась местными дизайнерами и была сосредоточена только на том, что происходит в Европе.
Ситуация начала меняться, когда Стив Маккуин и Вуди Аллен стали появляться на публике в вещах Ralph Lauren. Но настоящий прорыв случился с выходом фильма «Великий Гэтсби» 1974 года с Робертом Редфордом в главной роли. Все мужские костюмы к нему были созданы Ральфом Лореном. Пресса пришла в восторг и с тех пор уже, кажется, ни на минуту не выпускала дизайнера из поля своего внимания. Справедливости ради нужно отметить, что художник по костюмам Теони Олдридж, получая своего «Оскара» за «Гэтсби», предпочла умолчать о вкладе Лорена. Ральф зла на нее не держит, но и в индустрию кино с тех пор больше не возвращается. Он говорит, что, как только производство фильмов поставили на поток, высокое искусство покинуло Голливудские холмы.
РЛ: Мне поступает много предложений, но я не нахожу их хоть сколько-то привлекательными. Последнее время ко мне часто обращаются с идеями коллабораций. Вот только зачем они мне? Мне кажется, к коллаборациям прибегают дизайнеры и бренды, которым нечего сказать, и они вынуждены просить помощи у молодых марок, чтобы привлечь их аудиторию. У меня же крепкая компания. Покупатели любят Ralph Lauren и Polo. Я построил хороший бренд и прекрасно знаю, что делаю. Конечно, нужно быть открытым ко всему новому, присматриваться к тому, что происходит в индустрии. Даже пробовать какие-то нестандартные вещи, иначе наступит полная стагнация и бизнес начнет страдать, но в этих вопросах я доверяю своей команде, прислушиваюсь к их советам. Работать в одиночку невозможно. К примеру, мы стали делать ограниченные выпуски моих винтажных вещей.
Молодежь выстраивается в очередь перед магазином в Даунтауне на Манхэттене, чтобы купить толстовку с медвежонком или ветровку в стиле 1970-х годов.
Проблема нашего времени в том, что всего слишком много, и в том числе одежды – она теряет свою привлекательность. Когда я был молодым парнем, я мечтал о костюме в полоску. Много месяцев копил на него деньги, и когда наконец купил, то буквально физически ощутил счастье. Людям надо вспомнить, как получать удовольствие от простых вещей.
0
