По данным Росстата, в третьем квартале 2024 года число занятых в неформальном секторе достигло 15,837 млн человек, или 21,3% от уровня всей занятости (показатель в среднем за месяц по июлю, августу, сентябрю). Это максимум среди всех кварталов с 2016 года как по абсолютной численности, так и по доле в общей занятости (в третьем квартале 2016 года показатели были выше — 16,3 млн и 22,3%), следует из данных Росстата, изученных РБК.
К аналогичному периоду 2023 года численность занятых в неформальном секторе выросла на 11,7% (в третьем квартале 2023 года было 14,179 млн человек), относительно второго квартала — на 608 тыс. человек, или 4%. Количество неформально занятых, как правило, достигает внутригодового пика именно в третьем квартале, что ранее связывали в том числе с занятостью в сельском хозяйстве.
Такая динамика неформальной занятости отражает часть текущих тенденций на российском рынке труда, в том числе рост количества занятых у индивидуальных предпринимателей в малом бизнесе и количества самозанятых, утверждают в профильной научно-исследовательской организации Минтруда. Другой эксперт также связал это с ростом теневой занятости на фоне высокой инфляции.
За последнее десятилетие, исходя из статистики Росстата, динамика неформальной занятости демонстрировала периоды как роста, так и спада. В 2013–2016 годах наблюдалась тенденция на увеличение числа занятых в неформальном секторе. В 2017–2021 годах численность неформального сектора держалась в относительно стабильном диапазоне от 14,2 млн до 14,9 млн человек, а в 2022-м и 2023-м пошла на спад — до отметок 13,48 млн и 13,44 млн человек соответственно (на годовой основе). Эксперты тогда объясняли тенденцию на снижение тем, что занятость в формальном секторе — корпоративных и государственных организациях — традиционно оказалась более устойчивой к кризису, чем в небольшом частном бизнесе, а также снижением платежеспособного спроса в экономике.
Как Росстат считает «занятость в неформальном секторе»
Согласно методологии Росстата, к работникам неформального сектора относят нанятых у физических лиц и трудящихся на предприятиях, у которых нет статуса юрлица. Речь идет в первую очередь о самозанятых, индивидуальных предпринимателях и их сотрудниках, работающих на индивидуальной основе без регистрации ИП, а также представителях так называемого серого сектора — работниках, которые трудятся в организациях, но без официального оформления трудовых отношений. Человек может совмещать работу в неформальном и формальном сегментах.
Количество неформально занятых рассчитывается Росстатом не напрямую, а косвенно: как разница между числом всех занятых в экономике (определяется путем опросов через ответ на вопрос «Выполняли ли вы в отчетный период какую-либо деятельность за плату?») и количеством рабочих мест в юридических лицах (определяется через отчетность предприятий).
Неформальный сектор не идентичен теневой экономике. Деятельность таких предприятий не обязательно связана с преднамеренным уклонением от налогов и другими нарушениями. Трудовые отношения в неформальном секторе могут оформляться официально либо основываться на устных договоренностях без подписания каких-либо документов. «Подавляющее большинство производственных единиц неформального сектора предоставляет товары и услуги, производство и распространение которых совершенно законно», — подчеркивают в Росстате.
В каких регионах неформальная занятость растет сильнее всего
По регионам неформальная занятость в третьем квартале 2024 года выросла больше всего по сравнению с тем же кварталом прошлого года в Москве (плюс 156%, или плюс 678 тыс. человек), на Чукотке (плюс 108%, или 0,8 тыс.), в Севастополе (плюс 45%, или 23 тыс.), Санкт-Петербурге (плюс 44%, или 104 тыс.), Забайкальском крае (плюс 36%, или 30 тыс.), а сократилась она больше всего в Хакасии (минус 32%, или минус 24 тыс. человек), Пензенской области (минус 23%, или 41 тыс.), Хабаровском крае (минус 21%, или 25 тыс.).
Что касается секторов в экономике, где наиболее распространена неформальная занятость, то лидерами традиционно являются сферы торговли и авторемонта — более 3,9 млн неформально занятых в 2023 году. На втором месте — сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство, там на конец 2023 года трудились 2 млн неформально занятых. Также высокая неформальная занятость в сфере транспортировки и хранения (1,4 млн человек на конец 2023 года), в строительстве и обрабатывающем производстве (по 1,3 млн человек на конец 2023 года).
Почему неформальная занятость демонстрирует рост
Занятость в неформальном секторе в соответствии с методологией Росстата — это работа у работодателя, не являющегося юридическим лицом. «В случае с российским рынком труда такими работниками являются в том числе индивидуальные предприниматели и их сотрудники, самозанятые», — пояснили РБК во ВНИИ труда Минтруда России.
