Из-за событий на Украине миру грозит голод. О нем говорят политики, экономисты, представители международных организаций. Различаются лишь представления о том, кто в ответе за предстоящий кризис, но не оценки его масштаба. Впрочем, еще до начала российской спецоперации доступность продовольствия в мире ухудшалась. Это «идеальный шторм»: несколько факторов сошлись в одной точке, чтобы обеспечить человечеству серьезное испытание. В зоне наибольшего риска – страны Африки и Ближнего Востока, где проблемы с питанием могут спровоцировать социальные катаклизмы и новые миграционные волны на Запад. По мнению экспертов, сгладить ситуацию могут скоординированные меры помощи пострадавшим, развитие новых логистических цепочек и технологий агропроизводства.
Казалось, что проблема голода постепенно решается. С 2000 по 2019 год, по данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) ООН, доля населения мира, страдающего от недоедания, уменьшилась с 15% до 8,9%. К 2030 году ООН поставила задачу довести этот показатель до нуля.
Но на фоне пандемии COVID-19 тенденция обратилась вспять. В 2020 году число недоедающих выросло с 690 млн до 811 млн человек – крупнейший показатель за 15 лет. Своя методология подсчетов у Всемирной продовольственной программы (ВПП, также входит в ООН). По ее данным, в 2019–2021 годах количество людей, находящихся «в одном шаге от голодной смерти», увеличилось с 34 до 41 млн человек.
Это население беднейших государств: в десятку «самых голодных» входят Афганистан, Сирия, Йемен, Демократическая Республика Конго, Эфиопия, Нигерия, Судан, Южный Судан, Гаити и Венесуэла. В Афганистане и Сирии доступность продовольствия с 2017 года упала вдвое, в Нигерии – на треть.
Еще один авторитетный источник – Global Hunger Index, составляемый Международным исследовательским институтом продовольственной политики (США). В нем по итогам 2021 года голодающими признаны 47 стран (в основном из двух регионов: Африки к югу от Сахары и Южной Азии). У 10 из них проблема усугубилась по сравнению с 2012 годом.
По данным ФАО, в 2021 году мировые цены на продукты выросли в среднем на 30%: подсолнечное и рапсовое масла подорожали более чем на 60%, пшеница – на 31%, сахар – на 30%, молочная продукция – на 17%, мясо – на 13%. Эксперты выделяют две главные причины. Во-первых, нарушение глобальных логистических цепочек из-за пандемии. Во-вторых, «вертолетные» выплаты населению в разных странах, разогнавшие инфляцию. Но это далеко не все.
«В сезон 2020–2021 годов Китай увеличил закупки зерна настолько, что скупил не только мировой прирост зерна, но и сверх этого, что подталкивало цены вверх, – рассказывает «Профилю» директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. – Повышенному спросу на продовольствие способствовали также высокие цены на нефть, так как стало выгодно производить биоэтанол и биодизель, на которые идут зерновые, масличные культуры и сахарный тростник. Здесь сказалось действие "зеленых" программ, поощряющих использование биодизеля и биоэтанола. Сейчас эти программы пересматриваются».
На продовольственных рынках любая новость приводит к изменению цен, добавляет Шагайда: «Ветер повредил в каком-то порту инфраструктуру для отгрузки, и это сразу отражается на котировках. Затем они могут вернуться в нормальное состояние. Но если есть длительная подпитка негативными событиями, то цены растут и растут. В принципе после Нового года ситуация начала нормализовываться. Зима была хорошая, озимые перезимовали хорошо, на Украине и в России ждали обильного урожая. Можно было ожидать, что ценовой ажиотаж будет успокаиваться. Но уже в феврале ФАО отметила дальнейший рост цен на пшеницу, что было обусловлено "сложившейся неопределенностью с предложением на глобальном уровне"».
Как перебои с поставками из России и Украины ударят по мировому рынку
По прогнозу ФАО, посевные площади на Украине в новом сельскохозяйственном сезоне сократятся на 20–30%. У Минсельхоза Украины другие оценки: яровых культур будет засеяно вдвое меньше плана, а озимой пшеницы удастся собрать около 60% от выращенного объема.
В начале марта Украина ограничила экспорт пшеницы, кукурузы и подсолнечного масла (для их вывоза требуется отдельная лицензия). Но и разрешенным к отправке за рубеж партиям еще нужно добраться до покупателей.
