ТОП 10 лучших статей российской прессы за
July 12, 2018

КАК СПОРТСМЕНЫ МЫ НЕ ДОВЕЛИ ДЕЛО ДО КОНЦА

– Как вы провели время после матча с Хорватией, с кем говорили в самолете Сочи – Москва? И еще: куда вы пропали сразу после серии пенальти? – спрашиваю Черчесова.

– Как обычно, ждал футболистов в раздевалке. Всегда так ухожу – только сейчас на это обратили внимание. И после Испании не видел, как они радовались, и сейчас не видел, как огорчились. Пришел первым, всех подождал, поблагодарил, обнял, пожал руки. И вышел – на флеш-интервью, пресс-конференцию: мы даже не успели встретиться с Дмитрием Медведевым, который в раздевалку приходил.

После игры мы глобально никогда ничего не обсуждаем. Чтобы о чем-то беседовать, надо успокоиться и прийти в согласие с самим собой. И убрать эмоции, потому руководствоваться ими даже во внутренних обсуждениях – неправильно.

Прилетели в Москву в четыре часа ночи. Выспался, с утра поплавал, как обычно, в бассейне. После завтрака начал делать в блокноте пометки, которые всегда приходят в голову на следующий день после матча. У меня ведь блокнот и ручка на тумбочке рядом с кроватью и ночью всегда лежат. Идея-то в любой момент может в голову прийти, и ее нельзя упустить...

Потом – собрание, на котором поблагодарил всех футболистов, тренерский и медицинский штаб, персонал сборной. Всех, кто был причастен к нашей работе, кто месяц безвылазно находился на базе в Новогорске. В ответ никто не выступал, это был непрерывный монолог, который закончился словами благодарности друг другу за проведенный турнир.

Сказал о том, что это было хорошее, интересное время. Пусть, в нашем понимании, мы и не довели дело до конца. Как спортсмены. Понятно: чемпионат мира стал большим моральным плюсом для всех. Но Кубок мира – один, и его возьмет другая команда, а не мы. Нацеливались же мы на максимальный результат.

– То есть в какой-то момент появилась вера, что можно пройти вообще весь путь до конца?!

– А мы нацеливались на это изначально. Как и на то, чтобы выиграть Кубок конфедераций. При этом два года подряд повторял: есть барьеры, которые надо преодолевать по мере поступления, а не кричать вслух о последнем. Мы и подготовку так вели. Можно, кстати, вообще сейчас интервью не давать, а поднять архивы из того, о чем говорили в течение этого времени. И никаких противоречий не найдете!

Мог ошибаться, заблуждаться, могли делать тренерским штабом какие-то неправильные вещи – но ни одним словом не слукавил. Мы последовательно делали свою работу. Ответы на все дали уже тогда – просто в то время все по-другому смотрели на нашу работу. Изменились не мы, а отношение к нам.

– Были ли какие-то моменты на "Фиште", или в самолете, или на Воробьевых горах, когда вы готовы были расплакаться? Не хватило-то до повторения рекорда страны всех времен самой малости.

– Нет-нет. У каждого – свой эмоциональный склад, а эмоции – это хорошее дело. Плохо, когда их нет. И если кто-то плачет после поражения, это нельзя ни осуждать, ни обсуждать. Кто-то плачет, а кто-то бутылки в стену швыряет. Как я после матча с Катаром…

– У меня вот глаза оказались на мокром месте, когда я увидел речь Дзюбы перед серией пенальти, после которой даже вы не стали ничего добавлять. И его слезы во время флеш-интервью. Они были настоящими.

– Когда футболисты между собой что-то обсуждают, тренер там лишний. Во всяком случае, в эти секунды. При всем уважении к моей профессии и положению в команде. Если ты прерываешь игрока, это работает только в минус, обрубает людям эмоции. Ничего не стал добавлять, потому что все было сказано, и надо было оставить их наедине с собой.

Пройдет время – и мы еще больше осознаем то, что произошло. Пока на первом плане – эмоции. Но чемпионат мира еще идет, а я уже, как видите, за рабочим столом. Эту страницу мы уже перелистнули. Теперь ее надо правильно осознать и интерпретировать.

– С собрания вы поехали с командой в фанзону на Воробьевы горы. О чем думали, когда сборную приветствовали десятки тысяч людей?

– О том, что мы сделали определенный скачок в нашем футбольном развитии. Это важно, но есть вещи локальные, а есть глобальные. Глобальная – это то, что у нас останется великолепная инфраструктура, которой надо правильно распорядиться. А как можно это сделать, если в стране нет футбольного бума? Значит, надо как-то сохранить и поддержать то настроение, которое царит в эти дни.

Читал, что во дворах дети, играя в футбол, уже называют себя именами игроков нашей сборной. Что и мы когда-то делали в нашем советском детстве. Я называл себя Яшиным. А нынешние детишки – Акинфеевым и его партнерами. Это, наверное, главное завоевание. Как и то, что появились новые стадионы, базы, поля. Пара новых талантов в разных городах теперь может пойти не в теннис, баскетбол или плавание, а в футбол. Это уже большое дело.

С 18 МАЯ НЕ ПОСМОТРЕЛ НИ ОДНОЙ ТЕЛЕПРОГРАММЫ И НИЧЕГО НЕ ЧИТАЛ

– Глядя на эту толпу на Воробьевых, вы осознали, что сделали за этот месяц со страной, которая в вас до ЧМ-2018 категорически не верила?