Кроме того, среди неформально занятых есть как те, кто работает только в неформальном секторе, так и те, кто совмещает этот труд с другой наемной работой (например, подработка в такси в качестве самозанятого), указали там.
«Таким образом, когда мы говорим о динамике занятости в неформальном секторе, мы говорим прежде всего о том, как меняется численность работающих у индивидуальных предпринимателей в малом бизнесе, о количестве самозанятых, а также об изменении занятых в иных формах индивидуального труда», — подчеркивают во ВНИИ труда.
В частности, количество самозанятых продолжает расти быстрыми темпами. По данным Федеральной налоговой службы (ФНС), по состоянию на конец октября 2024 года в стране насчитывалось уже 11,7 млн самозанятых (то есть тех, кто применял режим налога на профессиональный доход) — за год их количество выросло на 33%. Вокруг самозанятых и их роли на рынке труда в условиях кадрового дефицита идет дискуссия. Научный руководитель НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов 2 декабря заявил, что цифровые платформы позволили обеспечить устойчивый заработок от дополнительной занятости сотням тысяч граждан в качестве самозанятых или через занятость в микро- и малом бизнесе. «По исследованиям как «Вышки», так и других агентств, у нас несколько миллионов человек получили устойчивую дополнительную занятость — прирост 20–30% к доходу на основной работе», — сказал он. По данным ФНС, популярные направления деятельности самозанятых — услуги такси, маркетинга и рекламы, строительства и ремонта, красоты (маникюр и педикюр), а также продажа продукции собственного производства.
Профессор Финансового университета при правительстве Александр Сафонов связывает рост неформальной занятости с ростом теневой занятости и указывает, что посчитать всю неформальную занятость — достаточно сложная задача. «Неформальная занятость — элемент, который скрывает в себе теневую занятость», — пояснил эксперт.
По его мнению, причиной этого явления может служить экономическая ситуация, характеризующаяся стоимостью ресурсов при высокой инфляции и дорогих кредитах. Увеличивать сотрудникам заработную плату работодатель не может в таких условиях, потому ищет способы экономии на налогах и социальных взносах. И как вариант — перевод сотрудников на режим самозанятости, а также выплата части зарплаты в конверте, поясняет Сафонов. «Динамика отражает попытку работодателя всеми возможными силами сэкономить на расходах на рабочей силе», — считает эксперт.
Кроме того, службы занятости тоже активно предлагают безработным гражданам оформлять статус самозанятого и отправляют его в «свободное плавание за заработком», рассказывает Сафонов. Таким образом вносится вклад в показатели безработицы: человек за счет статуса самозанятого выходит из статуса безработного, но реальный его доход служба занятости уже не контролирует, поясняет экономист.
Отмеченная динамика может быть связана с относительными изменениями как на рынке труда в целом, так и внутри самой неформальной занятости, считает научный сотрудник Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Анна Зудина. По ее словам, часть первоначальной реакции сокращения неформальной занятости в 2022–2023 годах могла быть связана с негативными шоками для индивидуальных предпринимателей из отраслей строительства и транспорта, зависимых от различных зарубежных поставок, которые вслед за ними либо увольняли неформальных работников, чтобы сократить свои издержки, либо сами полностью уходили с рынка. Население также могло сократить свой спрос на услуги неформальных работников в самых разных областях, пересматривая основные расходные статьи семейного бюджета, добавляет Зудина. «В свою очередь, дальнейший рост неформальности мог быть связан как с адаптацией населения и предпринимателей к кризису, так и с увеличением присутствия торговли и бытового обслуживания в структуре неформальности, которые характеризуются меньшей степенью зависимости от зарубежных технологий и комплектующих», — поясняет она.
Ведущий научный сотрудник центра «Институт социального анализа и прогнозирования» ИПЭИ РАНХиГС Виктор Ляшок замечает, что в первую очередь сильный рост неформальной занятости отмечен в мегаполисах. В Москве, по его словам, за год численность занятых в неформальном секторе выросла в 2,5 раза (до 1,11 млн человек), в Санкт-Петербурге — почти в 1,5 раза (до 339 тыс. человек). «По-видимому, этот рост связан с оттоком трудовых мигрантов, которые в такой статистике не учитываются. А на рабочие места, которые в прошлом занимали мигранты, пришли российские работники», — допускает эксперт.
Также активно растет и платформенная занятость, работники в которой зачастую были не из России, добавляет Ляшок. «Заработные платы в таких секторах, как курьерская деятельность и такси, относительно высокие даже по столичным меркам, поэтому россияне готовы устраиваться на эти рабочие места», — отмечает он.
При участии Ивана Ткачёва
0
25.00
