ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Sept. 20, 2018

Добро без кулаков

Сначала о предсказуемом. Российская интеллигенция в массе своей любит свою работу. 85,3% опрошенных (а на вопросы отвечали около 3 тысяч человек) назвали трудовую деятельность своей жизненной потребностью и призванием, сообщив о том, что преданы однажды выбранной специальности. Такое отношение к работе моментально вселило в социологов надежду, что у нашей интеллигенции полно созидательной энергии, чтобы принести пользу стране. Мораль тоже оказалась на высоте. Когда участников опроса попросили назвать набор качеств, присущих российской интеллигенции, половина на вопрос отвечать не стала — видимо, из скромности. Из оставшихся каждый пятый назвал ум и образованность, еще столько же — доброту, честность, порядочность, нравственность, сочувствие, открытость, скромность, великодушие, бескорыстие и благородство, не забыв при этом про законопослушность, патриотизм и ответственность. Вот только такие черты, как «борьба за свою позицию, сила воли, целеустремленность, доблесть, стойкость, мужество», набрали всего 4%. В общем, в итоге получилось нечто высокоморальное, но безвольное. Этакое добро без кулаков.

По-прежнему болит у наших гуманитариев душа и за добродетельность общества. Так, 68% отметили общее падение морали и нравственности, а 80 — плохое воспитание детей. Примерно столько же (80%) обеспокоены страстью к обогащению, которая захватила нас всех.

Думы о высоком не покидают интеллигенцию и на отдыхе. Досуг она проводит попрежнему культурно: ходит в музеи и на выставки (в среднем каждый пятый опрошенный, а среди культработников — каждый третий), посещает театры и концерты (около четверти), читает (чтение книг, а также газет и журналов заняло второе место по значимости после общения с друзьями) и серфит в интернете (около 40%). А вот всякие несерьезные танцульки интересуют лишь 1% интеллектуальной прослойки страны. В общем, и правда, предсказуемо.

Стабильности нет

Сюрпризы начались дальше.

— На меня лично большое впечатление произвели два момента, — рассказал «ВМ» ответственный редактор монографии, завкафедрой теории и истории социологии РГГУ Жан Тощенко. — В опросе населения всего 9 процентов говорили, что интеллигенция играет ведущую роль в жизни общества. Но самое удивительное, что и сама интеллектуальная прослойка высказалась о своей роли весьма критично — лишь 15 процентов признали ее значимой. По мнению Тощенко, это, в частности, связано с тем, что раньше интеллигенция была более единой, сейчас же представлена самыми разными слоями и группами (и по доходам, и по образу жизни, и по причастности к политике), каждая из которых живет своей жизнью:

— В случае с Россией такое «выключение» интеллигенции из общественных процессов особенно горько осознавать, — вздыхает эксперт. — Ведь русский язык вкладывает в это слово не только «интеллектуальный» корень, но и нравственно-культурный. Вспомните движение народничества, все эти уходы врачей, учителей и писателей в народ. «Мы должны служить ему, потому что получили образование за его счет» — эта нравственная позиция была присуща нашей интеллигенции еще совсем недавно. Например, мои родители были сельскими учителями, работали в небольшой деревне. Оба, помимо учительства, выполняли роль и медсестры, и врача, и ветеринара, и письма по просьбе односельчан писали, и ходатайства в инстанции составляли. Это считалось нормой, такая установка была: мы должны помогать людям бескорыстно. А сейчас все как-то померкло.

Померкли, похоже, и наши представления об изобилии вольнодумцев в гуманитарных кругах. Как показал опрос, лишь 14% интеллигенции придерживается этих взглядов. Не оправдалась, по мнению социологов, и убежденность либералов 90-х в том, что при выборах в первую Госдуму каждый третий голосовал за коммунистов и социал-демократов просто в силу возраста.

— Считалось, что когда это поколение уйдет в Лету и его место займет молодежь, идеи социализма перестанут владеть умами, — говорит Тощенко. — Но прошло почти 30 лет, а число людей, разделяющих принципы социализма, как показали последние выборы в регионах, осталось на прежнем уровне. Среди опрошенных нами гуманитариев таких тоже немало — каждый седьмой. Хотя больше всего среди них оказалось патриотов (22,3%). При этом 36,5% (среди россиян 47,2%) мечтают о России — великой державе, а каждый четвертый уверен, что она должна вернуться к национальным традициям.

