Кто не видел откровенных фотографий Веры в журналах «для мальчиков», тот прожил жизнь зря. Даже злоупотребляющий стразами и макияжем одиозный стилист Сергей Зверев — и тот посвятил девушке песню «Вера, Вера, Брежнева Вера, хочешь, буду у тебя первым?». Титулы ослепительной блондинки, гарной украинской дивчины и самой сексуальной женщины всея шоу-бизнеса Вера Брежнева заполучила еще в музыкальном коллективе «ВИА Гра» — и оставила их себе, кажется, навсегда. Чтобы узнать певицу с других, неведанных еще широкой публике сторон, а также выяснить, откуда взялась ее уверенность в том, что «любовь спасет мир», главред журнала Interview подослал к Вере ее свояка — Александра Цекало. С диктофоном, разумеется.
ЦЕКАЛО: Вера, лет в 13 я понял, что из того, кого я вижу в зеркале, Ален Делон не получится. Тогда у меня появилось желание стать сильнее, умнее, веселее, научиться играть на гитаре. И пошло-поехало. У тебя было что-то подобное?
БРЕЖНЕВА: Я росла в окружении сногсшибательных женщин. Мама-красавица. Старшая сестра занималась художественной гимнастикой, и поэтому у нее была потрясающая фигура. Да и младшие сестры — красотки.
ЦЕКАЛО: Так, не увиливай от ответа!
БРЕЖНЕВА: О’кей. Я себя красивой не считала и об этом особенно не задумывалась. Для меня было важнее, есть ли у нас дома еда и куда мы сегодня пойдем гулять. Даже мальчики в тот период меня не волновали.
ЦЕКАЛО: А когда взволновали?
БРЕЖНЕВА: Лет в 14. Но тот мальчик, к сожалению, был на голову ниже меня и встречался с моей лучшей подругой. Мне нравились его румяные щечки и строгие черты лица. А учитывая, что у нас в классе на 25 девочек было всего четыре мальчика...
ЦЕКАЛО: И сколько из них с румяными щечками?
БРЕЖНЕВА (смеется): Только он один. В общем, я запретила себе о нем думать.
ЦЕКАЛО: Но щечки до сих пор остались фетишем?
БРЕЖНЕВА (смеется): Не поверишь — да.
ЦЕКАЛО: Ты понимаешь, что после этого интервью к тебе за кулисы потянется угрюмая череда румяных щекастых мужиков?
БРЕЖНЕВА (смеется): Саша, ты чего, мне 32 года, и меня интересует кое-что еще. И это гораздо глубже. А тогда, в 14, когда сверстники меня обзывали «плоская доска», отсутствие груди вдруг стало проблемой.
ЦЕКАЛО: Но слава богу, мысли материальны, и результат не заставил себя ждать.
БРЕЖНЕВА: При чем тут мысли? Просто я начала специально есть тесто и капусту.
ЦЕКАЛО: И что, помогло?
БРЕЖНЕВА (смеется): Да, годам к 16–17. Разве сам не видишь?
ЦЕКАЛО: Ладно. Предлагаю соскочить с темы груди. Скажи, для человека, который решил стать артистом, заняться шоу-бизнесом, внешность имеет значение?
БРЕЖНЕВА: Имеет! Но главное — не красота, а умение правильно себя преподнести.
ЦЕКАЛО: Ага, я, знаешь, прямо так и вижу правильно преподнесенную грудь.
БРЕЖНЕВА: Ну нет же. Настоящая красота — это про личность, характер.
ЦЕКАЛО: Можешь не продолжать, никто тебе не поверит. Красотка убеждает, что красота не имеет значения. Ха-ха.
БРЕЖНЕВА: Саша, я не считаю себя неотразимой. Серьезно.
ЦЕКАЛО: Твое мнение никого не интересует. Нам зрителям, нравится — и точка.
БРЕЖНЕВА: Зато я милая, обаятельная.
ЦЕКАЛО: Вот тут читатели согласятся. Когда шла Олимпиада, дочка моя Александра посмотрела выступление нашей юной фигуристки Юлии Липницкой и сказала: «Хочу заниматься фигурным катанием!» И пошла учиться. Случалось с тобой что-то подобное? Что где-то вдруг щелкнуло, и ты решила: «А вот я буду певицей».
БРЕЖНЕВА: Только не певицей, а актрисой. Мне было лет девять-десять.
ЦЕКАЛО: Хочу обратить внимание читателей на то, что между желанием стать актрисой и появлением груди прошло семь лет. Важный момент, надо подумать, как эту магию чисел применить. Прости, перебил.
БРЕЖНЕВА: У нас были друзья семьи — тетя Ира и дядя Юра, актер нашего Днепродзержинского городского драматического театра. Он был похож на Леонида Филатова: интеллигентное лицо, усы такие же, лоб высокий. Мне казалось, что лица всех актеров преисполнены достоинства, мудрости, в них магия какая-то.
ЦЕКАЛО: Ты была в дядю Юру влюблена, это понятно.
БРЕЖНЕВА: Нет. Но он мне казался необычным, а меня привлекало все необычное. Однажды он пригласил нас на спектакль, после которого я поняла, что хочу играть с ним в этом театре. И буквально через пару лет поступила в кружок при ТЮЗе. Но училась недолго — узнала, сколько дядя Юра получает, и стало ясно: на такую зарплату наша семья долго не протянет.
ЦЕКАЛО: Поэтому стала певицей и попала в «ВИА Гру». А теперь такой вопрос: после того как коллективы распадаются, бывшие участники иногда начинают сольную карьеру. Скажи, как преодолеть барьер «а вдруг я сама не смогу»?
