Скандальная история с появлением в Подмосковье мусульманского поселения, в котором, как сообщается, будет запрещено жарить свиной шашлык и ходить без платков, всего лишь повторение крымского опыта периода 90-х, когда на окраинах тамошних городов стали массово расти татарские «самострои». Что из этого вышло – в репортаже нашего корреспондента.
Массовое заселение Крыма татарами в конце 80-х было стихийным – 200 тыс. переехавших из Узбекистана и Таджикистана нужно было где-то жить. Власти рассудили так: селить их негде, потому те, кто имеет возможность, пусть строят дома себе сами, а узаконить строительство можно будет задним числом. Стремительно рушившееся Советское государство, которому было не до переселенцев, таким образом, умывало руки. Но крымских татар оно явно недооценило. По всему полуострову на окраинах городов (кроме, пожалуй, Севастополя, где местные власти были переселенцам, мягко скажем, не рады) стали появляться «самострои» – «курятники» из ракушечника площадью метр на метр. Так новоприбывшие «метили» территорию, объявляя захваченные земли «полянами протеста» и водружая посреди «курятников» флаги крымско-татарского национального движения – тамгу. К 2014 году легализовать удалось порядка 5 тыс. «самостроев». А на выездах из Симферополя таким образом стали появляться этнические поселения – Мерхамет, Хошкельды и др. Сегодня силовики именно там ловят приспешников запрещённых в России исламистских структур – «Хизб ут-Тахрир»* и иже с ним. Восьмой год ловят. И конца-краю не видать.
Неоднозначный местный колорит
«Городские» крымские татары разительно отличаются от «сельских». И они без труда осваивались на новом месте. Но были и те, кто нипочём не хотел жить в городе. В 90-е крымско-татарские организации получали от Киева немалые деньги на строительство многоэтажных домов в городской черте, но их члены, как правило, умудрялись получать и квартиры без очереди, по национальным квотам (и бесплатно – не только в 90-е, но и в нулевые годы!), и захватывать землю под «поляны протеста». Деньги на строительство у переселенцев имелись – как правило, уезжая из Средней Азии, семьи продавали свои дома местным. Также они получали пособия, сначала от Союза, а затем от Украины. Так вместо одного дома вполне можно было построить два – да ещё и дождаться бесплатной квартиры (очередь была сравнительно быстротекущей, от трёх до пяти лет ожидания). В итоге к середине 90-х у выездов из Симферополя сформировалось несколько этнических поселений, где доля крымских татар дошла до 98–99%. Самое многочисленное – на юго-западном выезде в сторону Бахчисарая, с двумя полностью крымско-татарскими сёлами – Фонтаны и Трёхпрудное. Постепенно «репатрианты» обживались в соседних Левадках и Чистеньком, да так по-хозяйски, что местные жители стали оттуда массово уезжать.
Одновременно строились мечети. Кстати, муллы при этом не всегда были крымскими татарами – именно это обстоятельство в годы первой и второй чеченских кампаний обусловило появление в Крыму изрядного числа боевиков из «Ичкерии». Кавказцы привечали своих земляков. Впрочем, и запрещённый ныне в РФ «меджлис» был более чем лоялен к боевикам (наша газета первой об этом написала ещё весной 2000 года).
Собственно, именно в те годы зародилась схема: муллы, разделявшие экстремистские взгляды, формировали вокруг себя спортивного вида единоверцев, многие из которых напитались духом и опытом двух чеченских кампаний, воюя на стороне кавказских сепаратистов. Нередко созданные таким образом объединения участвовали в криминальных войнах. Идеальным, практически беспроигрышным сочетанием были имам, его подручные-боевики и кто-то из известных «активистов». Хрестоматийный пример – в 2017 году группа крымских татар «обложила данью» крупного турецкого предпринимателя, рискнувшего освоить Крым, а когда он отказался платить, прихватила с собой на разборки 82-летнюю «активистку» Веджие Кашку. При Украине такой сценарий всегда срабатывал: «активистке», мол, задолжали денег, вот она и позвала единоверцев восстановить справедливость. Но в этот раз не прокатило. Рэкетиров поджидали силовики (накануне турок заявил на своих единоверцев в ФСБ). То ли от удивления, то ли испугавшись последствий, Кашка скончалась на месте. Пожилой человек как-никак. Теперь её считают «мученицей».
