ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 17, 2015

О фильме

Журналисты "РГ" связались с Геннадием Орловым, который поведал, как удалось "разговорить" Анатолия Владимировича.

Геннадий Сергеевич, как вообще возникла идея снять фильм об Анатолии Тарасове?

Геннадий Орлов: Задумка принадлежала моему приятелю, режиссеру Эмилю Мухину, светлая ему память. Он нашел средства на съемку, договорился с Анатолием Владимировичем, а ко мне обратился сначала как бы за советом. Потом вдруг говорит: хочу, чтобы и ты поучаствовал. У меня такого желания, если честно, не было. Тогда Мухин составил список из пяти комментаторов, очень представительный, с Евгением Майоровым во главе - на согласование Тарасову. Потом звонит мне из Москвы: мол, Анатолий Владимирович сказал, пусть Генка Орлов будет. Хотя знакомы мы были шапочно. Брал у него, конечно, интервью, но не более того. Большой дружбы не было. Конечно, я относился к Тарасову с уважением и пиететом, даже в бане с ним довелось попариться, но так чтоб разговаривать по душам... В общем, я выдвинул одно условие: соглашусь, если Тарасов расскажет всю правду про отношения с Бобровым и Пучковым, своими главными антагонистами.

Рассказал?

Геннадий Орлов: Да, и не только это. Спрашивал у него, например, про диктаторство. Знаете, это было не так уж и просто, такие вопросы напрямую задавать. Мы заранее к интервью не готовились, он не знал наперед, о чем будем говорить. Но дал слово быть предельно откровенным и сдержал его. А что касается Пучкова, была такая история. Николай Георгиевич в фильме очень высоко отозвался о Тарасове, назвал его гением тренировки. Анатолий Владимирович эту серию не просматривал: он заранее видел только первую, а остальные мы уже гнали с колес. И вот Тарасов, посмотрев фильм, набирает меня и буквально рыдает в трубку. Старик был растроган: ты, говорит, Генка, сделал для меня самый большой подарок. Для него те слова Пучкова оказались очень важны. Ну и для меня это была радость автора. Не буду врать, я этой работой горжусь.

Каким вообще человеком был Тарасов?

Геннадий Орлов: Это был человек-эпоха. Помните лозунг: "Догнать и перегнать"? Тарасов был человеком, который его воплотил в жизнь, по крайней мере в хоккее. Я его сравниваю с Сергеем Королевым. Тот отец космонавтики, этот - нашего хоккея.

Это все-таки внешняя сторона медали. Каким он вам показался в личном общении?

Геннадий Орлов: Знаете, я, на минуточку, тоже не из робкого десятка. Но захожу в комнату и чувствую, что рядом со мной - гигант. Такое вот было ощущение. А он мне: Генка, ну что ты. Меня тогда в нем больше всего поразило то, как он сохранил светлость ума. Это ведь был 90-й год, Тарасов давно не работал из-за чиновников-завистников, которым он всегда говорил правду в лицо.

За время съемок мы с Анатолием Владимировичем сдружились, я вник в их жизнь с Ниной Григорьевной, ведь мне часто приходилось бывать у него дома. С каждым разом он раскрывался для меня все выше и выше. Мы наговорили около 20 часов, этого хватило бы серий на 15. Мухин предлагал мне их сделать, но права на материал принадлежат не нам.

Не так давно был снят резонансный фильм "Легенда 17", в котором Тарасов - один из центральных героев. Есть в киношном образе что-то общее с оригиналом?

Геннадий Орлов: Некоторые эпизоды в фильме сняты неловко, есть не совсем правдивые сцены, хотя для художественного фильма это не так важно. Я считаю, что все-таки удалось это кое-что тарасовское актеру Меньшикову сыграть. Ухватить потрясающую, необыкновенную харизму. Вижу нынешних тренеров: ну это же пропасть. Тарасов ведь сам придумывал хоккей, был новатором.

В вашем фильме неоднократно приводятся примеры запредельной самоотдачи спортсменов, практически самоотречения ради высокой цели. В современном спорте что-то похожее можно наблюдать?

Геннадий Орлов: А как вы думаете, откуда бралась эта самоотдача? Я бы на этом акцентировал внимание. Помните, что недавно произошло в "Зените": пришли Халк и Витсель, и команда развалилась. А все потому, что к остальным футболистам руководство не проявило элементарного уважения. Тарасов был примером того, с каким уважением надо относиться к игрокам. Трудно поверить, но Анатолий Владимирович даже организовал совет жен хоккеистов. Он их собирал, чтобы рассказать, как помочь ребятам. Тарасов был очень деликатен с игроками, хотя иногда и резал по-живому. Они его обожали, как бы там ни было.

Геннадий Сергеевич, последний вопрос. Как вы думаете, нынешних наших звезд можно поставить на одну доску с хоккейными героями прошлого?

Геннадий Орлов: Мне кажется, сравнивать не совсем корректно. Овечкин и другие все же больше игроки НХЛ, блистают именно там. Фирсов, Харламов, Третьяк были супергероями для своего времени, и мне они ближе.