– Страна, думаю, все-таки верила. Только скрывала (улыбается). Другое дело, что с 18 мая я не смотрел ни одной телепрограммы, кроме некоторых политических. Но когда там переключились на футбол – тоже перестал смотреть. Ничего не читал. Вообще ничего. Поэтому когда мне кто-то о чем-то рассказывает – я не в курсе. И про эти "усы надежды" не знал, пока меня не начали спрашивать о них на пресс-конференциях. У нас должна была быть полная концентрация на работе. А для этого нужно было отсечь себя от всякой лишней информации.

И когда меня спрашивают, прощу ли кого-то, отвечаю: "Мне некого прощать, потому что ничего не читал". Разве что друзья присылали какой-то заголовок. Но относился спокойно. И теперь тем более возвращаться к этому не буду. Я не Господь Бог и не судья, чтобы кого-то судить. И не принимаю исповедь в церкви.

Теперь возвращаемся к нормальной жизни. Уже как-то говорил, что все время писал родным: "Как там на свободе?" Мы, тренерский штаб, были сконцентрированы на работе. А вот футболистам ничего не запрещали. Мы запрещаем только проигрывать! Все остальное – по-человечески.

Не знаю, общались ли вы уже с футболистами, но к слову о моей "жестокости". К игрокам почти каждый вечер (это заканчивалось только за два дня до матча и вплоть до игры) в оговоренное время на базу приезжали семьи, дети, родители, друзья. После некоторых матчей даже отпускали игроков по домам на ночь. Мы это не афишировали, но делали. Не боясь, что произойдет что-то не то. Как видите, ничего не случилось.

Мы много времени провели вместе, и мотивационный момент на таких турнирах решает очень многое. Слава богу, этот чемпионат мира мы проводили дома, и с тренерским штабом постоянно обсуждали, как поступить, чтобы максимально поддерживать градус этой мотивации. Пытались по капельке собрать все, что сделает нас сильнее. Ведь когда у игроков есть возможность перевести дух и пообщаться с родными, они потом выходят на тренировки, не говоря об играх, вдвойне сконцентрированными.

– (Указывает на горку папок.) Вот в этих папках есть все, что и как делали мои предшественники. Все было перелопачено, проанализировано – в том числе и подготовительные периоды. Мы живем не в безвоздушном пространстве, есть и иностранные коллеги, с которыми обсуждаешь нюансы, а не только кто забил и отдал. На первый план в футболе сейчас выходит то, как ты управляешь коллективом.

– Коллектив сложился сумасшедший, все друг за друга готовы были умирать. Каков ваш рецепт его создания – чтобы запасные чувствовали себя не запасными, а частью целого?

– Ваши коллеги часто нас критиковали, почему в сборной нет того или иного игрока. Теперь могу ответить: вот для того, чтобы сейчас мне был задан такой вопрос. И вот что еще очень важно. У Джордано Бруно когда-то не нашлось своего Мутко. Не знаю, что творилось за моей спиной, но когда после ряда контрольных матчей все были в гневе от игры и результатов сборной, он остался спокоен, верил в нас, и мы продолжали работу. Не будь этого – меня бы тоже, наверное, сожгли на костре.

– Обижаетесь сейчас на то общественное неверие?

– Нет. Есть вещи, которые кто-то не понимал. Относился и отношусь к этому спокойно, поскольку всего рассказывать не могу, но сами мы знаем, что и почему делали. В конце концов, наша задача – отвечать не словами, а делами. Нашей задачей было показать, на что способна сборная именно в ходе чемпионата мира.

– Вы что-то меняли в ваших изначальных планах, отталкиваясь от увиденного?

– (Показывает доску с планом на каждый день подготовки и проведения чемпионата мира.) Направление менять нельзя. Когда ты идешь в поход, то можешь в зависимости от состояния остановиться на привал, но не будешь менять направление. Тренерский и медицинский штаб постоянно докладывали нам о состоянии каждого игрока, и с точки зрения "привалов" мы из этого исходили.

Все футболисты и тогда, и на самом турнире выполняли все, что от них требуется. Тем не менее корректировки нередко случались и по ходу тренировок, причем футболисты этого даже не замечали. Но если на бумаге все гениально, а на практике – не идет, надо что-то менять. Нельзя, чтобы полтора часа все без пользы для дела мучились, и я в том числе. И такие перемены происходили чуть ли не через день. Состояние игроков надо чувствовать и улавливать каждую секунду! Иногда какой-то нюанс Мирослав подскажет, иной раз – Гинтарас, Владимир или Паулино (Ромащенко, Стауче, Паников, Гранеро. – Прим. "СЭ"). И мы действовали чуть-чуть иначе. Хотя 80 процентов запланированной работы выполнялось в любом случае.

Но дальше нельзя будет работать точно по тому плану, который я вам показал. Это уже не пройдет. Надо чувствовать, что происходит здесь и сейчас, а не слепо следовать каким-то старым лекалам. Даже если они и оказались успешными.

ПОНРАВИТЬСЯ ПУБЛИКЕ В МАТЧЕ С АВСТРИЕЙ ОЗНАЧАЛО ПРЕДАТЬ

– Многие люди со стороны были в панике после контрольных матчей с Австрией и Турцией с одним ударом в створ. Сами вы после них ни на секунду не усомнились, что все идет по плану? Ведь в прошлом году последние игры перед Кубком конфедераций с Венгрией и Чили были намного содержательнее.

– Мы делали поправки с учетом Кубка конфедераций. Чем он закончился?

– Невыходом из группы.

– Вот! Это и называется – опыт. Тогда я сказал, что на Кубке конфедераций мы не делали ошибок, а совершали просчеты. Просчет – это то, чего ты не знал и просчитался. А вот если ты повторяешь то же самое второй раз – это ошибка. Поэтому не нужно говорить, что слова "ошибка" в собственный адрес нет в моем лексиконе. Просто нужно изъясняться точно. Мы сделали выводы – и на чемпионате мира произошел шаг вперед. Но и его надо проанализировать – и к чему-то прийти. И еще на один просчет станет меньше.

