Не самый заметный и не самый комментируемый из указов Владимира Путина между тем — событие. Все девять веков, что существует крепость-резиденция русских царей, Кремль был или полузакрытым, или целиком режимным объектом; на коронации и прочие события государственного масштаба простых людей внутрь допускали, но отборных, отобранных. Во все остальные моменты стены Кремля уверенно ограждали властителей от народа, вплоть до нынешних времен. Открыть Кремль не только для ученых археологов (им такое столетиями могло только сниться), но «для москвичей и гостей столицы» — жест беспрецедентной государственной щедрости. По сути — новая постановка.
Спектакль этот — исторический эксклюзив. Размах и форма — эпические. В стране, где образованное меньшинство десятилетиями питается энергией возмущения властью, вырабатываемой в промышленных объемах, — произошло нечто беспрецедентное: власть сделала точный жест. Соединив историю, этику, культуру.
Собор Чуда Михаила Архангела основан по воле митрополита Алексия в 1365 году. От него, известного святой жизнью, потребовали приехать в Золотую Орду, чтобы вылечить Тайдулу, мать хана Джанибека, от слепоты. Монастырь посвящен чуду исцеления. По версии Александра Сергеевича, именно в Чудовом монастыре в «Борисе Годунове» происходит знаменитая сцена между Пименом и Гришкой Отрепьевым. Монастырь был взорван 17 декабря 1929 года. «У нас буквально руки дрожали, — признались сотрудники Института археологии РАН, — все понимали: открытие Чудова монастыря — поистине явление чуда!»
Предыстория. Ее писали Карамзин, Пушкин, Соловьев (не просто автор «Истории России с древнейших времен», но и директор кремлевской Оружейной палаты). Для них Кремль — особое пространство, хранитель тайн. От Ивана III, первого строителя Кремля, до Бориса Годунова русские государи здесь строили, прибавляли храмы, дворцы. Пока не грянула революция 1917 года, ставшая катастрофой для главного русского архитектурного шедевра. На территории Кремля осталось 28 уникальных памятников, 54 снесли при советской власти.
Действующие лица. Их множество. Есть статисты — те, скажем, кто разбирал пресловутый 14-й корпус, вывозил куски и глыбы бетона, чтобы пропустить вперед профессионалов.
Есть солисты. Профессионалы-археологи, которые на площади в 600 квадратных метров начали добираться — слой за слоем — до сердца древней столицы, на глубину шести веков. Кремль — это «место великих исторических воспоминаний», как писал Карамзин, и впервые возникла возможность документально и предметно подтвердить эту формулу. Стоило заложить шурфы и раскопы между Ивановской площадью и Спасской башней, как открылись части фундаментов Малого Николаевского дворца и церкви Благовещения Чудова монастыря. В подвалах 14-го корпуса нашли монастырские постройки XII–XIV веков; терракотовые рельефы, надгробия, множество артефактов.
Ведущими исполнителями предстоит стать музейщикам. На них — почет и бремя создания нового музея под землей, строительства цепи музейных окон. Отныне к иконам, бриллиантам, золоту, каретам и прочему блеску музеев Московского кремля добавятся открытия археологов и историков архитектуры.
Главное действующее лицо — президент Владимир Путин. В эксклюзивной опять же роли сугубо положительного героя. По какому наитию (или подсказке с высот, перед которыми все равны) он отверг идею выстроить новый, современный административный корпус на месте старого? Не скажет никто. Вопрос трактовки.
В конце концов, мог подумать главный герой данной пьесы: я — правитель. Место мое — в сердце государственности российской. Я здесь сижу и не могу иначе. А они кто? Новая генерация крапивного семени, бюрократические смерды. И с какой же стати им со мной соседствовать? Не бояре, не дворяне, не монахи. Вон подите! На выселки, то есть — в Сити. На прежнем месте оставим только ближних из рати и артефакты древней столицы. Правильное соседство.
Возможно также, рядом с главным героем, наконец, появился верный советчик. С точным пониманием масштаба задач. Вот присутствовал бы такой в год трехсотлетия Петербурга — и выстроили бы дом для оставшихся в живых блокадников, а не потратили все подчистую на муляжный Константиновский дворец. Один жест — а как отозвался бы в памяти народной? А тут — верной дорогой идет правитель: истину истории поддержал, народу пути открыл, чиновников выпер.
