Другой вопрос, что на промпредприятиях, где работа тяжёлая, а зарплата незаоблачная и на которые сейчас ляжет основная нагрузка по обеспечению страны всем необходимым, молодёжи и до этого было немного. «Молодые приходят, отработают года два-три, а потом ищут место повыгоднее, — рассказывает Сергей Смолин, сотрудник крупного производственно-конструкторского объединения в Нижнем Новгороде, занимающегося в том числе изготовлением оборудования для нужд авиации. — На некоторых специальностях первые месяцы работы зарплата стабильная, а потом человека переводят на сдельную работу. Детали могут стоить от 100 руб. до 5 тыс. Да ещё надо пройти довольно строгий производственный контроль. Молодёжь на сделке работать не хочет». Средний возраст рабочих на предприятии — 45–50 лет, а они под мобилизацию в основном не попадают.
Кемеровская область — промышленный край. Свои проблемы здесь были и до частичной мобилизации. «Работаю на металлургическом предприятии. Средний возраст персонала — 35–45 лет. В последнее время приходит молодёжь, но долго не задерживается. Остаются единицы. Как и везде по стране, людей не хватает — это главная проблема», — рассказывает металлург Максим Вопилов. Теперь же ситуация с кадрами может обостриться. «В первые дни неразберихи повестки пришли многим моим коллегам, причём всем без разбора. Только представьте себе, что будет, если из доменного цеха забрать половину горновых. Кто их заменит? Одно дело — профессии, на которые можно в течение месяца найти людей или быстро их переобучить: водители, продавцы. А на большинство наших и полугода не хватит. Не встанет любой у доменной печи и не научится этому за неделю. Не будет людей — остановится печь. А это уже катастрофа, потом её не запустить», — продолжает металлург.
Маленьким труднее
Крупные компании частичной мобилизации могут практически не заметить, считает президент кадрового сервиса SuperJob Алексей Захаров. А вот у небольшой фирмы проблемы могут быть куда серьёзнее.
«Под частичную мобилизацию в крупных компаниях попадают от 0,2 до 0,5% работающих в них мужчин или до 0,2% общей численности работников. Это не превышает обычной текучки кадров и в большинстве случаев на рабочем процессе не скажется, — считает он. — Хотя, если под мобилизацию попал единственный в компании человек, отвечавший за работу системы вентиляции и кондиционирования в огромном здании, быстро найти замену такому профессионалу очень сложно, да и новому специалисту ещё надо войти в курс дела, разобраться во всех нюансах».
Для небольших фирм, кафе, мастерских и проч. призыв даже одного сотрудника грозит фатальными последствиями. «Если в кафе призвали шеф-повара, который был ещё и директором, и учредителем, и официантом, и всем на свете, шансы этого малого предприятия на выживание будут очень призрачны, — сказал Захаров. — В больших компаниях тоже найти замену толковому токарю, слесарю, бухгалтеру может быть непросто. Но для корпорации это лишь напряжение, а для кафе — практически закрытие».
Но есть и плюсы
Частичная мобилизация неожиданно дала и положительный эффект: это снижение безработицы и рост зарплат. «При найме на место ушедшего в армию ценного специалиста новобранец может рассчитывать на зарплату на треть выше, чем была у его мобилизованного предшественника, — объясняет эксперт. — Тут дело не столько в дефиците рук на рынке труда, сколько в необходимости быстро найти нужного человека. Ведь мобилизованный, в отличие от увольняющегося сотрудника, не отрабатывает две недели — он уходит сразу».
Список специальностей, дающих бронь от мобилизации, который подготовило Минцифры, Захаров считает достаточным: все профессии, по которым есть кадровый дефицит, в перечень вошли. Тем не менее в ближайшие дни этот список из 159 позиций может увеличиться — лоббисты всех отраслей стараются дополнить его своими специалистами.
«Понятно, что воевать специалистами, на подготовку которых ушли десятилетия, крайне расточительно, — заключил Захаров. — Поэтому таких людей надо оставлять работать дальше».
Добывающие отрасли: кто даст стране угля
Если у нефтяников и газовиков кадровых проблем пока нет, то шахтёры и рудокопы уже говорят о начинающемся дефиците работников.
В Кузбассе народ с тревогой обсуждает, что шахтёрам пришло много повесток. Однако почётный шахтёр Фёдор Макеев уверен, что шахты и разрезы без работников не останутся: «Призывают пока единицы. Да и чтобы переучиться на проходчиков или горнорабочего очистного забоя, хватит пары недель, особенно если дадут хороших наставников. Намного сложнее найти замену хорошему электрослесарю или механику».
А первый зампредседателя Росуглепрофа Рубен Бадалов видит ситуацию по отрасли в целом и потому обеспокоен. «У нас рабочие места вредные и опасные, работа тяжёлая. Поэтому заняты в отрасли как раз те люди, которых охотно берут в армию, — говорит он. — Да, критической ситуация после начала частичной мобилизации пока не стала, но если не принять во внимание потребности отрасли, то мы не сможем добыть столько же угля и перевезти такое же его количество, как и в мирное время. — Похожая ситуация, кстати, сложилась и у рудокопов». До мобилизации ситуация с кадрами в отрасли была нормальной, а сейчас «уже намечается дисбаланс», говорит эксперт. Как его ликвидировать, пока непонятно.