Да, с Венгрией и Чили мы были лучше, чем с Австрией и Турцией. Потому что сделали по сравнению с прошлым годом определенную коррекцию работы. Более того, честно скажу: думал, с австрийцами будет еще хуже. Есть фазы подготовки.

Может, это высокопарно прозвучит, но понравиться публике в матче с Австрией – это значило предать. Понравиться, чтобы нас не критиковали до чемпионата мира? Тогда после Саудовской Аравии и Египта все было бы наоборот. Вы делаете свою работу, а мы – свою. Имеете на это полное право. Единственное, о чем прошу: не выставляйте окончательных оценок на полпути! Оценки выставляет турнир. Наша оценка – занятое место. А после того или иного матча, на мой взгляд, верно судить, сработал ли прессинг или нет, усилила ли игру замена или ослабила. Но не выносить итоговый вердикт. Тем более – не переходить каких-то границ.

– С Владимиром Паниковым не может быть паники? О вашем тренере по физподготовке, по-моему, говорят меньше, чем он того заслуживает. Команда пробежала больше всех на чемпионате мира. О Раймонде Верхейене в 2008 году говорили раз в сто больше.

– Если бы не было какой-то обязательной программы для прессы, мы бы спокойно работали безо всяких интервью и стремления попадать на экраны и в заголовки. Это касается всего нашего штаба. Но есть обязательные вещи. Мы должны объяснять болельщикам, что делаем, чтобы они понимали, за кого болеют.

Работа Паникова и Гранеро говорит сама за себя. Она видна по тому, как игроки бегут, какую выносливость показывают. Все это увидели и в ходе самого турнира.

– Для команды, далеко не самой совершенной технически, "физика" – ключевое в плане подготовки к большому турниру?

– На больших турнирах она имеет значение. Ты не можешь быть готовым так, чтобы хорошо сыграть одну игру, а вторую с третьей – провалить. Уровень состязательности – высокий, ты играешь с лучшими сборными мира. И просчеты в каких-то моментах они тебе не простят. Готовность всей команды должна быть максимальной, причем это должно касаться абсолютно всех.

Смотрите – у нас на ЧМ-2018 выходили на поле 18 полевых игроков из 20! Кроме Антона Миранчукаи Семенова. Все в обойме, все нужны. Интересно, играло ли столько футболистов еще хотя бы у одной команды. С Испанией на замены вышли Гранат и Ерохин, до того в матчах не задействованные. Вы представляете, что такое впервые на чемпионате выйти на поле в такой момент. И нельзя было допустить, чтобы они были к этому не готовы.

– Все гадали, подводите ли вы команду к турниру так, чтобы она была на пике функционального состояния к первому матчу. Или ко второму, который заранее виделся как решающий. Расскажите.

– Тут можно лукавить, но надо говорить правду. У нас нет такого запаса прочности, чтобы целенаправленно готовить команду к плей-офф, рассчитывая пройти групповой турнир на классе. Мы готовили команду к первой игре, и с первых минут должны были оказаться во всеоружии. Потому что были два матча, которые очень многое определяли. И, что самое главное, с Саудовской Аравией должен был быть не просто результат, а хороший результат.

Нет, не потому что мы решили ее шапками закидать. А потому что турнирные расклады говорили: нужно не просто выиграть, а сделать это убедительно по сути. Это может быть, допустим, 2:0, но чтобы народ реально увидел: это настоящая команда. Потому что мы не можем на домашнем чемпионате мира находиться в отрыве от болельщиков и без их поддержки. Люди это увидели, и поддержка стала огромной.

И потому что еще и сама команда должна поверить в себя! И те же египтяне должны были это увидеть. Если же еще и голы посыпятся, это будет совсем идеально, потому что первым показателем при равенстве очков является общая разница мячей. Вот поэтому мы готовились к первой игре, и все это нам удалось.

– А реалистично удерживать одинаковый уровень готовности на протяжении всего турнира такого масштаба?

– Вы же сами все видели. Если бы мы были принципиально по-разному готовы к Саудовской Аравии и к Испании с Хорватией, то по 120 минут в плей-офф так не отыграли бы.

ДЗЮБА САМ ПОДБЕЖАЛ ВО ВРЕМЯ МАТЧА С ХОРВАТИЕЙ: "Я НА ПРЕДЕЛЕ"

– Вообще, интересная закономерность: на турнире важнейшие роли играли во многом футболисты, которые либо вообще не были задействованы у вас до ЧМ-2018, либо крайне лимитированно. Дзюба, Черышев, Игнашевич, Мариу Фернандес…

– ...Газинский. Мы все говорили, что в сборную двери открыты. Другое дело, что, когда выпадают три футболиста, ты смотришь на команду и понимаешь: рядом с ними были более эффективны одни, с теми, кто есть сейчас – другие. Значит, надо смотреть на вещи по-другому. Мы не можем замыкаться на том, что было. Тем более знаем, против кого играем.

Эту схему с четырьмя защитниками мы начали-то наигрывать давно. На тренировках, в отрезках контрольных матчей. Поскольку знали, что играем с Саудовской Аравией. В конце концов, и бельгийцы играют в три центральных защитника, но там футболисты с другими характеристиками. У нас идти в атаку при схеме в три защитника получалось меньше.

Чемпионат мира проходит в определенные сроки. И играли те, кто проявлял себя именно в этот период. Просто быть хорошим – одно, а надо быть хорошим с 14 июня по 15 июля.

– Довольно неожиданно для многих на стартовый матч вышел Газинский, ставший автором первого гола ЧМ. Почему поставили его, а не Кузяева?