29 марта заместитель госсекретаря США Венди Шерман на заседании Совбеза ООН обвинила Россию в блокировке черноморских портов, из которых не могут отправиться 94 украинских корабля с зерном. Ранее Международная палата судоходства (ICS) призвала Россию предоставить «голубые коридоры» для гражданского судоходства в Черном море. Посол РФ в США Анатолий Антонов опроверг эти обвинения. «Инсинуации о том, что наши вооруженные силы <…> уничтожали суда с продовольствием, предназначавшимся для экспорта в другие страны, не соответствуют действительности», – заявил он 30 марта.
Российский экспорт тоже ограничен. С 15 марта по 30 июня действует запрет на вывоз зерновых в страны Евразийского экономического союза (предусмотрены исключения для производителей, получивших разрешения от Минсельхоза РФ), до 31 августа – на поставки сахара за пределы ЕАЭС. С 1 апреля введен запрет на экспорт семян подсолнечника и рапса.
Как это скажется на глобальном рынке? Совокупно с Украины и юго-западных областей России (в рыночной аналитике оба региона объединяют, говоря о поставках из Азово-Черноморского бассейна) мир получает 20–30% основных зерновых культур. Актуальные данные в начале марта привел Минсельхоз США. В сельскохозяйственном сезоне 2021/2022 годов в экспорте пшеницы на долю Украины приходится 10%, на долю России – 16%. В экспорте кукурузы – 14% и 2% соответственно. В экспорте ячменя – 17% и 13%. Еще больше доля двух стран на рынке подсолнечных масел – до 63%, по расчетам ФАО.
Примерно у 50 государств доля российских и украинских поставок в импорте зерна превышает 30%. В частности, Ливан зависит от украинской пшеницы на 80%, Катар – на 65%, Пакистан – на 46% (данные ФАО и портала UN Comtrade). В ячмене наиболее остро нуждается Египет (86%), в кукурузе – Ливан (60%).
Российская пшеница составляет основную часть импорта в Казахстане, Монголии, Армении, Азербайджане, Грузии (почти 100%), Египте, Руанде, Киргизии, Конго, Финляндии (более 80%), Турции (70%). Сообща Россия и Украина обеспечивают 100% пшеницы в Эритрее, 90% в Сомали.
Поставки подсолнечного масла с Украины особенно важны для Нигера (90%), Танзании (81%), Индии (76%), ОАЭ (76%). Из России – для Казахстана, Азербайджана, Сербии, Армении, Монголии (94% и более).
Какие продукты могут исчезнуть с прилавков
Этими категориями товаров проблема не исчерпывается. По цепочке дефицит перекидывается на рынки товаров-заменителей – других зерновых культур и масел (например, пальмового). Кроме того, встает вопрос заготовки фуража. К примеру, Испания, главный европейский производитель животноводческих кормов, импортировала с Украины более 30% кормовой кукурузы (сейчас экстренно заменяет ее аргентинским сырьем).
Financial Times со ссылкой на брокерский сервис StoneX пишет, что перебои с поставками зерновых из Черноморья приведут к подорожанию молочной продукции на всех континентах – трудности уже ощутили фермеры из Австралии и Новой Зеландии. Глава Национального союза фермеров Великобритании Майкл Оукс жалуется, что содержание скота за месяц подорожало вдвое – мол, придется забить часть молочного стада, чтобы покрыть убытки. Итальянская фермерская ассоциация Coldiretti прогнозирует, что нынешний кризис не переживут 11% агропроизводителей страны.
«Когда дорожает зерно, эффект заметен по мясу, молоку, – подтверждает Наталья Шагайда. – С другой стороны, когда плохо с доходами, не время думать о мясе. А ведь если поголовье скота сократится, его нельзя в одночасье восстановить, животных надо выращивать. Так что последствия могут быть долгосрочными».
Кроме того, антироссийские санкции породили новые сложности с доставкой товаров: иностранные владельцы контейнеровозов избегают вести бизнес с Россией. Эта ситуация ярко проявилась на рынке минеральных удобрений. 4 марта Минпромторг РФ обвинил логистические компании в «саботаже осуществления поставок», из-за которого зарубежные аграрии не могут получить «законтрактованные объемы удобрений». Ведомство рекомендовало российским производителям приостановить экспорт удобрений до нормализации обстановки.
Между тем Россия – один из крупнейших игроков на этом рынке, обеспечивающий примерно четверть европейского импорта удобрений (25% карбамида, 15% аммиачной селитры, более 30% диаммонийфосфата и калия). В Монголии, Финляндии, Эстонии, Латвии, Сербии, Гондурасе и ряде других стран сельское хозяйство зависит от российских удобрений более чем на 50%. Закупают их и американские фермеры (около 10–15% в объеме рынка).
