— Жанна, зрители уже привыкли, что вы давно не «Жанна — «Орел и решка», а «Жанна — «Жизнь других». Однако ушедший год сделал вас еще и «Жанной — «Две звезды. Отцы и дети». Как удалось справиться и при бешеном темпе жизни остаться в реальности?
— Я из нее просто не выходила. Единственное, чего никогда не знаю наверняка, так это какое сегодня число и день недели. Иногда, когда просыпаюсь, проскакивает мысль: где я? Моя жизнь — это перелеты — гостиницы — съемки — снова полеты — пара дней дома и... новый круг. Когда позвонили с Первого канала с предложением стать соведущей Дмитрия Нагиева в популярном шоу, да еще и в прайм-тайм, я очень обрадовалась. Но... мы с Василием отказались (Василий Мельничин — муж Жанны и продюсер «Жизни других». — Прим. ред.). Пришлось реально оценить возможности и ответить: «Простите, не получается».
Я же прекрасно понимаю, что предложили не с бухты-барахты, а из-за того, что «Жизнь других» — программа успешная и рейтинговая. Если в ущерб ей я вдруг займусь чем-то другим, она просядет и меня никуда не станут приглашать. Как бы завлекательно ни выглядела роль соведущей самого Дмитрия Нагиева, я осознаю, что моя основная работа не должна страдать. И команда тоже. Но когда нам перезвонили второй раз и сказали, что надо будет прилетать буквально на пару дней, мы с мужем взяли паузу. Посмотрели внимательно мое рабочее расписание и поняли: эти два дня есть — и это мои выходные.
Ничего страшного, решила я: ради интересного проекта и нового этапа в жизни могу пожертвовать коротким отдыхом.
— Чем запомнились первые съемки?
— Как говорит Дмитрий Нагиев, моя роль — сидеть в чулане со звездами и общаться. Это стандартная схема всех шоу, «Две звезды» идет уже шестой сезон.
Легко звучит, но я тряслась как осиновый лист. Мало того что сам масштаб проекта впечатляет, так еще впечатляет и персона рядом. Дмитрий — штучный товар, профессионал высочайшего класса, глыба и человек, который мне всегда очень нравился.
Когда стоишь рядом с ним, понимаешь, что ничего не знаешь. Честно сказать, я даже микрофон не умею держать правильно, потому что никогда с ним не работала. А тут Нагиев, понимающий в этой кухне буквально все. В общем, от волнения и страха я стала заикаться. Нервничаю, переживаю, что у меня не всегда получается с первого дубля. Заикаюсь раз, второй, на третий Нагиев подходит и тихонечко на ушко говорит: «Я тебя сейчас убью». Поняла, что это мой последний шанс. Включилась, выдала в эфир все как надо.
Дмитрий очень собранный, сдержанный. Как-то он начал мне что-то рассказывать, но настолько тихо, что я половину не расслышала. Вокруг все орали, а переспрашивать было неудобно, поэтому я кивала и улыбалась. Мы с ним немного взаимодействовали — только в начале проекта и в конце. Все остальное время он был на сцене, а я — в гримруме с гостями.
— Нагиев как лицо программы наверное, был заинтересован в том, чтобы его соведущая не села в лужу. Видя ваше волнение, он пытался как-то раскачать и успокоить или каждый был сам за себя?
— Нет, он мне помогал. Когда снимали тизер, Дмитрий, проходя мимо, сказал: «Сильно не играй лицом, это крупный план» — и пошел дальше. Этого достаточно для того, чтобы понять направление. Однажды, когда я решила поимпровизировать с текстом, повернулся: «Не надо!» Мы не были сработанной парой, когда можно экспериментировать, но работать было в удовольствие. Времени каждый раз в обрез, все приезжали ровно к началу съемки. На раскачку ноль — вышли, встали и с первого дубля все должны отснять. Приходилось быть максимально собранной, чтобы хоть как-то соответствовать происходящему.
Когда увидела наш первый эфир, поняла, что мне необходимо расслабиться. Я и так это понимала, ведь в кадре работаю много лет. Но одно дело знать как надо, а другое — когда выходишь на сцену, а перед тобой сидят Михаил Боярский, Леонид Ярмольник, люди, на фильмах которых выросла. Расслабиться было очень сложно.