– Вы сами до начала сборов говорили о "волшебном треугольнике" – Зобнин – Кузяев – Головин. К концу турнира они вместе и заиграли. Сразу ничего не бывает. Вначале у тройки не шло: Кузяев из-за прежних травм не мог прийти в то состояние, в котором был раньше. Требовалось время, чтобы привести его в хорошее состояние. И то он, по моему мнению, не достиг своего пика.

А Газинский, наоборот, в нужное время был в порядке. У каждого свой психотип, и с учетом первой игры была очень важна уравновешенность. К тому же Юрий знает эту модель, и он комфортно себя чувствовал. От этого и исходили.

– На то, что он перестал быть игроком стартового состава, повлиял небрежный пас назад Кутепову, который перехватил Суарес, – и родился первый гол Уругвая?

– Нет. Задаю вопрос – когда Газинский играл в три центральных защитника?

– "Краснодар" так не действовал никогда.

– Вот вам и ответ. Вы делаете вывод из ошибки, а мы – из схемы. К тому же это нормальная ситуация, когда один футболист набирает форму по ходу турнира, другой ее чуть теряет. Кто лучше сыграет против Модрича по своим характеристикам – Кузяев или Газинский?

– Думаю, более быстрый и резкий Кузяев.

– Кузяев и играл. А когда стал нужен Газинский – он вышел.

– И сыграл здорово. Правда ли, что на сборе в Нойштифте Черышев далеко не сразу выиграл конкуренцию у Александра Ташаева?

– Оба работали на ура. Ташаев тоже себя показал, и теперь мы точно знаем, какой у него потенциал. И ему, и Чалову мы дали возможность себя проявить. Но Черышев показал, что лучше готов к этому турниру. Он левоногий, нацелен на ворота, обладает определенным опытом. И проявлял себя в тренировочном процессе, хотя приехал недостаточно готовым. Сказал Денису такую фразу: "У меня есть сомнения, что ты вообще когда-либо в жизни был на своем пике". Но мы же видим состояние – как он прибавлял.

Мы, кстати, переживали – почему его иногда и меняли, – что он в этом сезоне сыграл всего пару матчей по 90 минут. Гранеро и Паников мониторили состояние футболистов, и мы всегда знали, какой футболист на что готов. И на таком уровне провести столько матчей подряд – это чревато травмой. Мы могли потерять игрока, если бы использовали его сверх меры. Кстати, скорость у него есть, а вот в плане скоростной выносливости есть над чем поработать. Он может стать еще сильнее! Те же хорваты во втором тайме начали оказывать давление, мы поменяли обоих крайних полузащитников – и давление спало.

– Черышев стал недорабатывать в обороне?

– У Хорватии хорошо работают фланги, причем как полузащитники, так и защитники. Хочешь – не хочешь, но люди "наедаются". Надо вовремя реагировать. Он забил гол, отдал много сил. И когда видишь, что в простых ситуациях принимаются не такие решения, как в свежем состоянии, – значит, время замен уже подошло.

Если есть возможность поменять футболиста вовремя, зачем ждать лишние пять минут? Не дай бог недобежит один раз… И мы не ждали. Потому что вспомните контрольный матч с Бразилией: только мы хотим кого-то поменять, игрок на бровке стоит, – нам забивают. Надо опережать возможные голы в наши ворота, делать замены до них, а не после! Хотя иногда со стороны может казаться иначе.

– Казалось. Например, с заменой Дзюбы в матче с Хорватией.

– Артем сам подбежал ко мне и сказал: "Знайте, что я уже на пределе". И с испанцами была та же тенденция. А там, один-два раза не перекрыв Бускетса, можно было получить гол. Почему мы заменили Дзюбу, который вроде бы многое команде давал? Потому что, если Бускетс открыт, то примет мяч, отдаст вразрез – и все. А если закрыт – испанцы продолжают перепасовывать мяч, и мы успеваем перестроиться.

Центральные защитники сборной Испании играли уже гораздо ближе к нашим воротам, чем до перерыва, и отработавшему полтора тайма Дзюбе бежать туда уже было тяжелее, нежели Смолову. Мы играли глубже в обороне, и нам нужен был более свежий и скоростной нападающий.

Черышева тоже не поставили, потому что предполагали, что у них Начо выйдет – оборонительный игрок. А мы Черышева придержали, и вышло так, что Начо был не нужен им в этой игре. Черышев же вышел под Карвахаля, который в обороне хуже играет. Это игра нюансов.

– То есть Смолову намного важнее было играть по Бускетсу, чем непосредственно атаковать?

– И Дзюбе тоже. Но в первом таме мы играли выше, ближе к чужим воротам. А во втором тайме ситуация изменилась. Мы всегда изучаем наших соперников и из этого исходим.

– Трудно ли тренеру два года наигрывать в качестве основного нападающего Смолова, а потом увидеть реальную ситуацию – и переключиться на Дзюбу?

– Момент сложный. Но никогда нельзя зацикливаться на том, что было. Надо видеть то, что есть, потому что на поле выходят не имена, а живые люди. Те же Аргентина, Бразилия, Португалия, Египет со своими звездными игроками в этом убедились. Кстати, я рад, что Салах играл против нас. Очень многое зависит не от степени звездности игроков, а от их готовности на конкретный момент.

Вот вы меня все спрашивали, почему я не дал шанс Дзюбе с Турцией. Поскольку делом хотел дать шанс Смолову показать, что он наш основной игрок! И на Саудовскую Аравию он опять вышел в стартовом составе. Но если что-то не идет – надо вносить коррективы.