Еще до украинских событий стоимость азотных, калийных и фосфорных удобрений достигла многолетних максимумов: с начала пандемии они подорожали в два-три раза. С учетом роста цен на газ (основное сырье для производства азотных удобрений) рассчитывать на их снижение не приходится. Если же фермеры откажутся от удобрений из РФ, как это сделал норвежский агрохолдинг Yara International, «к следующему сезону урожай может сократиться на 50%», прогнозирует глава холдинга Свейн Торе Холсетер.
Правда, вскоре ситуация может измениться. 24 марта Минфин США опубликовал генеральную лицензию, в которой российские удобрения были признаны товарами первой необходимости. На торговлю такими товарами санкции не распространяются, что позволит судовладельцам и агропроизводителям возобновить контакты с Россией.
Кто именно будет голодать
С 18 февраля по 11 марта фьючерсные цены на пшеницу подскочили на 79%, побив исторический рекорд 2008 года. После этого они постепенно снизились на 30% и к концу марта составили чуть более $400 за тонну. Судя по прогнозам, шоковая реакция рынка сойдет на нет, но главные последствия еще впереди. Их масштаб станет понятен осенью, заявил директор ВПП ООН Дэвид Бисли. В ФАО считают, что мировые цены на продовольствие превысят уровень февраля 2022-го на 8–22%. Президент Франции Эммануэль Макрон предрек «беспрецедентный продовольственный кризис» в течение следующих 12–18 месяцев. Генсек ООН Антониу Гутерреш говорит о «глобальном голоде», глава ВТО Нгози Оконджо-Ивеала грозит «голодными бунтами».
Что это значит на практике? По мнению экспертов, голода «библейских масштабов» по всему миру ждать не стоит: вопрос не в наличии еды, а в возможности ее купить. «Население развитых стран не почувствует голода, дефицита не будет, – считает Наталья Шагайда. – Конечно, продукты и у них подорожают. Но в структуре расходов домохозяйств на них уходит 8–15%. Ну, вырастет эта доля на пару процентов – неприятно, но не критично. Не думаю, что правительства развитых стран начнут ограничивать продовольственный экспорт. Скорее, увеличат расходы на помощь малоимущим – эта мера мягче воздействует на рынок».
В России тоже не будет голода, подчеркивает эксперт: «Будет упрощение рациона, сокращение ассортимента. Доходы для покупки продовольствия в уязвимых семьях нужно поддерживать. Семьи с детьми поддерживались, но есть и другая группа уязвимых – молодые семьи. Им также нужно помогать».
Действительно острая ситуация может сложиться в Африке и на Ближнем Востоке. Так, Египет является крупнейшим в мире импортером пшеницы: власти страны тратят $5,5 млрд в год на сдерживание хлебных цен – соответствующими субсидиями пользуются 60 из 102 млн египтян. Мартовские события уже вынудили власти Египта установить твердые цены на весь реализуемый в стране хлеб. Другой пример – Ливан, главные зернохранилища которого были уничтожены в результате взрыва в бейрутском порту в 2019 году. В итоге стоимость хлебной продукции за время пандемии выросла в пять раз.
По словам Шагайды, это страны, где, с одной стороны, велика доля калорий, приходящихся на хлебные продукты, а с другой – высока зависимость от импорта зерновых. «В Египте доля "хлебных" калорий в рационе составляет более 60%, – замечает она. – При этом в зерновых ресурсах страны доля импортного зерна – около 45%. В таких условиях увеличение цены на хлеб несет чрезвычайные риски для правительств. Кроме того, тревожная ситуация может сложиться в странах Африки, где из-за военных конфликтов миллионы человек живут в лагерях беженцев. Люди там вообще ничего не делают, а только ждут, что их накормят. Вероятно, с их снабжением возникнут трудности: цены растут, а у стран – доноров в международные фонды становится меньше возможностей для помощи».
Наблюдатели сравнивают нынешнюю ситуацию с событиями 11-летней давности. Тогда все началось с сильнейшей засухи летом 2010 года в европейской части России. С августа по декабрь экспорт зерна из России был запрещен. Зимой 2011-го в странах Северной Африки начались хлебные бунты, которые привели к событиям «арабской весны». Дальнейшие звенья этой цепи – усиление экстремистских организаций, гражданские войны на Ближнем Востоке, потоки стихийной миграции в Европу.