А вот в гримруме чувствовала себя прекрасно, потому что там я была с участниками, которые тоже волновались, хотя все звезды первой величины. Вот с ними я вовсю импровизировала, мне было легко и просто. Делала то, что хотела, потому что сцена — это не мое привычное поле.
— Когда Нагиев ведет «Голос. Дети», он всегда находит очень точные слова поддержки. Уходит его ироничная манера, остается добрый дядя Дима. Как вам удавалось находить общий язык не просто с детьми, а с детьми известных родителей?
— «Две звезды. Отцы и дети» и «Голос» — это кардинально разные направления. «Голос» — конкурс, соревнование. У нас же это скорее праздник, развлечение, пусть и с элементами соревнования. Не знаю, кому приходилось сложнее — самим детям или их мамам и папам. Но самое страшное, думаю, выпало членам жюри. Все между собой общаются, дружат, а ведь следует оценивать участников — Михаила Турецкого, Александра Малинина или Олега Газманова. А еще труднее — оценивать их детей. К тому же надо было принимать во внимание, что не все они занимаются музыкой. Дуэт важен скорее слаженностью, а не вокальными достоинствами. У Варвары сын вообще от музыки далек, поет лишь в компаниях. Да и вообще не все дети — некоторым «ребятишкам» по сорок лет. Поэтому поддерживать их мне было совсем несложно. Моя задача — общаться, шутить, вытаскивать интересные факты, которые никогда никто не знал. Например что они едят на завтрак, как тренируются, спали ли накануне выступления.
— Братья Игорь и Вадим Верники разошлись во мнениях: Вадим поставил дуэту Турецких четыре, что страшно возмутило Игоря. Действительно на шоу кипели страсти?
— Ярмольник, который был уже дважды членом жюри «Двух звезд», рассказывал, что кому-то поставил четверку и потом всю ночь не спал, ругал себя. Споры действительно происходили, и нередко, причем серьезные. Некоторые при монтаже убрали. Ведь один несчастный балл имеет огромный вес, в финале они суммировались.
— Жанна, а вы как мать двоих детей чисто теоретически согласились бы участвовать с дочерью и сыном в каком-нибудь шоу?
— Это жуткая ответственность за себя и вдвойне — за своего ребенка. Я на такой эксперимент никогда не соглашусь. Даже если бы Лолита одна выступала, я за кулисами с ума бы сошла. Если я — взрослый человек, умеющий говорить, обожающий камеру, вышла на сцену с Нагиевым и затряслась от страха, то что говорить о детях. Нет, своему ребенку такого стресса не пожелаешь. Лолита — девочка восприимчивая. Она занимается в театральной школе, перед каждым выступлением нервничает. Я обычно смотреть на это не хочу, настолько переживаю. Помочь же нечем! Говорю одно: «Волнуйся сколько хочешь за кулисами, но как только сделала шаг на сцену, то все — получай удовольствие».
Что касается шоу «Две звезды. Отцы и дети», это не просто «спеть дуэтом». Это рентген, на котором видны отношения в семье. Даже если захочешь что-то спрятать, не получится.
— Жанна, интересно, когда вы возвращаетесь домой с очередных съемок, что делаете в первую очередь? Опишите, что происходит у вас дома в эту минуту.
— Захожу с чемоданом, на меня сразу же бросаются наши три собаки, померанские шпицы, и ребенок. Я всем раздаю подарки, кто-то просится на ручки, кто-то быстро рассказывает, что у него нового, показывает, тащит в свою комнату. Абсолютный хаос! Потом наливаю чашечку кофе, мы садимся за стол, и я постепенно начинаю приходить в себя. Даже могу встать к плите, мне доставляет огромное удовольствие самой что-то приготовить. Дочь и муж говорят, что в это время сразу чувствуется, что у нас все дома.
— Я не поняла, муж с вами ездит по съемкам или он тоже бросается на ручки?
— Нет, он со мной не всегда ездит. Когда встречает, то да, тоже бросается, еще в аэропорту. Поэтому когда мы заходим домой, он уже на ручках.
— Собакам и правда привозите подарки, или это фигура речи?
— Вот не поверите, но везу. Как-то купила им в Токио зубные щетки с пастами. На что мой муж сказал: «Хочу посмотреть, как ты будешь это делать». Ответила, что вообще везла в надежде, что это он будет чистить им зубы. В итоге подарок так и лежит нераспечатанный.