Кстати, мы с Федором очень много вещей обсуждали во время турнира. Потому что это игрок, который нам необходим! Но ситуация так сложилась. Мы не можем жертвовать чемпионатом мира. Он свое время получил, пенальти Испании забил. Вышел в том матче и отработал так, как надо. Смолов достаточно правильно воспринял ситуацию.

– Сейчас из Смолова многие делают козла отпущения.

– Главное, чтобы он сам пришел с собой в согласие. Год назад Дзюба сам уехал с Кубка конфедераций, а сейчас он играл и забивал. Тренерский штаб у сборной остался тот же, а изменился сам футболист, который посмотрел на ситуацию по-другому и принес реальную пользу сборной. Так же и со Смоловым – дайте ему разобраться в себе! После игры с Хорватией не разговаривал на тему пенальти ни с ним, ни с Мариу. В этом не было никакого смысла. Разговоры возможны, когда все уляжется. Исполняя пенальти, он принял такое решение, и этого уже не изменить.

– Почему он пошел бить первым?

– Потому что Смолов – основной пенальтист сборной, который первым исполнял удар и в матче с Испанией. К тому же Головина с Черышевым на поле уже не было. Дзагоев – свежий, был готов ударить и пошел вторым. Фернандес дал добро. Спрашиваешь: "Кто готов?" "Нет" никто не говорил, но у кого-то видны были сомнения. А Мариу четко сказал: "Да, готов". Ну, не попал.

ДЗЮБУ ТЕПЕРЬ ВСЕГДА БУДЕМ АРЕНДОВАТЬ

– Дзюба после каждого матча выдавал яркие спичи для журналистов. После Испании именно он дирижировал раздевалкой, когда все скандировали: "Молодцы!" Во время игры с Хорватией настраивал партнеров по ходу овертайма и перед серией пенальти. Такое впечатление, что он не умолкал вообще никогда. Вам как тренеру легко было с этим мириться?

– Всегда к этому спокойно относился. Главное, чтобы это было в меру. Могу вам точно сказать, что мое отношение к Дзюбе было, есть и будет одинаковым. Мы год его вызывали – то у Артема одно болело, то другое. Потом уехал со сбора перед Кубком конфедераций. Футболистам доверяю, если они что-то о своем здоровье и состоянии говорят – прислушиваюсь. А за этот год в нем что-то поменялось, он переосмыслил какие-то вещи.

Сейчас мы точно так же отправили на Дзюбу вызов, как перед Кубком конфедераций. Правда, в шутку сказал нашему администратору Сергею Куличенко: "Напишите – в аренду в сборную. Потому что в аренде он лучше играет". Значит, оказались правы! Может, если бы просто вызвали в сборную, он бы вообще не приехал (улыбается). Так что Дзюбу теперь все время будем "арендовать".

– Можно сказать, что Дзюба держал раздевалку?

– И он, и Игнашевич, и Акинфеев, и Самедов… Другое дело, что каждый по-своему.

– Можете рассказать, почему кандидатура Игнашевича возникла только после травмы Камболова? Или все-таки раньше?

– Сейчас можно раскрыть какие-то вещи. Когда наш штаб принял сборную, мы с Сергеем созвонились, затем встретились. Сели в кафе рядом с его домом. Пообщались, и он сказал, что принял решение заканчивать выступления за сборную. Расстались со словами: "Если понадобится твоя помощь, я к тебе обращусь".

Тогда у нас играл Василий Березуцкий, в составе были Джикия и Васин. Но в тот момент я был менее опытным тренером сборной. И когда Игнашевич сказал, что заканчивает, ответил: "Ну, o'кей". А Березуцкому, определенный опыт уже обретя, предложил: "Давай скажем о том, что ты приостанавливаешь свои выступления за сборную". Потому что если произносишь слово "заканчиваю", то брать его назад уже тяжело. – "Согласен".

Когда Василий принял решение не выступать на Кубке Конфедераций, мы стали смотреть на вещи чуть по-другому. Еще не раз общались, я приезжал на базу ЦСКА. Но братья в сборную так и не вернулись. И чем ближе был чемпионат мира, тем больше мы задумывались о приглашении Игнашевича. Мы с Мирославом Ромащенко начали обсуждать его кандидатуру еще месяцев шесть назад.

Однако пригласить его в марте, на матчи с Бразилией и Францией, было нерационально. Возможно, с Игнашевичем мы был выглядели в них чуть лучше, но глобально вряд ли что-то изменилось. Во-первых, соперники классные, во-вторых, в марте мы всегда неважно играем, поскольку чемпионат страны только возобновился. Это физиология.

Не дай бог Игнашевич попал бы после них под огонь критики и вспомнил какой-то предыдущий негатив – тогда бы точно на чемпионат мира он ехать не захотел бы. А потом судьба подкинула нам момент, когда у него не было возможности отказать – потому что все пули, что называется, были уже испробованы. До того я опасался, что последует отказ, потому что состав укомплектован. Здесь же было понятно, что это не так, и ситуация уже не изменится.

Когда пришли известия, что еще и Камболов травму получил, сразу стало ясно: настало время звонить Игнашевичу. И тут раскрою еще один, как вы любите говорить, инсайд: некоторое время назад на одном мероприятии повстречались с Германом Ткаченко, и он рассказал, что почувствовал у Сергея внутреннюю готовность поехать на чемпионат мира. Правда, я тогда не подтвердил Герману Владимировичу, что мы его кандидатуру не обсуждали – чтобы эта информация никуда не просочилась. На самом деле это обсуждение было. И травма Камболова стала каким-то знаком.

– А если бы Камболов не получил травму?