По словам Дэвида Бисли из ВПП, сейчас экономические предпосылки еще хуже, чем в преддверии «арабской весны». «Если мы пренебрежем Африкой и Ближним Востоком, то они придут в Европу. Как вы думаете, что произойдет в Париже, Чикаго и Брюсселе, когда не будет хватать еды? Легко сидеть в своей башне из слоновой кости, когда ты не голодаешь», – заявил он.
«У России есть зерно, растительное масло сверх внутренней потребности – огромный ресурс для экспорта, – говорит Шагайда. – С учетом напряженной ситуации, скорее всего, будут найдены пути, как его продать».
Что можно предпринять для предотвращения массового голода
Пострадавшие страны стремятся заместить выпавшие объемы продовольствия другими поставщиками. В Ливане намерены закупать пшеницу у США, Индии и Казахстана, Египет тоже договаривается с Индией. Однако это несопоставимые объемы. Так, индийский экспорт пшеницы растет быстрыми темпами: в прошлом году страна отправила за рубеж 2,15 млн тонн, в этом готова увеличить поставки втрое, до 7 млн тонн. Для сравнения: Украина с Россией на пару экспортировали 55 млн тонн в год. Компенсировать их долю можно «лишь частично», признают в ФАО: быстро увеличить посевные площади мешают «высокие производственные и входные затраты».
Многое будет зависеть от готовности стран поделиться резервами. К примеру, Китай накопил пшеницы на полтора года внутреннего потребления. Но захочет ли он продавать ее нуждающимся? Глава ВТО Оконджо-Ивеала призывает к альтруизму: «Желание сохранить то, что у вас есть, – естественная реакция. Мы видели это с вакцинами. Но нельзя совершать ту же ошибку с едой». По ее словам, рост продовольственных цен в конце 2000-х годов на 40% был вызван желанием делать накопления.
В свою очередь, представители Всемирной продовольственной программы призывают богатых активнее жертвовать на раздачу еды бедным. Продукты для таких стран, как Афганистан, Эфиопия и Сирия, ВПП закупала преимущественно на Украине. Теперь же она сама стала источником проблем в лице нескольких миллионов украинских беженцев. В результате ВПП придется ежемесячно тратить на $71 млн долларов больше либо точечно урезать объемы довольствия (в Йемене это уже сделано). Общий дефицит бюджета программы достиг $8 млрд.
«Преодоление нового кризиса – исключительно вопрос глобальной организованности, – говорит «Профилю» футуролог Евгений Кузнецов. – Вообще, одна из целей человечества – выработка новых моделей кооперации, потому что текущие не работают, как показала пандемия. Сначала разные страны Европы боролись друг с другом за доступ к вакцинам. Через год Запад уже прививался по третьему кругу, а Африка с трудом получала первую дозу. В общем, просвещенное сообщество превратилось в стаю напуганных людей, дерущихся за последнюю пачку макарон. Трудно сказать, как будет развиваться ситуация с пшеницей. Локальные шоки неизбежны».
Как этот продовольственный кризис отразится на нас в дальнейшем
Евгений Кузнецов видит выход из кризиса в перестройке сложившихся экономических моделей. «Вопреки ожиданиям кризисы не отменяют происходящие изменения, а, наоборот, ускоряют их, – объясняет футуролог. – Вспомните, перед пандемией постепенно развивалась тенденция к переходу на удаленную работу, к онлайн-продажам с доставкой. А благодаря ковиду все это начало расти взрывным образом. Теперь на повестке дня у Запада отказ от российских энергоносителей. В результате энергопереход, который и так шел, теперь буквально полетит, так как придется резко наращивать выработку энергии из возобновляемых источников».
По мнению эксперта, то же самое происходит на рынке продовольствия. «До сих пор производство еды основывалось на модернизированных, но все-таки идущих из древности рецептах. Однако в последнее время появилось много новых технологий. Вместо выращивания в открытой почве – городские вертикальные фермы. Вместо традиционного животноводства – искусственное мясо. Они испытывали дефицит доверия: зачем что-то менять, если и так работает? Теперь голод заставит действовать. Сферу AgroTech ожидает приток инвестиций», – прогнозирует Кузнецов.
Западные политики воспользуются нынешней ситуацией, чтобы провести непопулярные экологические реформы, заключает собеседник. «В конце прошлого года был климатический форум в Глазго, – напоминает он. – Там все договорились, что надо сокращать потребление, понизить мощность обогрева в квартирах, меньше ездить на автомобилях и летать на самолетах. Но вернуться к населению и сказать, что теперь вы будете меньше есть, нелегко: можно быстро проиграть выборы. Сейчас появился отличный предлог реализовать назревшие меры, назначив Россию ответственной за все неудобства».
0
44.25