Конец супер-мема. Происходящее стирает один из самых распространенных штампов СМИ. Устойчивое словосочетание «за кремлевской стеной» теряет смысл и иронию. Теперь за стеной — весьма малочисленно: чиновники уже почти все — съехали, и место, где они обитали годами, в буквальном смысле сровняли с землей.
Сложности решения. Что ни говори, а сокращение дистанции между правителем и народом обязывает. Прежде всего — технологически. И, как нам стало известно, самые цветистые образцы тюркской речи вереницей, строем, чередой, а также беспорядочно пронеслись в сознании ответственных сотрудников ФСО при вести о реформах. Еще бы: рушились режимные привычки. Возникала большая головная боль. Значительные внутренние трудности встали на пути создания «безбарьерной среды», которую вынуждена готовить федеральная служба охраны. Отныне ее забота — создавать «новые проверочные комплексы». То есть открыть свободные входы, кроме Кутафьей, через Боровицкую и Спасскую башни. Прямо на Красную площадь.
Сценография включает множество деталей. От найденных стеклянных (редкость!) браслетов — лазурных, черных, золотистых, гордости боярынь-щеголих — до сверхпрочных колпаков для стеклянных музейных «колодцев». От шаровидной туи, обозначающей фундаменты снесенных храмов, до роз сорта Флорибунда числом 1177 кустов. Здесь высажены горные сосны, сирень сорта «Мадам Лемуан» и «Красавица», сто семь казацких можжевельников — все, чтобы скрыть исторические утраты, чтобы наглядно показать: «кровь давно ушла в землю»… На полтора с лишним гектара увеличились парковая зона и зона туристического посещения.
Эксперимент. Сложность исполнения в том, что всюду, где есть музейные окна-колодцы — в Италии, Греции, Франции, — иной климат. Римские фундаменты, как и афинские, чувствуют себя под дождем вполне уверенно. Как поведет себя грядущая экспозиция под снегом, пока непонятно. Тут — один из технологических вызовов проекта.
Перспективы. Раскопки на территории Кремля продолжатся. Обо всем происходящем, как принято в цивилизованном мире, участники станут информировать Центр всемирного наследия ЮНЕСКО. Минкульт РФ готовит концепцию нового музейного комплекса. Музейные окна должны появиться к ноябрю.
Странная деталь. Решено восстановить крест на месте убийства Каляевым великого князя Сергея Александровича. Крест, возведенный на народные деньги, был снесен 1 мая 1918 года. Великий князь обладал репутацией сложной и противоречивой, но одно не вызывает никаких сомнений: он был твердый поборник православия и самодержавия.
Метафизика проекта предполагает или скрывает много больше иррациональных мотивов, чем мы сегодня готовы представить. Что заставило президента разомкнуть этот внутренний, самый что ни на есть центральный контур, притом что все внешние контуры — смыкаются? Этот шаг, этот жест, это решение выглядят выпадающими из ряда. Возможно, вся соль — в Чудовом монастыре? В таинственном, мистическом месте, где веками варилась русская государственность?
Возможно, петербургские гены сильны в человеке, «куда б его ни бросила судьбина», вплоть до финального занавеса. А петербуржцы — это историческая память со всем ее трагизмом — «а по бокам-то все косточки русские…». Открытие Кремля — это не просто новость для турагентств. Это не просто радость для ученых. Это не просто боль и обида для кремлевских чиновников — изгнанников. Что если это — новая веха в глохнущей истории? Знак перемены.
Возможно, именно этот указ останется в истории, когда прочее покроется спасительной пылью забвения. Масштаб решения, повторимся, беспрецедентный по громкости исторического эха. Архистратиг Михаил — вождь небесного воинства, первый ратник в битве добра против зла. Явление разрушенного Чудова монастыря — все равно что всплытие Китеж-града, русской Атлантиды. Сакральный акт — благословения или искупления?..
Отдел культуры
1.0
22.00