– Может, тогда бы Игнашевич сказал: "У вас же полный комплект, зачем я нужен?" Главное – не прозевать тот момент, когда психологически верно было набрать его номер. По крайней мере со своей стороны вижу ситуацию так. Как ее видел сам Сергей, знает только он сам. Когда ездил на базу ЦСКА смотреть, как тренируются кандидаты в сборную, просматривать Чалова и Кучаева, разговаривать с Березуцкими, тогда общался и с Игнашевичем, но тогда тему сборной не затрагивали. Однако я видел, как он тренируется, в какой форме находится.

– Уверенная игра Ильи Кутепова на чемпионате мира – это в значительной степени заслуга Игнашевича?

– Главная заслуга в той стабильности Кутепова, которую мы имели, – самого Ильи, его качественная работа на сборах. Но, естественно, и Игнашевич. Поэтому нам изначально был нужен Василий Березуцкий, чтобы рядом с молодым центральным защитником был опытный, который стабилизировал бы действия линии в целом. Но в итоге так вышло, что сейчас эту роль сыграл Игнашевич.

– Мы видели фотографию синей, с кровоподтеком, стопы Кутепова – эту травму он получил в середине первого тайма матча с Хорватией, однако доиграл матч до конца. О каких травмах мы еще не знаем?

– Они бывали после каждой игры, и мы с медицинским штабом все решали по каждому конкретному случаю, руководствуясь и объективным состоянием здоровья игрока, и его готовностью выйти на поле. Тот же Жирков имел проблемы уже с Саудовской Аравией, не говоря о Египте и тем более Испании. Но медицинский штаб сборной во главе с Эдуардом Безугловым всякий раз приводил его в порядок. И Жирков выражал готовность сыграть.

Когда летели в Сочи на матч с Хорватией, Дзагоев по ощущениям не был готов на сто процентов. Но когда прилетели, провели еще определенное лечение, то в ночь перед матчем решили с Ромащенко, что завтра он нам может понадобиться. Наши доктора на чемпионате проделали мощнейшую работу, свозили его к моему земляку, светилу нейрохирургии Дмитрию Дзукаеву. Он во многом поставил Алана на ноги, а дальше медицинский штаб сборной довел его до той кондиции, при которой Дзагоева оказалось можно выпустить на поле. Он сыграл на турнире первые 20 и последние 20 минут. И в начале успел пользу принести, и в конце сделал голевую передачу на Мариу Фернандеса, уверенно реализовал пенальти. Сработала цеэсковская связка. Годами вместе играют – что-то да срабатывает!

– Полутравмированному Жиркову удалось закрыть Салаха. Команда вообще не трепетала от этой фамилии?

– Юра провел великолепный матч! Дай бог всем и каждому столько характера. Хотел бы, пользуясь случаем отдельно поблагодарить за все Сергея Игнашевича, Юрия Жиркова и Александра Самедова, принявших решение завершить карьеру в сборной. Они внесли огромный вклад в успешное выступление сборной на чемпионате мира.

– Зобнин показал невообразимую выносливость, пробежав вообще больше всех – не только из наших! – на чемпионате. Его статистика по выигранным единоборствам и перехватам поражает воображение. А ведь всего год назад он порвал "кресты".

– Ему понадобилось время, чтобы набрать кондиции. Этому поспособствовало и то, что последние матчи в "Спартаке" Зобнин играл опорным полузащитником. Специализацию еще никто не отменял. Почему Кузяев вдруг начал растворяться? Потому что еще на сборах "Зенита" зимой он играл то правым защитником, то левым полузащитником. Это не претензии тренеру, а факт. Футболисту нужна специализация. И на тренировках у нас он играл на своей позиции всегда, ни одной секунды не провел на другой!

ХИДДИНК ПОЖЕЛАЛ НАМ ВЗЯТЬ РЕВАНШ У ИСПАНИИ ЗА 2008 ГОД

– Два приезда в расположение сборной пианиста Дениса Мацуева помогли атмосфере в сборной?

– Мы всегда рады добрым гостям. Когда столько времени команда проводит в замкнутом пространстве, ей нужно какое-то свежее общение. У нас были и другие планы – например, пригласить поэта Александра Вулых, пародиста Михаила Грушевского. Мы были на контакте, просто ждали правильного момента. Борис Левин проводил интеллектуальные игры. Часто шли навстречу ребятам.

– А для чего вы пригласили на базу в Новогорск после группового турнира Гуса Хиддинка?

– В один из дней менеджер сборной Евгений Савин отпросился с базы, чтобы встретиться с Гусом, с которым они вместе работали в 2008 году. Естественно, я его отпустил – такое дело тогда было сделано! Передал привет и попросил, чтобы набрали мой номер, когда увидятся. Поговорили, и я Хиддинка пригласил. Это было еще до чемпионата. Но тогда, с одной стороны, он не хотел никого отвлекать, а с другой, у него в тот день были телевизионные обязательства.

Но все равно нельзя было, чтобы он, находясь в России, к нам не приехал. Это неправильно, потому что Хиддинк – тот тренер, который в 2008 году сделал страну счастливой. С ним нельзя было не встретиться. Он посмотрел всю тренировку, потом пообедали, пообщались еще около часа. Гусу понравилась обстановка в команде, впечатлила база. Увидел два поля, жилой корпус, оценил нашу кухню. Сказал: "Наконец-то у сборной есть свой дом". В организационном плане РФС вообще провел колоссальную работу. Персонально хотел бы поблагодарить Виталия Мутко и Александра Алаева. И министерство спорта, потому что именно оно выделило деньги на реконструкцию базы.

– Слышал, что в обеде с Хиддинком участвовал и тренерский штаб, и ветераны команды, участвовавшие в Евро-2008, – Акинфеев, Игнашевич, Жирков и Габулов.

– Тренерский штаб сидел с Гусом за одним столом, футболисты, о которых вы сказали, – за соседним.