Изыскать резервы можно в рядах предпенсионеров и пенсионеров. Но все ниши они не закроют. Пенсионеры, к примеру, могут быть заняты только на вспомогательных работах — после 65 лет спускаться в шахту и в карьер тяжело. Плюс требуется подготовка сотрудников для всех участков. «В забое — как на фронте, — объясняет Рубен Бадалов. — Неподготовленный человек может не только погибнуть сам, но и устроить взрыв, который унесёт другие жизни квалифицированных рабочих. Мы — важная отрасль и для металлургии, и для энергетики, а значит, и для обороны. И это надо учитывать».
Эксперты отмечают: если путаница будет преодолена и механизм предоставления брони сотрудникам пропишут чётко, то на работу сюда потянутся те, кого раньше пугали трудности и риски этих профессий.
А в нефтегазовой отрасли алгоритм получения брони уже работает чётко. Но многие нефтяники и газовики тем не менее получили повестки — для вахтовиков-бурильщиков никакой брони или отсрочек не предусмотрено. В отрасли ожидают уменьшения числа работников, которое до спецоперации было стабильным. Однако объём трудовых ресурсов, занятых в нефтегазе, не так велик. К тому же отрасль на подъёме, а значит, предприятия имеют возможность легко выигрывать конкуренцию за работников с помощью высоких зарплат (нефтегаз уступает здесь только банковскому сектору).
«Проблем с притоком подготовленных кадров в отрасли никогда не было, — рассказывает доцент ВШКУ РАНХиГС Тамара Сафонова. — Сейчас же даже временная занятость, когда работника берут на место мобилизованного, даёт шанс проявить себя молодым сотрудникам, которые бы иначе дожидались его гораздо дольше».
Гражданская авиация и авиапром: некомплекта лётного состава нет
Мобилизация на работу гражданской авиации и авиапрома в целом не повлияет, считает исполнительный директор агентства «АвиаПорт» Олег Пантелеев. Тем не менее в некоторых секторах, особенно в региональной авиации, сбои возможны.
— Несмотря на снижение объёмов перевозок из-за пандемии, закрытия аэропортов и снижения числа заграничных рейсов, в авиации не ощущалось ни избытка людей, ни их недостатка, — говорит эксперт. — Поначалу какая-то часть персонала оказалась невостребованной. Но многим пилотам, особенно имеющим допуск на А320 или любой другой распространённый тип авиалайнера, и командирам воздушных судов легко удалось найти работу, даже не уезжая из страны. В авиапроме же всё зависит от программы отечественного авиастроения — для неё обязательно нужны будут новые люди.
Насколько мне известно, воинских учётных специальностей, характерных именно для авиации, среди приоритетных для мобилизации не называли. Некомплекта лётного состава, как и инженеров, вроде бы нет. Однако мобилизация уже коснулась наших отраслей. И не согласованные с ведомствами действия военкоматов привели к призыву людей без учёта интересов авиатранспорта. Из-за этого, в частности, в Магаданском диспетчерском центре повестки пришли сразу 36 специалистам, что практически остановило его работу.
Региональная пассажирская авиация является самым уязвимым участком отрасли. Дело в том, что на региональных авиационных предприятиях на одно воздушное судно есть максимум два подготовленных экипажа, а не пять, как в крупных авиакомпаниях. И там мобилизация одного человека может привести к полной остановке воздушного сообщения: если, скажем, другой пилот заболеет. А роль данной компании в масштабах региона может быть очень значимой.
Однако правительство, Минпромторг и Минтранс, к счастью, очень быстро занялись определением важнейших направлений и специальностей. Минтранс попросил Минобороны предоставить отсрочку от призыва сразу всем ведущим специалистам гражданской авиации — пилотам и инженерам.
Ранее Ассоциация эксплуатантов воздушного транспорта просила Минтранс распространить отсрочку от призыва на всех сотрудников системообразующих организаций авиации, авиаремонта и авиапрома. В АЭВТ указывают, что закон «О воинской обязанности...» и так устанавливает категории граждан, не подлежащих призыву на военные сборы. К ним относятся лётно-технический состав, а также рабочие и служащие авиационного и железнодорожного транспорта, непосредственно осуществляющие и обеспечивающие перевозки или занятые обслуживанием и ремонтом самолётов (вертолётов), аэродромной техники, подвижного состава и устройств железнодорожного транспорта.
Какие-то предложения были приняты, какие-то нет, но теперь сформированные списки передаются в Минобороны. А сотрудники, получившие повестки, могут обращаться в отделы кадров промпредприятий и авиакомпаний (или же в спецотделы режимных организаций), где им выдают справку о том, что гражданин имеет право на отсрочку или не подлежит призыву. Такой механизм сейчас кажется наиболее эффективным для всех отраслей. Потому что попытка отдельных сфер экономики «полностью забронироваться» может привести к тому, что другие отрасли будут полностью парализованы. Поэтому приоритеты должно определять правительство.
0
20.00