— Дома всегда ждет порядок? А то ведь многие женщины жалуются: работаю-работаю, а близкие не ценят, дома бардак. Накануне вашего возвращения затевается уборка?
— Обязательно! И все равно я всем недовольна, потому что чашки почему-то не на своем месте, ложки лежат не так, салатник не найти. Тогда я ругаюсь, а мои сваливают все друг на друга: дочь на мужа, муж на домработницу, а та разводит руками и говорит, что ничего не трогала. В итоге никто не виноват и я начинаю все вещи переставлять так, как мне самой удобнее.
— В «Инстаграме» вы часто спрашиваете, посмотрели ли подписчики тот или иной выпуск «Жизни других». Сейчас, когда возможности путешествовать по миру нет, отношение к программе изменилось? Не сталкиваетесь с раздражением? В советские годы мы смотрели на мир «глазами Сенкевича», а сейчас — Жанны Бадоевой.
— У меня нет хейтеров — ни в «Инстаграме», ни на «Ютубе», где проще оставить злобный комментарий. За нецензурные выражения удаляются считаные подписчики. Думаю, что зрителя не обманешь. Раздражать может, когда ты тешишь собственное самолюбие, если делаешь «на отвяжись». Но ведь я занимаюсь своим делом, оно мне безумно нравится, и общение с людьми доставляет огромное удовольствие. Когда рассказываю о том, как живут другие, сама для себя делаю открытия: оказывается, можно вот так! И даю возможность все это узнать зрителям.
Делаю искренне и от самого процесса буквально кайфую. Уверена, что через экран все считывается. Людей больше бесит, когда хвастаешься дурацкими материальными вещами, а когда показываешь мир, то отношение совсем иное. Когда границы откроются и можно будет лететь куда угодно, увидеть своими глазами, вы все равно не попадете в африканский детский сад, шотландский роддом, греческую школу, норвежскую тюрьму. Идея программы не несет в себе никаких отрицательных моментов. Раздражать могут только мои манеры.
— У вас однажды был интересный пост с таким посылом: «Главное не найти себя, а создать». Что вы имели в виду?
— То, что создавать себя — значит идти против течения. Нас учили в детстве, что нужно мыслить рационально, но сегодня только иррациональное мышление помогает и выжить, и найти свое предназначение.
Когда начинаешь что-то новое, люди вокруг обязательно скажут, что это неправильно. Уверенно заявят, что все, кто так делал, провалились, что тебя ждет неудача. Если послушаешь и решишь, что это правда, ничего не добьешься.
Мой муж, к примеру, всегда делает лишь то, в чем сам уверен. При этом не спорит, а выслушает и скажет:
— Да, вы, наверное, правы, но мы это сделаем иначе.
— Дураки!
— Ну окей, хорошо.
Если не рисковать и мыслить все время рационально, хотя я ничего не имею против продумывания наперед, застрянешь на месте. Знаете, всегда любуюсь людьми зрелого возраста, которые и в семьдесят, и в восемьдесят делают то, что интересно и им самим, и другим людям, особенно молодым. Возраст не имеет вообще никакого значения, если ты актуален и востребован.
— Почти девять лет назад вы переехали в Италию, к мужу. Жанна, чему пришлось научиться?
— Жить спокойно, без стресса. Это очень непросто, особенно тем иммигрантам, у которых в крови — переживать, винить кого-то в собственных неудачах. Здесь нужно делать свое дело, верить в завтрашнюю стабильность, расслабляться, улыбаться и получать удовольствие. Я уже вам рассказывала, что первое время дергалась:
— Надо туда бежать, сюда, позвонить, договориться, боже, столько дел!
А муж спокойно говорил:
— Так, подожди, сейчас обед, никто не будет тебе отвечать.
— В смысле? Это же бизнес!
А теперь привыкла, что с двух до четырех ни с кем не смогу поговорить, никто не возьмет трубку. Обед!
Доходит до смешного. Когда снимаем в других странах, я уверенно говорю, что сейчас мы вряд ли сможем что-то сделать — сиеста, а мне отвечают, что это вы в Италии отдыхаете, а здесь все работают.