– Не обсуждали тему, как играть против Испании, учитывая, что на том Евро сборная дважды крупно проиграла "Красной фурии"?

– Говорили о том, что жизнь опять нас свела. И Гус сказал: "Вы должны взять реванш за то, что нам не удалось тогда". А уже как играть – не обсуждали. Кстати, и я сказал это футболистам, тогда игравшим, когда узнал, что нам попались испанцы: "Это хорошо, у вас будет возможность взять реванш. А мы вам в этом поможем". Они не дадут соврать.

– Вообще, вы собирали опытных футболистов, спрашивали их мнение? Был ли у вас так называемый тренерский совет?

– Не было. Но перед игрой с Испанией было пару разговоров с тем же Игнашевичем, Акинфеевым, Габуловым о том, что нам надо перестраивать игру. У вас может быть вопрос: а почему с Уругваем в пять защитников не сыграли, не подготовились.

– У меня есть на него предположительный ответ. Ваш коллега из курского "Авангарда" и бывший партнер Хасанби Биджиев написал мне: мол, хорошо, что тренерский штаб не "запалил" схему на Испанию против Уругвая, потому что Йерро был бы к ней готов.

– Все верно. Биджиев же тоже тренер, мы знакомы с 15 лет. Он и ответил вам на этот вопрос. Если бы мы с Уругваем сыграли в пять, испанцы готовились бы к тому же. А я и в интервью, и тому же Гранеро специально твердил: "Говори испанцам, что мы играем только в четыре защитника!" Понятно, что они так же много владели мячом. Но для меня как тренера важно, против какой системы мы играем, а не кто персонально играет. Тогда ты можешь распределять роли. Для меня самое главное, чтобы команда верила в то, что мы делаем. И там эта вера была.

– Она появилась еще до турнира, или уже с победами?

– С победами становится легче, конечно. Другое дело, что у нас все это время была великолепная атмосфера в команде. В хорошей атмосфере и появляется доверие. Другое дело, что перед игрой с испанцами перестройка шла тяжело. Вроде бы схема в четыре защитника давала результат. Сработает ли другая или нет? И главное, при подобной перестройке есть опасность потерять свое место, потому что уже привык к другой системе.

– Помимо приездов Хиддинка и Мацуева многим запомнился еще один небанальный момент – вручение вами на послематчевой пресс-конференции именной майки перуанскому журналисту Лоренцо де Чосика. Почему вы это сделали?

– В знак благодарности от всего сердца единственному человеку, который дал нам позитивную энергию после контрольного матча с Турцией. Хотел сделать это именно при всех: "Lorenzo, this is for you!"

Андрей ШЕВЧЕНКО ПОМОГ СОВЕТАМИ, КАК ИГРАТЬ С САУДОВСКОЙ АРАВИЕЙ

– Игорь Акинфеев провел блестящий чемпионат. После Кубка конфедераций не было мыслей, что надо искать нового основного вратаря с учетом его ошибок и на ЧМ-2014, и в прошлом году? Сам он комплиментарно отзывается о вас в интервью.

– Нам с ним легко, потому что было сразу сказано, кто у нас капитан команды и кто – номер один. Так было – и так осталось. Есть вещи, в которых никогда нельзя сомневаться. Потому что любое сомнение приводит к краху. Игорь – номер один, и он сыграл свой лучший чемпионат мира! На сегодняшний день.

– С Уругваем Александр Самедов очень плохо подавал стандарты, тем не менее тот угловой, когда мы заработали пенальти с Испанией, вновь исполнял он. Почему не поменяли исполнителя?

– Потому что мы доверяем нашим игрокам. Между тренером и футболистами должно быть доверие! Они должны чувствовать поддержку. И если кто-то что-то не сделал в одной игре – это не повод в этом доверии отказывать. Бывают ситуации, когда ты не готов, а бывает – когда просто что-то не пошло. У Самедова был второй случай. А за доверие футболисты платят тебе тем же. У нас никогда не было в нем сомнений, он всегда хорошо исполнял стандарты, о чем говорят его забитые мячи и голевые передачи.

– Об опытных игроках поговорили, теперь о самом молодом. Почему у Головина после Саудовской Аравии при сохранившемся объеме работы и пользе пропала конкретика – голы и передачи?

– Не забудем, что он молодой футболист. К таким надо очень аккуратно подходить. Тем более что все эти хвалебные статьи, все разговоры об интересе "Ювентуса", "Челси", "Барселоны" – вещь очень опасная. Это отвлекает. Мы с ним пару раз беседовали на эти темы и постарались сделать все возможное, чтобы не отвлекаться, а концентрироваться исключительно на чемпионате мира.

Надо отдать Головину должное – ни по объему, ни по желанию, ни в борьбе никаких нареканий к нему быть не может. Однако конкретика, как вы верно говорите, пропала. Тут и уровень соперников другой. При всей навалившейся на него шумихе он сыграл достойный чемпионат мира, забил гол и сделал три голевые передачи, но думаю, что в той самой конкретике действительно мог быть чуть полезнее.

– Почему, кстати, в матче с Хорватией поменяли на Дзагоева именно его?

– Потому что нельзя было терять баланс. Поменяй мы условного Кузяева, в обороне образовалась бы дыра. Тем более что Головин подустал. И все сработало.