Говорит Анатолий Тарасов

О диктаторстве

- Я думаю, что, наверное, правильно меня считали... наверное, диктатором. Может быть, это слово и подходит. Как считали, так и считали. Я в этом убежден, и это проверено жизнью в тяжелейших хоккейных боях - я не позволял наступать себе на пятки, на мозоли. Мне казалось, что я знаю, что я делаю. Если бы я подавлял чем-то своих игроков, то не была бы воспитана целая плеяда выдающихся хоккеистов. Да, я был суров. Придумывал не только трехразовые, но и четырехразовые тренировки. Это очень тяжело. Но я это делал не из сумасбродства. Знал, что мы иначе их, этих канадцев, не догоним. И одновременно я истязал не только их, а и себя. Когда мне говорят "грубый тренер", я хочу спросить этих товарищей: "Он справедливый или нет?" Если он ругает тебя, он это делает для своего "я", для своего величия, или он это делает для тебя?

Тактика пришла во сне

У меня возникла мысль изменить тактику игры. Она называлась тактикой с двумя хавбеками. Я провел эксперимент, уверился в том, что я прав, и мне нужно было сделать выдающееся звено. У меня на все роли были игроки. Центральный защитник один только должен быть - Александр Павлович Рагулин. В то время ему уже было 32 года, у него уменьшился маневр, но у него был нюх, тактический расчет замечательный. Ему не хватало немножко характера, но я ему сказал:

"Хочешь еще поиграть? Ты из доброго дядьки должен превратиться в жестокого. Здесь, на пятачке, все должно гореть". Он ответил: "Я постараюсь". Мне нужен был очень сильный игрок. Я не хотел брать из другой пятерки. Кого? Долго я думал. И тут мне приснилось, что левым хавбеком играет Толька Фирсов. Но как Фирсову об этом сказать? Лучший нападающий мирового хоккея. Я ему скажу, а он ответит, что не будет играть на этой позиции и вообще закончит. Почему он не может так сказать? Он - выдающийся хоккеист планеты. Он в прошлом году получил приз лучшего нападающего. Я не помню, как подошел к нему, но знаю, что очень волновался перед этой первой беседой. Шел 1971 год. И я не думал, что он мне так ответит. Он сказал:

"Это нужно для хоккея? Или я подопытный кролик?" Я ответил: "Только для хоккея, это все переворачивает в мировом хоккее". Я никому не рассказывал и первым, с кем я поделился, был Фирсов. Он сказал:

"Делайте, как вы хотите. Что мне нужно?" Я ему все объяснил и сказал: "Ты подумай два-три дня, сегодня не отвечай. Тебе все остальное понравится. Кстати, по моей идее ты должен забивать не меньше, а больше, чем ты делал это раньше". Он позвонил в этот же день и сказал, что согласен. Ему оставалось играть два-три года. Кстати, он на этой роли провел два сезона. Мы были бесспорными чемпионами и этой новой системой, этим составом поразили весь мир. Эта пятерка никому не проиграла в международных матчах.

Как возвращался Харламов

- В чем была сила этого хоккеиста - он забить мог в окружении трех-четырех игроков. С ним всегда весело игралось. Он не умел обижаться. А как же его били канадцы. Как они его ненавидели за то, что он их обыгрывал.

Валера был нашенский. Он отвечал духу нашего времени, нашей скромной жизни. Валерка помогал нам, тренерам. Он считал, что от нас все зависит. Он, выдающийся, был очень дисциплинированным. Так получилось, что после первой автокатастрофы, в которой он получил большие увечья, он вышел на лед. Позвонил и сказал: "Анатолий Владимирович, у меня не идет обводка, я ее потерял". Я посоветовал ему прийти к Вене Быстрову и попросить, чтобы он дал спарринг-партнеров из юношеской, молодежной команды. Чтобы играть одному против семи-восьми соперников, обводить до последнего. Если бы вы видели, как он выполнял просьбу тренера! И он восстановился!

О новом подходе Третьяка

- Третьяк, в отличие ото всех вратарей, вошел в обойму мирового хоккея, когда появились загнутые крюки, когда шайба летела со страшной скоростью, перебивая большую берцовую кость. В то время мы почувствовали, что броски с семи-восьми метров отразить на зрительном эффекте невозможно. Нам здесь помогли ученые, физиологи. И возникла проблема - постараться построить игру на интуиции. И Третьяк, смышленый 16-летний мальчишка, первым стал осваивать эту древнюю роль вратаря в новом совершенно качестве. Если кто посмотрит все кадры с участием Третьяка, то ему почему-то шайба все время попадает в ловушку, а не ловушка ловит шайбу. Это возможно было только при двух условиях. Во-первых, культура Третьяка - она выше, чем у предыдущих вратарей. И, самое главное, Третьяку было сказано: играть в футбол, баскетбол. Он должен был все время отвечать себе на вопрос - куда может быть передача, куда может быть брошен предмет. И вот эта новая идея, что он первооткрыватель нового подхода в совершенствовании мастерства вратаря, - это его подняло. Хороший мальчишка из хорошей воспитанной семьи. Один недостаток - он рано ушел.