Чему я еще научилась? Например есть в одно и то же время. Или завтракать кофе с круассаном не дома, а в кафе. Мне это очень нравится, хотя с удовольствием могу съесть и яичницу с сосисками. Но это такая чисто итальянская привычка — завтракать в баре. Прямо за стойкой, даже садиться не надо. Перекинуться парой фраз с барменом, с людьми рядом и побежать дальше. Я привыкла о встрече договариваться заранее, даже если речь идет об обеде. Спонтанность в Италии не в почете, и мне очень нравится такая размеренная жизнь... После съемочного хаоса я возвращаюсь домой и не могу нарадоваться.
Что еще отличает Италию — это супружеские пары ровесников. Такого нет, чтобы старый дед шел с молодой девочкой-женой. Ходят под ручку, оба старенькие... Конечно, и тут не идиллия, кто-то разводится, и все же ценности в Италии, как и во всей Европе, другие. Например женщина в шестьдесят сексуальна, востребована. Она заводит романы и позволяет себе все то, что у нас считается непозволительным для этого возраста.
— Итальянки чаще выбирают карьеру или статус жены, домохозяйки? В нашей действительности этот выбор приводит к трагедиям, когда муж заводит новую семью, а «старая боевая подруга» остается без содержания.
— В Италии женщина после родов может какое-то время побыть дома, но практически все здесь работающие. То, о чем говорите вы, — определенное мышление женщин нашей страны. Даже если до сорока лет муж приносил тебе все в клювике, но ситуация изменилась — подними попу и иди работай.
Я не про «копать», а о том, что давай вспоминай, чего ты хотела когда-то, что нравилось. Считаю, что лень — самое страшное, что в принципе может происходить с человеком. Никогда ничего не поздно! В сорок пять уже не стать примой Большого театра, но устроиться туда костюмером, гримером — вполне! Нет какого-то определенного времени, когда ты уже чего-то не можешь. Это стереотипы, которые нужно без сожаления разбивать, ведь все ограничения — только в голове. Если оказывается, что женщине реально нравится сидеть дома и рассчитывать на мужчину, то можно найди другого, такого же, как первый, тоже с клювиком.
— Кто-то из женщин на этой фразе воскликнет: «Кому я нужна в пятьдесят лет?!»
— Что это за отметка: фу-у, поздно? Это бич, к сожалению, постсоветского пространства. Придуманный кем-то стереотип, глубоко вбитый в головы уже не одному поколению женщин. Никак они не могут из этого плена вырваться. Многие что-то уже понимают, но социум их не отпускает. Нигде в мире таких ограничений нет. Норма — это жить активной жизнью и после шестидесяти. Ходить на свидания, в клубы, влюбляться, выскакивать замуж!
— Как вам кажется, какие черты должны быть в характере, чтобы человек смог перенести свою бренную тушку из одной страны в другую и стать там своим? Это же не всем дано.
— Гибкость мышления и умение ломать стереотипы. Но вот что я вам скажу... Объездив очень много стран, я точно знаю, что нет на земле страны хорошей или плохой. Все настолько относительно, причем в любом вопросе: в отношениях между мужчиной и женщиной, с детьми, между родителями, с подчиненными, соседями. Нет ничего однозначного.
У нас в России сметана в продовольственной корзине обязательна, а в других странах вообще не знают, что это такое. И не потому что они отсталые, а потому что оно им и не надо. Есть панна — не нужна сметана.
— Италия — это «дольче вита». Как в этой сладкой жизни работает, к примеру, индустрия красоты, она тоже другая?
— Мне повезло, я нашла прекрасный итальянский салон, где за два часа девочки делают и маникюр, и педикюр, причем очень хорошо. Ненавижу просиживать в салонах по полдня.
Косметология здесь практически невостребована, хотя именно итальянские косметические аппараты везут в Россию. В Италии нет такого числа женщин, любящих процедуры. Тут никто не закалывает лицо филлерами. Для итальянцев женщина за пятьдесят с морщинами — это нормально. И красиво.
Вообще, я заметила, что итальянки в возрасте 50+ выглядят гораздо лучше, чем молодежь: правильное питание, спорт, интерес к жизни.