– В игре невозможно думать о том, кто будет бить пенальти? Ведь к серии оказалось, что многие атакующие футболисты уже не на поле. Дзюба, Черышев, Головин…

– Мы об этом думали, в том числе и когда при счете1:2 меняли Головина. Помню, сказал Мирославу Юрьевичу: "Дойдем до пенальти – Головина у нас не будет". Но надо было принимать решение. Может, остался бы Головин, а заменили Кузяева – и до пенальти бы не дошли. По ходу игры надо все взвешивать, но главное – быть готовым к игре. И в этом плане Ромащенко проводит аналитическую огромную работу. Большую помощь нам оказал и директор ВШТ Андрей Лексаков. Когда-то я два года у него учился в ВШТ, он знает наш стиль работы. Приглашать чужого человека, который не знает наших принципов работы, мы бы не стали. Теперь же ФИФА разрешила каждой сборной иметь на трибуне двух аналитиков, оснастив их соответствующим рабочим местом и техникой.

Вы наверняка видели Ромащенко с наушниками – так это именно Лексаков передавал ему необходимую информацию. Или я Мирославу говорил: "Спроси, как там сверху?", или он сам проявлял инициативу. И надо отдать ему должное: он нам сильно помог. Как и Михаил Полишкис, который еще до чемпионата мира специально летал просматривать соперников.

– Сборная России с 35% заняла первое место по проценту реализации ударов в створ. Это дело случая или какая-то целенаправленная работа?

– Перед турниром мы общались с Гаджи Гаджиевым. Еще тогда он показал статистику, согласно которой процент забитых голов не зависит от количества ударов. Кстати, во время турнира мы обменивались мнениями Никитой Симоняном, Михаилом Гершковичем, Федором Щербаченко, другими специалистами. Хотел бы поблагодарить Андрея Шевченко, который помог нам советом. Сборная Украины играла товарищеский матч с Саудовской Аравией, мы потом созвонились, и он рассказал мне некоторые нюансы действий аравийцев, которые нам очень пригодились при подготовке к матчу.

СКАЗАЛ ЗНАРКУ: "БЫЛ БЫ РАД, ЕСЛИ БЫ СТАЛ ЧЕМПИОНОМ МИРА И СО МНОЙ НЕ ПРОДЛИЛИ КОНТРАКТ"

– Что запомнилось из телефонных разговоров с Владимиром Путиным?

– То, что это было нормальное человеческое общение, нормальные слова благодарности и переживания за то, что мы делаем.

– Как вы во время пресс-конференции после матча с Саудовской Аравией поняли, что вам звонит именно президент страны? Иначе вы ведь не стали бы брать трубку, а в списке контактов у вас вряд ли значится фамилия "Путин".

– Мне подсказали. Еще до пресс-конференции.

– Какие еще за эти дни были неожиданные звонки. Знаю, что вашим номером интересовался Олег Знарок.

– Да, он прислал мне смс с поздравлениями. Я перезвонил, и мы пообщались. До этого ни разу не пересекались, но я восхищался тем, как он работал. Олимпийский чемпион – и больше тут ничего говорить не надо. Я даже пошутил в разговоре: "Был бы рад, если бы стал чемпионом мира, и со мной не продлили контракт". Вместе посмеялись.

– Многие вообще видят сходства в стилистике вашей со Знарком работы.

– То, что мы иногда правильно подбираем русские слова? (Улыбается.)

– И в том, что не стремитесь никому понравиться. В том числе прессе.

– Кстати, вчера был на ток-шоу "60 минут" на "России 1" и посмотрел на себя со стороны, чего делать не люблю. Там экран сбоку, а не за спиной, как во "Время покажет" на Первом канале, все видно. Должен вам сказать: этот мужчина меня раздражал! (Улыбается.) Бутылки швырял, что-то все время говорил. В общем, иногда очень полезно посмотреть на себя со стороны.

– Это как Акинфеев рассказывал о том, как упал на газон и прокатился по нему после выигрыша серии пенальти с Испанией: "Смотрю на себя со стороны и думаю: вот дурак же!"

– Можно и так сказать. Но этот парень на бровке мешал мне вчера хорошо отвечать на вопросы. Я сам себе надоел – как и вообще за эти пару дней выступлений на телевидении. Но футболисты разъехались, и нельзя было с крупных телевизионных площадок не сказать людям спасибо. От души.

– Перед игрой с Испанией я вручил вам изготовленную художником Виктором Роповым фарфоровую фигурку "Фарт". В Сочи ее случайно не взяли?

– Не взял. О чем пожалел. Жду новые фигурки перед каждой игрой! (Улыбается.)

– Было ли у вас чутье перед серией пенальти с Испанией, что она завершится успешно, а с Хорватией – наоборот?

– Не было ни в одном из двух случаев. Был спокоен. Просто один раз – выиграли серию, в другой – нет. Значит, мы в чем-то недоработали. Так тоже бывает в футболе. Поэтому и говорю – надо все спокойно проанализировать.

– То есть вы не согласны с тем, что серия пенальти – это лотерея?

– Нет, это не лотерея. Это объективные вещи. У одной и у другой команды есть вратари, есть бьющие игроки, у каждого – свое психологическое состояние. Лотерея – это когда бросаешь монетку, орел или решка. А остальное – вопрос мастерства и ситуации.

– Лука Модрич – лучший футболист чемпионата мира, с которым вы в России-2018 сталкивались?

– Я видел лучших футболистов в майках с гербом России. Для меня это сильнейшие игроки, и я всегда об этом говорил. Могу быть не объективным, но мои для меня – всегда лучшие!

– Хотели бы вы когда-нибудь попробовать свои силы во главе приличного западноевропейского клуба – с учетом знания немецкого и английского языков?

– Я небольшой любитель что-то предполагать.

– Правда ли, что в ближайшее время вы подпишете новый четырехлетний контракт с РФС?

– Ничего не хочу говорить о будущем. Чемпионат мира продолжается, и многие задействованы в его организации. А я, как видите, в РФС, на работе. К сожалению, пришлось раньше времени возвращаться к офисным рабочим будням. Опережать события сейчас не имеет никакого смысла.