Когда в 2015-м член запрещённого «меджлиса» Бекир Небиев – дружок одиозного меджлисовца-националиста Ахтема Чийгоза – расстрелял станцию скорой помощи, убив двоих женщин-врачей и ранив ещё семерых, контр-
разведчики взялись «разрабатывать» микрорайон возле 7-й горбольницы Симферополя, локальный этнический анклав в городской черте. Оружия в частных домах нашли видимо-невидимо – поговаривали, что чуть ли не в каждой второй постройке. В украинские времена правоохранители в эти места никогда не совались – себе дороже. Это, кстати, второй крупный крымско-татарский анклав – сёла Хошкельды, Белое и Каменка. И тоже на выезде из города в сторону Бахчисарая и Севастополя.
Всё решает шариат
Два десятилетия крымско-татарская община безуспешно добивалась от Киева разрешения построить соборную мечеть. Сомнение у прежних властей вызывало место постройки – Марьино, на выезде из города в сторону Южного берега Крыма. Там тоже имеются этнические поселения, но их не настолько много, чтобы строить огромную соборную мечеть именно на этом месте. Зато там есть важная ялтинская трасса. При Украине, когда запрещённому «меджлису» требовалось продавить то или иное решение в своих интересах, трассу перекрывали «активисты», устраивая что-то вроде детской игры «ручеёк». Несколько десятков людей, следуя друг за другом максимально тесно, переходят через дорогу, возвращаются на бордюр и тут же снова ступают на проезжую часть. И так часами. Проехать, понятное дело, невозможно, транспортное сообщение блокируется, и запрещённый «меджлис» «решает вопрос», к своему удовольствию. «Активисты» поступали хитро: чтобы их не обвинили в нарушении ПДД, выбирали «зебру» без светофора, где переходить можно всегда, а не только по зелёному сигналу. Но когда, уже в новейшие времена, они попытались вновь применить свою не дававшую сбоя наработку, власти у переходов по трассе расставили светофоры, и «активистам» стали «шить» административные дела – за умышленное воспрепятствование движению транспорта. Догадайтесь, в каком месте светофор не установили? У строившейся соборной мечети! Местные жители сомневаются: так, может, мечеть и нужна была крымским татарам именно в этом месте, чтобы иметь возможность перекрыть важную трассу и «решать вопросы»?
Таким образом, третий выезд из крымской столицы также был взят татарами под контроль. Как и два оставшихся – евпаторийская трасса (где было множество «самостроев», но большинство из них снесены за последние годы) и «николаевский» выезд через Дубки. И сегодня на всех въездах и выездах из Симферополя выросли этнические поселения. Приобрести в них дом невозможно – если, конечно, ты не крымский татарин. Решение принимает община. Кстати, и крымским татарам дом или землю под застройку продадут с целым рядом условий. Городским почти 100% не продадут. Нужны только «свои» – те, кто думает так же, как местные.
Между тем в Фонтанах и не только всем правит шариат. И шариатские суды – данность. За примером далеко ходить не надо – год назад в мечети микрорайона Борчакрак тысяча крымских татар судили «чеченских хулиганов», не поладивших с помощником главы местной администрации Сейдаметовым. В обычный суд обращаться стороны не сочли нужным. В компактных этнических поселениях верховный вершитель – имам. И когда правоохранители к ним наведываются, например в поисках припрятанного оружия, как к жителю посёлка Кировское Умеру Эмирамзаеву, местному имаму, соседи вполне могут попытаться отбить своего лидера. И отбивали уже не раз! Потому, чтобы досмотреть подозрительный дом, силовикам приходилось выставлять три редута живого заграждения. «Он не мог хранить дома оружие, – убеждали местные полицейских. – У него многодетная семья и он очень набожный человек!» Понятно, что «шариатский суд», наверное, часть местного национального колорита, во всяком случае, так его представляют некоторые крымские татары. Возможно. Но как быть с упрямыми фактами: в 2017-м ФСБ прознала, что «шариатский суд» вынес «приговор» Эмирали Аблаеву, муфтию Крыма, «за сотрудничество с оккупантами». И что «судебное решение» выносили кади Муслим Алиев и Энвер Бекиров, не имея на то никаких законных оснований. Вот эти самые «шариатские суды» расцвели в моноэтнических поселениях – и как прикажете к этому относиться? Крымские власти, похоже, не знают ответа.
Дурной пример заразителен?