Кстати, это стереотип, что они едят пасту с пиццами и не толстеют. Нет, они стройные, потому что следят за собой, бегают по утрам или едут в спортзал после работы. Во всяком случае, все мои знакомые итальянки ведут здоровый образ жизни. Я не идеализирую, тут есть разные женщины, как и везде. Кто-то не делает маникюр, не заморачивается с укладкой волос, хотя в Италии на волосах просто бзик. Раз в неделю практически каждая итальянка обязательно идет в парикмахерскую. Прическа должна быть в порядке, поэтому в салонах полные записи.
К своему мастеру я езжу в Милан, причем договариваюсь заранее, минимум за две недели! Это в Москве могу позвонить в салон и сказать: «Как хотите, мне нужно сегодня сделать маникюр» — и мне его сделают. Здесь это невозможно. И маникюрши здесь не те, кто месяц походил на курсы, а кто отучился несколько лет и получил лицензию. Если ее нет, мастер может лишь подпилить и покрасить ногти.
Итальянки выбирают натуральные цвета лака для ногтей или не красят их вовсе. Для особо торжественных случаев выбирают красный. Но вы точно не увидите у них сиреневые, зеленые и голубые ногти.
Конечно, надо понимать, про какую Италию мы сейчас говорим. На севере одна культура, на юге совсем другая — там ближе к русским, там и золото, и леопард, и фиолетовые длинные ногти.
— Жанна, от чего пришлось отказаться, переехав?
— Буквально вчера говорила со своим режиссером, и он сказал, что я нетипичная иммигрантка, потому что моя жизнь практически не изменилась. И это правда. В первый год мне не хватало каких-то продуктов, но мы нашли русские магазины, и когда есть желание съесть докторской колбасы, спокойно ее покупаем.
Наверное, вот что кардинально изменилось. В доме больше нет постоянных гостей. Знаете, как у нас: «Иду мимо, сейчас зайду!» Тут не принято распахивать двери, собираться спонтанно, без предварительной договоренности. Даже если кто-то вдруг позвонит: «Давай увидимся?» — пойдем в кафе. Раньше я любила, когда то и дело кто-то ко мне забегал, а теперь нет. Мне нравится личное пространство, куда без приглашения никто и никогда не придет.
Когда прилетают давние друзья или родственники, все заранее обговаривается, — надо же успеть подготовить комнату.
— По ощущениям вы очень общительный человек, а на самом деле?
— Я очень общительная, это правда. Но иногда наступает момент, когда хочется молчать, и это кайф, потому что редко происходит. Если посмотреть на меня в выходные, скорее всего вокруг будет тишина.
— Вы с Василием много времени проводите вместе. Поскольку он продюсер «Жизни других», наверняка присутствует и его профессиональная критика. Это сказывается на отношениях? Многие пары избегают работать вместе.
— Еще до того как мы сделали свой проект, я была уверена, что с родственниками, а тем более с мужем, никогда не нужно работать. Но оказалось, что универсальной теории на этот счет нет. Потому что ни один мужчина, даже самый лучший и прекрасный, не выдержал бы такую жену, как я. И я не смогла бы жить с мужчиной, который беспрерывно куда-то ездит, летит, плывет. Если бы у нас с Василием были категорически разные интересы и сферы деятельности, мы не смогли бы быть семьей.
Нас общее дело объединило. Да, мы много времени проводим вместе, случается, что муж меня дико бесит, я страшно раздражаю его, но мы любим друг друга и у нас замечательные отношения. Иногда все меняется, тогда я его бешу, а он меня раздражает. Если без шуток, то, конечно, в работе накапливается много негатива. Это естественно. Мы ругаемся, как и все пары на свете, но ссоры длятся не дольше десяти минут. За это время мне страшно хочется выкинуть из окна не тарелку, а его самого! Тарелку жалко, поэтому я страшно ору, и все. О таких, как у нас, отношениях говорят — доверительные. Мы смогли пройти долгий путь от влюбленности и страсти к партнерству. Точно знаю, что муж никогда не засмеется, если я буду выглядеть безумно глупой. И я никогда его не унижу, если он что-то сделает не так. Хочется убить, это да, но только не задеть его человеческое достоинство.
— Многие женщины считают, что доверительные отношения — это когда буквально обо всем рассказываешь мужу.