Возможно, считают социологи, причина не в самом лучшем материальном положении, ведь интеллигенция в массе своей медленно, но верно, обретает черты нового класса, которому на Западе уже придумали название — прекариат (от лат. precarium — нестабильный, негарантированный, и «пролетариат»). Его составляют работники с временной или частичной занятостью, длящейся годами, а то и десятилетиями. Среди типичных черт нового класса — слабая социальная защищенность, неустойчивое положение в обществе, депрофессионализация и невротизация со всеми вытекающими — от смирения и депрессии до активного социального протеста и баррикад.

Любопытна и «шкала престижа», которую выявили у наших гуманитариев социологи. Среди обстоятельств, определяющих социальный статус представителей той или иной профессии, первое место у педагогов заняло обладание властью или доступ к ней (57,1%), медработники поставили во главу угла владение деньгами и матценностями (49,9%), а работники культуры — связи с нужными людьми (54,2%).

Как показал опрос, гуманитарная среда весьма тревожна: 33,3% боятся потерять работу, стоят на пороге безработицы или вынуждены были принять предложения, которые не соответствуют их квалификации. 50,3% волнует низкая оплата труда, 30% — условность и запутанность этой оплаты, а 18,7% отметили, что не видят никаких карьерных перспектив. В общем, уже невротизация, но еще не баррикады.

Запасник истории

То, что до них пока далеко, отмечают и социологи. Например, типичной чертой русской интеллигенции было критическое отношение к социальной реальности и власти. Но нынче интеллигент пошел явно не тот. Исследователи отмечают его пассивность, безразличие, инертность и как следствие уход в личную жизнь. 57,7% заявили, что не участвовали ни в каких формах политической жизни. Да и культурная жизнь — святое ж дело для гуманитария — проходит мимо: 73% культ работников заявили, что не принимают участия ни в каких культурно-общественных мероприятиях.

Лишь 11% опрошенных отметили, что активно интересуются политикой (среди россиян таких 15%), при этом большинство считает, что при всех недостатках нынешнюю власть следует поддерживать. Правда, общую картину слегка смазали работники культуры, среди которых таких набралось лишь 39,1%, а вот мнения, что страна нуждается в переменах во что бы то ни стало, придерживаются 40,9% (для сравнения: в медицине и образовании таких 33,1 и 32,5% соответственно).

В общем, вяленько как-то, неактивненько, без полемического задора.

Это же отмечают и авторы исследования. «Духовно-культурный облик гуманитарной интеллигенции приобрел черты, характеризующие потерю значительной ее частью способности эффективно выполнять ведущие и ориентирующие функции, быть примером во всех жизненных ситуациях, — констатируют они. — Интеллигенция по многим показателям утратила гражданскую и культурно-нравственную роли, которые были ведущими с момента ее возникновения как в XIX, так и в ХХ веках. Ее реакция, оценки, отношение к происходящему мало отличаются от позиции всего населения…»

— Вполне объективная картина, — согласился с коллегами президент Сообщества профессиональных социологов Никита Покровский. — Ведь русский интеллигент — это не только умственный труд, это и определенная моральная позиция, отношение к истории, видение будущего, культура. Все эти вещи сейчас не востребованы в той мере, в какой должны были быть востребованы. Соответственно, носители всего этого тоже чувствуют свою невостребованность. Хотя в России всегда существовал культ образованных людей, интеллигенция считалась очень важным слоем населения.

По мнению Покровского, в итоге интеллигенция — в том старом, классическом, русском понимании этого слова — реально превратилась в уходящую натуру:

— Этот процесс потери можно остановить в любой точке, главное — не пускать его на самотек. Иначе единственное, что мы сможем сделать, — сохранить историческую память об этой категории людей, об их жизненной позиции и философии. Провести анализ всех тех замечательных произведений — фильмов, книг, мемуаров, — которые были созданы в стране с позиций интеллигенции. Объяснить это все и сохранить для потомков как золотой запас русской культуры. Потому что, я уверен, все это будет востребовано, причем довольно скоро.

Обращение к золотому запасу социолог обещает уже через 20–40 лет:

— То, что предлагают нам сейчас вместо этого явления (на смену интеллигенту пришел холодный интеллектуал), исчерпает себя за несколько десятилетий. Наш неприкосновенный запас будет востребован — произойдет регенерация. Потому что возникнет общественная потребность в этом. На Западе уже наблюдается запрос на разрушение той системы отношений, при которой все продается и все покупается. Интеллигенция ведь утверждала , что не все — есть ценности выше. Так что давайте сохраним что сможем, благо остались еще живые носители «интеллигентского генома», и подождем совсем немного. История циклична. Все еще будет, уверяю вас.