Великие игроки - о великом тренере

Владислав Третьяк, трехкратный олимпийский чемпион, президент ФХР:

- Анатолий Владимирович любил важные встречи проводить в парилке, и гостями его бани были его закадычный друг и сосед баскетбольный тренер Александр Гомельский и глава МИДа Андрей Громыко. Честно признаюсь, ходить вместе с Тарасовым в баню было невозможно - до того фанатично он парился. У него была своя собственная система: в бане, если температура переваливает за отметку 120 градусов, нужно взять обычную мочалку, окунуть в холодную воду и вложить в рот. Будет легче дышать, и пар не обожжет горло. Тарасов же пошел еще дальше. Он ложился на полку, наливал в шайку холодную воду, опускал туда голову и пил. Его обрабатывали в четыре веника, а ему было все равно. Потом он выходил, выпивал пиво и решал все вопросы "на раз"...

Еще вспоминаю, как он умел мотивировать. Это было в 71-м году. В решающем матче уступали мы шведам после первого периода - 1:2. Тарасов зашел в раздевалку и запел песню "Черный ворон" сначала тихо, потом громче. И помогло. Игра закончилась - 6:3, и мы стали чемпионами мира. Тарасов был великий психолог, и для него была сначала команда, все вместе, а потом уже - личность. У нас в российском хоккее, увы, часто случается по-другому.

Вячеслав Старшинов, двукратный олимпийский чемпион:

- В сборной у Тарасова никогда не было проблем и "дедовщины".

Спартаковцев хоть и было меньше, но относились к нам с уважением. Мы и с Анатолием Владимировичем Тарасовым могли поговорить на равных. Он, если честно сказать, даже немного побаивался нас нравоучать. Знал, что можем ответить ничуть не хуже, чем он - задать вопрос. А вот его прямые подопечные по ЦСКА себе такого позволить не могли. Круглый год у него "под колпаком"были. У них же в армии вообще разговаривать не принято, только "есть", и все (смеется).

Вячеслав Фетисов, двукратный олимпийский чемпион, сенатор:

- Для меня учителем, отцом в хоккее является Тарасов. Он вложил в меня больше, чем кто-либо. Два раза в год Анатолий Владимирович проводил собрания для молодых хоккеистов и их родителей. А он приводил с собой звезд, которые выигрывали Олимпиады, чемпионаты мира, чтобы все чувствовали преемственность поколений. И говорил понятные вещи. Скажем, спрашивает у мальчика: "Что такой печальный?" Тот отвечает: "Проиграли в финале "Спартаку". Тарасов интересуется: "Родители в зале есть?"

Выходит мама, и тот ей вопросы начинает задавать:

- Моет полы?

- Нет.

- Мусор выносит?

- Нет.

- Ну и как же тут можно выиграть у "Спартака"...

Он был не только величайший отечественный тренер, но и философ, педагог.

Александр Пашков, олимпийский чемпион:

- "Не верю в талант, верю в труд" - это было кредо тренера Тарасова, которое он блестяще реализовал на деле. Сотни игроков держал он в своих руках, и не счесть примеров, когда из малоизвестного "полуфабриката" вырастала личность, занимавшая место в элите. На протяжении 30 последних лет жизни судьба не раз сводила меня с ним в хоккейной жизни. Видел я его и в неформальной обстановке. Что запомнилось в нем? Всегда и везде он был человеком идеи. Жил игрой и заставлял это делать окружавших его людей. Требовательность в работе (не без доли юмора) балансировала на грани возможностей человека. Никогда не был доволен достигнутым, легко нес бремя славы, не терпел излишеств в любых проявлениях. Был знатоком человеческих страстей и отношений, умело использовал в работе и поощрение, и наказание.

Любопытный факт

Анатолий Тарасов женился в 1939 году на девушке по имени Нина, которая училась вместе с ним в высшей школе тренеров. Нина Григорьевна, которая была на десять месяцев старше своего мужа и прожила до 93 лет, вспоминала, что после того как Тарасов сделал ей предложение, они не стали устраивать пышных церемоний и просто пошли в Бауманский райисполком Москвы, где расписались.

После этого молодые отметили событие в столовой института, заказав себе бефстроганов. В подарок невеста получила букет цветов и вазу.

В феврале 1947 года на свет появилась их дочь Татьяна, которая стала одним из самых знаменитых тренеров по фигурному катанию не только в России, но и в мире. Также в их семье выросла дочь Галина. Отец очень жестко воспитывал дочерей и каждый день в семь утра в любую погоду выгонял их на зарядку. Кстати, именно дочери настояли, чтобы Тарасов купил своей супруге обручальное кольцо на "золотой" юбилей свадьбы. До этого времени "тратить деньги на ветер" Анатолий Владимирович категорически не хотел.