— Ой нет! Вообще нет такого человека, которому надо полностью распахивать душу. Это не про вранье, а о том, что просто не говорить все подряд. Например о том, что купила сотую сумочку. Или о том, сколько стоит новое платье. Скажи, что заплатила совсем чуть-чуть. И не соврала, но и правду не сказала. Зачем травмировать мужа?
— У вас с Василием брачный договор или в Италии это не распространено?
— В Италии ты не можешь жениться без договора. Можно его расширить, вписать дополнительные пункты, но мы этого не делали. Выбрали базовый вариант, в котором обговаривается деление имущества при разводе — пятьдесят на пятьдесят.
— А копилка у вас общая? Или то, что сами зарабатываете, в отдельную тумбочку кладете? Судя по всему, вы, Жанна, транжира!
— Да, так и есть, тумбочки отдельные. Это дает возможность избегать скандалов из-за того, что я купила двадцатую тысячу пар туфель. Оно ему не надо — он и не знает. Самое интересное, что даже никогда и не замечает. Я что-то куплю, радостно говорю:
— Ну как?
Вася в ответ:
— Куда смотреть?
— Я тебя сейчас убью, ты что, не видишь, что новое?!
— Вижу, но что именно?
— Иногда нынешних мужей бесят воспоминания о бывших. Вы дважды были замужем, это не секрет. Если общаетесь с отцами детей, рассказываете об этом Василию? Например: «Ты знаешь, звонил Бадоев...»
— Это открытая тема конечно. Вася с Аланом общаются, причем даже в мое отсутствие. Недавно Алан хотел приехать, ему нужно было в Милан по делам. Вася сказал: «Так приезжай!» Они обсуждают темы, которые интересуют обоих, это же нормально! Не могу сказать, что они дружат и звонят друг другу, такого нет. Я думаю, что если мы были с Аланом друг другу неприятны, то и общения не получилось бы.
А вообще, все эти будущие, прошлые — тема не настолько интересная, чтобы нам с Васей об этом говорить. У нас с ним столько в жизни всего происходит, что на это не остается ни времени, ни желания.
— Если в двух словах, что мужчина должен сделать, чтобы он стал для вас бывшим?
— Если не поддерживает, если не на твоей стороне, если постоянно критикует. Это важно, когда наступает период в жизни, когда ты не на коне. Вот тогда важно знать, что на любящего человека можно опереться.
Критика не всегда плохо, нужно говорить правду в лицо, чтобы улучшить качество, прийти к совершенству, если такое возможно. Вася достаточно часто меня критикует, но не с той точки зрения, что я глупая и дура, а для того, чтобы у меня лучше что-то получалось.
— Не поддерживал вас кто? Первый или второй муж? Или оба?
— Первый раз история была банальнее. Мне захотелось развиваться, а ему — чтобы я сидела дома, он считал это женским предназначением. Начались скандалы, и он просто ушел. Сначала, правда, спросил: «Ты бросишь институт или нет?» Я даже и думать не стала, ответила, что, конечно же, НЕТ. Он снял обручальное кольцо, швырнул его, встал и ушел.
— С Аланом, видимо, было другое — встретились амбиции?
— Да, у Алана был свой путь, он шел по нему, и никто ему больше не был нужен. Он одержим своей работой и творчеством. Мне оставалось это принять и просто существовать рядом. По сути, я была одна, пусть фактически и при муже. Это не плохо, это просто категорически не мое. Я чувствовала себя одиноко.
— И кто из вас сказал: «Разводимся!»?
— Не было вообще такого. Мы отдалялись медленно, несколько лет, стали жить порознь еще будучи женатыми. Поэтому когда в какой-то момент формальности уладили, дети этого даже не поняли.
— По прошествии времени как вам кажется, Алан не жалеет о разводе? Он счастлив? Это не призыв посплетничать, а вопрос — объяснимы ли такие жертвы?
— Я не люблю говорить за кого-то. Думаю, что он живет так, как хочет, это большое благо. Хочется надеяться, что он счастлив.
— А можете ли вы сами сказать, что живете как хотите?
— Однозначно ДА! Я живу так, как хочу. Даже неприлично говорить, но я счастлива. По сути, я даже не работаю, а просто занимаюсь тем, что мне очень нравится. Единственное, на что не хватает времени, — это заняться ремонтом своей гардеробной, встретиться с сыном в Милане, где он живет. Но от этого я не страдаю, благо, есть телефоны. Благоустройство гардеробной тоже может подождать.