БРЕЖНЕВА: Я не сразу стала одна выступать. Сперва я просто ушла. Устала от смены составов, часто болела, моя дочь пошла в первый класс, и я хотела побыть нормальной мамой. Я уходила не из коллектива, а из шоу-бизнеса. У меня не было мотивации продолжать. Тогда я не понимала, что человек, который однажды попал на сцену, уже...
ЦЕКАЛО: Наркоман.
БРЕЖНЕВА: Точно. Я отдохнула, восстановилась, набралась сил — и решила продолжать.
ЦЕКАЛО: Что было нужно, чтобы вернуться на сцену?
БРЕЖНЕВА: Первое — желание. Второе — действие, направленное в сторону желания. Я начала потихоньку сниматься, усиленно заниматься вокалом. Поняла, что полноценной сольной артистке нужен продюсер. Пришла к нему, сказала: у меня есть опыт, узнаваемость и бюджет. За время работы в «ВИА Гре» я отложила кое-какую сумму, не зная даже, на что ее потрачу.
ЦЕКАЛО: То есть, чтобы продолжить карьеру на сцене, нужно не просто петюкать, а деньги копить? А как получить согласие продюсера?
БРЕЖНЕВА: Прийти, принести правильный бизнес-план, объяснить, чем ты интересна.
ЦЕКАЛО: Так просто? Читатель не поверит. Сама представь такую картину: пришла Вера Брежнева к Константину Меладзе, он сопротивлялся, но увидел бизнес-план — и сразу на все согласился.
БРЕЖНЕВА: Не забывай, что благодаря работе в «ВИА Гре» я уже была популярна и востребованна.
ЦЕКАЛО: А как же маркетинговые исследования? Вычисляла, чего не хватало на рынке?
БРЕЖНЕВА: Меня! (Смеются.)
ЦЕКАЛО: Я вроде как иронизирую, но на самом деле все так и было. На нашем рынке не хватало светлого лучистого человека. А тут как раз ты. Ну вот, напели комплиментов друг другу (оба смеются) — идем дальше. Как считаешь, в творчестве уместен политический контекст?
БРЕЖНЕВА: Однозначно нет. Музыка — вне политики. Независимо от того, в хорошее время люди живут или нет, голосуют они или портят бюллетени, моя миссия — приехать и порадовать зрителей. Думаешь, почему люди из стран бывшего СНГ в один голос поют песню «Любовь спасет мир»?
ЦЕКАЛО: Я как-то беседовал с политтехнологом и философом Ефимом Островским. Было это после «Норд-Оста». Он высказал наблюдение, что когда происходит что-то плохое, СМИ усугубляют ситуацию, сеют панику — распространяют знаки страха. А артисты — певцы, юмористы, танцоры, актеры театра и кино распространяют знаки радости. Распространителей знаков страха Островский назвал террористами, а знаков радости — джоистами, или джойстиками. Так вот ты, Вера, — джойстик.
БРЕЖНЕВА: Ты, Саша, тоже.
ЦЕКАЛО: Да у нас вся семья такая. (Смеется.) Скажи, ты в последнее время совершала мужские поступки?
БРЕЖНЕВА: Купила себе и своей семье недвижимость. Сама на нее заработала, сама нашла, оформила документы, сделала ремонт.
ЦЕКАЛО: В прошлом веке Марлен Дитрих появилась на публике в мужском костюме, и затем эта одежда перекочевала в женский гардероб. А сейчас мир докатился до того, что нежная девушка Вера Брежнева пишет бизнес-планы, приобретает недвижимость, обеспечивает семью. Что дальше?
БРЕЖНЕВА: А дальше тут должен появиться мужчина (смеется), который примет на свои сильные плечи заботы и позволит мне быть женщиной.
ЦЕКАЛО: Но у тебя не получится, у тебя же бизнес-план. А с недавних пор — еще и маленький пробный бизнес. Это я про капсульную коллекцию Ververa for Pe для бренда сестер Рубан, которую ты разработала вместе со своей сестрой Викой. Меня интересует рубашка из той коллекции — как она продается?
БРЕЖНЕВА: Спрошу у них.
ЦЕКАЛО: Я почему интересуюсь: дело в том, что с некоторых пор твоя сестра Виктория, по совместительству моя жена, стала у меня тырить вещи. Все уже на ней побывало, даже моя любимая рубашечка, такая удобненькая для меня, пузанчика. Только я за дверь — Вика уже бежит к моему гардеробу.
БРЕЖНЕВА: Скажи спасибо, что у вас размер ноги разный.
ЦЕКАЛО: Спасибо. Так вот, тайком поносив мою одежду, Виктория пришла к мысли, что таких вещей не хватает в женском шкафу. В общем, как косвенный вдохновитель, я интересуюсь: рубашечка имеет успех у покупателей?
БРЕЖНЕВА: Говорю же — проверю. Кстати, это одна из моих любимых вещей в коллекции. Поэтому, Саша, теперь тебе надо и меня бояться. (Смеется.)
ЦЕКАЛО: Я уже купил навесной замок для шкафа. Хрен доберетесь.
БРЕЖНЕВА: У меня есть план, как его обойти.
ЦЕКАЛО: У тебя на все есть план. Может, ты даже представляешь, когда перестанешь выходить на сцену?
БРЕЖНЕВА: Недавно думала об этом и не планирую переставать. Я просто хочу выйти на нее в другом качестве.
ЦЕКАЛО: В каком?
БРЕЖНЕВА: Пока секрет. Скажу только, что планирую сделать это не раньше 40 лет.
ЦЕКАЛО: Хорошо, следующее интервью для журнала Interview будет через восемь лет. Посмотрим, что ты тогда запоешь.
83.0
