ТОП 10 лучших статей российской прессы за
May 18, 2020

Как и предполагал “Ъ”, однозначных выводов на основании полученных данных чиновникам сделать не удается — хотя чаще всего данные трех альтернативных измерений подтверждают превышение нормативов по тем веществам, которые относятся к промышленным выбросам. Но, чтобы судить о вкладе промышленности, нужно сравнивать полученные результаты с выбросами разных источников до карантина, указывают в РПН, а измерения Роспотребнадзора в указанный период доступны не во всех случаях. К тому же, как пояснили “Ъ” в ведомстве, предприятия целенаправленно снижали выбросы, как только понимали, что регулятор проводит замеры. В результате анализ чаще всего лишь фиксирует очевидное: промышленность является основным источником загрязнения атмосферы.

В отсутствие достаточного числа передвижных пунктов измерений (в РПН “Ъ” сообщили, что таких машин может быть одна на регион, хотя в конце 2019 года глава ведомства Светлана Радионова надеялась на покупку 20 таких машин для каждого из 12 городов) Виктории Абрамченко предлагают сделать контроль выбросов компаний, отнесенных к самым грязным (I категория — 300 предприятий по стране), постоянным. Для этого регулятор просит правительство прямо сейчас обязать компании предоставлять ему онлайн-доступ к их собственным данным автоматического контроля выбросов.

У всех компаний есть свой мониторинг, и Росприроднадзор хотел бы получить к нему доступ — исключительно в рамках своей компетенции. То есть только к тем данным, которые позволят оценить состояние вреда на окружающую среду»,— поясняют там.

Постоянный надзор за объектами I категории «позволит предприятиям самим в режиме реального времени контролировать свои выбросы; снизить нагрузку на бизнес (у РПН будет фактическая составляющая выбросов предприятия, их объема и, как следствие, отсутствие необходимости проверки предприятия в плановом режиме при условии непревышения им установленных показателей) и даст возможность доведения до жителей городов реальной картины, а не формируемой за счет отчетов природопользователей».

Проблема, однако, в том, что реформа экологического промышленного регулирования, запущенная в 2010 году, предполагает: компания, отнесенная к I категории, может начать представлять регулятору данные инструментального контроля загрязнений лишь через четыре года после получения комплексного экологического разрешения (КЭР), основанием для выдачи которого среди прочего является план компании по снижению нагрузки на природную среду и достижение в том числе санитарно-гигиенических нормативов. На сегодняшний день лишь 17 (из 300) компаний I категории получили КЭР — они обязаны это сделать, согласно текущим требованиям, до 2025 года. Соответственно, доступ регулятора к объективным данным о промышленных выбросах, сбросах и отходах появится не раньше 2029 года.

Впрочем, и этого может не произойти. В 2020 году в РПН поступило 11 заявок на получение КЭР, по девяти заявкам был получен отказ из-за их несоответствия требованиям законодательства. Последнее происходит по причине того, что Минприроды до сих пор не разработало части нормативных документов, на что постоянно указывают и в РСПП.

В частности:

• не определены органы, в которые РПН на местах обязан направлять заявки юрлиц на получение КЭР, как и их компетенция по рассмотрению материалов;
• не утверждена часть технологических показателей по наилучшим доступным технологиям;
• отсутствуют порядок и процедура дополнения КЭР утвержденными квотами выбросов (эксперимент с их квотированием должен идти в 12 городах);
• отсутствует порядок рассмотрения и одобрения проекта программ повышения экологической эффективности компаний.

Последнее наглядно иллюстрирует опубликованный Минприроды для оценки регулирующего воздействия проект постановления правительства «О нормативах допустимых выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух, уровнях вредных физических воздействий на него и разрешениях на выбросы загрязняющих веществ в атмосферный воздух». Он только сейчас запускает разработку показателей, которыми будет в 2024 году измеряться успешность реализации проекта «Чистый воздух» — и неочевидно, что авторам удастся уклониться от соблазна подогнать требования под реальность, чтобы в 2024 году не отчитываться о провале проекта.

При этом в части действующих санитарных показателей доступ к фактическим данным компаний действительно был бы крайне полезен. Хотя доступ к экологической информации гарантирован гражданам Конституцией, текущее законодательство РФ до сих пор не имеет даже определения того, что к ней относится. В декабре 2016 года Минприроды был опубликован график разработки нормативных актов, обеспечивающих присоединение России к Орхусской конвенции (гарантирует доступ граждан к экологическим данным через суды), но в последний раз Минприроды упомянуло в официальных публикациях работу по присоединению к документу три года назад. Как оказалось, причиной отсутствия доступа граждан к объективным данным о загрязнении окружающей среды являются не только политические риски. Директор Института экологии НИУ ВШЭ Борис Моргунов говорит, что против «открытия» такой информации выступает Росгидромет, который ежегодно получает от ее продажи десятки миллионов рублей, и ВШЭ не первый год бьется за возможность получать эти данные для проведения независимой оценки.