Нынче уже известно: зампред экстремистского «меджлиса» Нариман Джелялов, которого арестовали на днях в связи с подготовкой теракта («активист» с сообщниками собирались взорвать газопровод близ Перевального), вербовал сообщников (братьев Ахтемовых, Усеинова и Одаманова) в местах компактного проживания. Исключительно в них. По той причине, что выбирал Джелялов только проверенных людей. Городской житель – кто его знает, что у него на уме? А в этнических поселениях все как на ладони. Спроси у имама или кади – он укажет, на кого можно положиться. По делу Сейдаметова решение официально принимал кадиат – и это в Крыму, где мусульман всего 14%! А поводом для разбирательства стала драка в Кореизе с чеченцами – уголовно наказуемое деяние. Всё смешалось в русском Крыму – но шариат с кадиатом реально решают. Пока, правда, в этнически «чистых» поселениях. А дальше как пойдёт?
Этнически «чистые» поселения на самом деле опасны не только тем, что становятся местами, где не действуют официальные власти, а вместо судей, кто прав, а кто виноват, решают кади с имамами. Они становятся дурным примером. Была в Симферополе такая «поляна протеста» на Петровских высотах, где «самозахват» земли совершили отчасти крымско-татарские «активисты», а отчасти – очередники, заждавшиеся выделения участков. Славяне, вдохновлённые примером татар. Несколько сотен русских семей. Впоследствии они оформили участки как подобает, но категорически не пожелали пускать к себе в посёлок крымских татар, оформивших землю по соседству. И теперь у этих этнически «чистых» поселений – настоящая вражда. Когда, сообщая о подмосковной Аминовке, упоминают недовольство соседних славянских поселений, – ну точно, калька с симферопольской истории.
«Нашей Версии» удалось поговорить с несколькими крымско-татарскими общественниками из организации «Милли фирка» («Народная партия») касательно проблематики мононациональных поселений. Очевидной, казалось бы, связи таких поселений с концентрацией в них религиозного экстремизма они не усматривают – это-де совпадение. То, что «некоренным» не продают дома в таких поселениях, по их мнению, тоже не проблема – ведь по соседству имеются русские, украинские, болгарские и греческие сёла. Дома, кстати, чужакам действительно не продают – в тех же Фонтанах желающим построить дом попросту не выдадут разрешения. Будут тянуть резину годами. Между прочим, и в строящихся многоэтажках чужаку «пробить» или даже купить квартиру нереально. Есть списки очередников, в которых исключительно переселенцы. И это, мол, тоже совпадение. Да, надо признать, что у крымских татар и славян случаются смешанные браки, причём в последнее время всё чаще. Но практически никогда крымский татарин не приведёт невесту-славянку в моноэтническое поселение – скорее он съедет оттуда в город или «смешанное» село, которых в Крыму тоже хватает, особенно по ялтинской трассе. Стоимость коммунальных услуг в моноэтнических сёлах – как везде, цены на продукты – тоже, никаких привилегий или послаблений. Но в мечеть местные жители ходят, пожалуй, преимущественно в «свою», ту, что по соседству. Таким образом, они постоянно варятся в своём котле. Который однажды может и рвануть.
Ещё раз подчеркнём: мы не говорим обо всех крымских татарах скопом. Далеко не все из них являются исламистами и могут представлять опасность. Например, городские крымско-татарские девушки ничем не отличаются от славянок, в том числе и длиной юбок, не говоря уже о царящих нравах. А вот возьмём село Хожкельды. Женщин, одетых в европейских традициях, там не встречается вообще. Молодые девицы поголовно в хиджабах. Причём женщины по улицам не ходят – прошмыгивают в магазин и назад, домой, короткими перебежками. Прогуливаются одни мужики. Среди которых много безусых бородачей, особенно молодёжи. Никаких увеселительных заведений в этнических сёлах нет. Зато мечетей и молельных домов в Крыму то ли четыре сотни, то ли все пять. Имамы, как правило, обучены в Турции. В Татарстане учиться местные духовные особы отчего-то упорно не желают. В магазинах – строгий халяль. Свинины не купить. Хотя на симферопольских рынках крымско-татарские продавцы запросто торгуют свининой. Чуть ли не поголовно. А ещё в моноэтнических посёлках не встретишь подвыпившего. Хотя их городские единоверцы выпивают, чего там. Особо не скрываясь. Разными они становятся, городские и сельские «коренные». Слишком разными.
0
25.00