— Жанна, вы человек успешный, скажите: как правильно добиваться цели?
— Я точно знаю как — нужно работать. Это единственное, что нужно делать. И не опускать руки, даже когда не получилось второй, третий, восьмой раз. Верить в свои силы и работать. Только в движении, в активном образе жизни можно чего-то добиться. В пассивности нет моти-вации.
— Как себя мотивируете?
— А как вы себя мотивируете, чтобы дышать? Никак. Даже когда мы устаем, все равно дышим. Вот и я живу так, что ни разу не пришла в голову мысль, зачем мне все это надо. Может быть, громко прозвучит, но великое счастье осознавать, что я на своем месте. Да, как и все, я устаю, иногда настолько, что не могу двигаться. И тогда думаю, что идите все к черту, не хочу ни с кем разговаривать, но даже в эти минуты нет посыла все бросить.
Чем себя мотивирую? Давайте так еще скажу. Я представляю свою жизнь в старости и четко знаю, что не хочу превратиться в ворчливую грымзу. Нелюбознательную, невеселую, недовольную всем вокруг. Ведь недовольство появляется от нереализованности и внутренней неудовлетворенности. Поэтому уже сейчас я удовлетворяю свои внутренние потребности, двигаюсь вперед, закладываю сценарий будущего.
— Жанна, все ваши три мужа — мужчины состоявшиеся и обеспеченные. Как правильно выбирать, поделитесь.
— С Аланом я познакомилась и вышла за него замуж, когда ему было всего двадцать три года, он только окончил университет. Мы жили в моей квартире, которая мне досталась от первого мужа. Когда у нас родилась Лолита, я размышляла: купить ей кроватку за сто долларов или за семьдесят. Разница была критична для нашего бюджета. Но я тогда четко понимала, за кого вышла замуж. Я верила в Алана, в его перспективу. То же было и с первым мужем. Я видела его возможности, ум. Когда познакомила его со своими друзьями и они начали делать совместный бизнес, он оказался успешным.
Мы встретились с Василием, когда он уже был состоявшимся человеком. Но я выбирала не это. Меня поразило то, как он общается с людьми, насколько он интеллигентен и умен. Мне не нужны частные самолеты, захочу — сама куплю. Мне необходим мужчина, который ни при каких обстоятельствах не будет дураком.
Для меня важна семья, из которой мужчина вышел, его образование, мысли, отношение к родителям и окружающим, умение держаться в обществе. Что же до денег... Это все ерунда. Сегодня человек обеспечен, а завтра банкрот. Сейчас, может, у него нет денег, но это ничего не значит. Если есть амбиции и желание двигаться вперед, с ним можно строить будущее. Мне, конечно, всегда хотелось, чтобы мужчина был обеспечен, что таить. Не скажу, что вышла бы за того, кто зарабатывает копейки и довольствуется этим.
— Жанна, внешне вы сильно изменились, простите за оценку. Если сравнивать Жанну Бадоеву времен «Орла и решки» и нынешнюю, кажется, что это разные женщины. В вас появился стиль и лоск. Вы так сами себя воспитываете или это влияние страны?
— Все очень просто: чем женщина становится старше, тем она больше понимает себя, тем больше стремится к комфорту. И однозначно сказывается влияние Италии. Я завидую детям, которые здесь рождаются. Они с первых дней в красоте... Смотрят не на однотипные многоэтажки, а на работы Микеланджело и дома XII века. Итальянки, даже не желая быть стильными и красивыми, одеваются так, что я шею сворачиваю, глядя им вслед. И не потому что на них бренды, а потому что — безупречный вкус. И у Василия изысканный вкус, ему трудно понравиться, поэтому мне есть к чему стремиться. Честно говоря, и мои родители люди стильные. Они растили меня на хорошей музыке и правильной литературе. Это дает свои плоды. Я не ставлю цель стать завтра лучшей версией себя, все происходит само собой. Я наконец живу так, как мне комфортно. Раньше была неуверенной в себе, боялась чужих мнений, оценок. А теперь — нет. Когда женщина свободна, она меняется, хорошеет, раскрывается.
0
66.00
