24 августа президент России Владимир Путин принял участие во второй части ХХ съезда «Единой России», на которой утвердили народную программу партии. А специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников обратил внимание на то, что организаторам мероприятия все-таки удалось собрать для этого кворум, хоть все и висело на волоске.
Уже на дальних подходах к южному входу в «Экспоцентр», куда стекались волны будущих и бывших народных избранников, чтобы омыть подножие всего одной трибуны с микрофоном в зале (и только потом, конечно, обмыть), я с облегчением заметил одиночный пикет. С облегчением — потому что не должно же все быть безоблачно.
И я не удивился, когда к человеку в белой морской фуражке с козырьком и плакатом в руках оперативно выдвинулся пикет полицейских. Впрочем, проведя с коллегой короткую воспитательную беседу, полицейские отпустили его. Налицо было избирательное действие закона: на Лубянке, например, так бы не вышло.
Впрочем, подойдя ближе и изучив содержание плаката, я, как и полицейские, расслабился: этот человек останавливал прохожих фразой «Билеты на теплоход!» на листе бумаги в руках. Конечно, дело ведь происходило, спохватился я, на Краснопресненской набережной столицы.
Делегаты съезда собирались между тем так стремительно, словно соскучились друг по другу за лето с момента первой части съезда. Один из них, Андрей Иванович Колесник, остановил меня размышлением, ехать ли ему к своим избирателям на российскую 201-ю военную базу в Таджикистане в сложное время, вызванное не только событиями в Афганистане, но и тем, что «компроматом меня обложили, конечно, со всех сторон». Обе причины, по моим представлениям, вынуждают его все-таки ехать.
Первый заместитель председателя Госдумы Александр Жуков приветливо откликался на вопросы журналистов фразой: «Резервы у нас есть».
Глава фракции «Единая Россия» в Госдуме Сергей Неверов заверил меня, что «все в строю, кроме пары человек, выбитых коронавирусом». Впрочем, я уже знал, что собрать кворум организаторам мероприятия еще утром казалось не такой уж исполнимой задачей.
В зале царила уютная полутьма, в которой Валентина Терешкова помогала дойти до места Артуру Чилингарову. Знаменитому полярнику в сентябре исполнится 82 года, и он пережил в своей жизни столько ветров, морозов и съездов «Единой России», что на самом деле его крепкому физическому состоянию можно было еще позавидовать.
— Какой это у вас съезд? — спросил я его.
— А какой это по счету? — озабоченно переспросил он.
— 20-й, часть вторая.
— Вот, значит, 20-й по счету,— откликнулся Артур Чилингаров.— Часть вторая.
И он рассказал, что занимается организацией новой дрейфующей станции. И даже позвал на эту станцию — «с возвратом».
Потому что сильные люди от боли в коленях не падают на них.
Валентина Терешкова между тем буквально сдувала пылинки с Артура Чилингарова. Она поправляла его пиджак, расстегивала пуговицы, заботилась о нем так искренне и с таким чувством, что просто комок был в горле.
И все-таки я нашел в себе силы спросить ее, о чем не мог не спросить:
— Вы предложили какие-то поправки к народной программе партии? Или в последний момент нам ждать, прямо на съезде?..
— Нет,— покачала головой Валентина Терешкова.— Мы просто поддерживали! Все, что касается семьи, пенсионеров, военных… А дети?! Да когда это было, чтоб мать получала деньги для ребенка перед школой?! Как не поддержать такое?!
И она неожиданно обратилась ко мне с благодарностью:
— Спасибо, что у нас есть Владимир Владимирович!
Не успел я ответить ей (тем же), как Валентина Владимировна уже рассказывала, что если бы не он, не было бы и никакого нового моста через Волгу в Рыбинске.
Мне казалось, что его и нет, но выяснялось, что это уже не совсем так:
— Владимир Владимирович выдал 2,5 млрд руб. на строительство этого моста! — рассказала Валентина Терешкова.
Но главная ее забота сейчас — город Ростов Ярославской области. Дело в том, что он как-то незаметно перестал быть Великим. То есть лишился этого слова в своем названии.
— Вы случайно не знаете, кто это такое сделал?! — гневно спрашивала меня Валентина Терешкова.— Я скоро пойду к Мишустину (Михаил Мишустин, председатель правительства России.— А. К.), и это будет первое, о чем я у него спрошу!
А я думал о том, что есть же вещи, за которые народ скажет «спасибо» первой женщине-космонавту Ярославской области от души.
Еще один делегат съезда, Петр Толстой, отвечая на мой вопрос о его личных прогнозах насчет исторических перспектив второй части ХХ съезда «Единой России» ответил, что «это мероприятие грозит затмить даже позавчерашнюю песню Дениса Майданова на встрече актива партии с Владимиром Путиным».
Впрочем, это предположение показалось лично мне все-таки маловероятным, а то и невероятным вовсе.
Делегат от Дагестана Султан Хамзаев сетовал на то, что в зале во вторник гораздо меньше мест, чем на первой части съезда: всего 500 против 1000 два месяца назад.
— Поэтому,— добавил он,— из Дагестана первый раз был 21 человек, а сегодня — только десять.
— Рубка, наверное, была за каждое место? — сочувственно спросил я.
— Конкретная была рубка,— мрачновато подтвердил он.
Боле того, я в это время уже знал, что, когда рубка закончилась, в Москву приехали не все делегаты из регионов (кого-то подкосил COVID, кого-то — внезапно открывшееся авиасообщение с Доминиканой) и проблему с недобором делегатов пришлось решать московской организации «Единой России»: все силы были брошены на то, чтобы закрыть их телами этот дзот на Краснопресненской набережной. И это было сделано, несмотря на то, что проблема усугублялась необходимостью успеть сдать ПЦР-тест и получить отрицательный результат.
Тем временем шел уже шестой час вечера, и, наконец, в зале появилась тяжелая артиллерия: члены первой «пятерки» и высшее руководство партии. «Пятерка», впрочем, была не в полном составе, и один из делегатов обратил на это мое внимание. Он рассказал, как в какой-то момент, когда «пятерка» была уже сформирована, выяснилось, что, конечно, нет ни одной совместной фотографии: кто же мог такое себе даже представить (кроме одного человека), в каком-таком сне?! Фотографию решили сделать в городском штабе, и, по рассказам, перед процедурой фотографирования все пятеро были преступно невеселы вплоть до самого мгновения съемки, пока Сергей Лавров не вспомнил вдруг, что когда он ходил по горным рекам на байдарке, у них тоже было принято фотографироваться, и все были такие же усталые и грустные, но потом происходило следующее: фотограф снимал штаны (это был его художественный метод), и все необыкновенно оживлялись. История (рассказанная мне) умалчивает, как был достигнут эффект веселости на совместном снимке первой «пятерки» «Единой России».
Тут в зал вошел председатель партии Дмитрий Медведев, остановился в первом ряду, проверил полномочия съезда, дав слово председателю мандатной комиссии Сергею Попову, который подтвердил: да, кворум есть (за московской ячейкой как за каменной стеной; или под Большим Каменным мостом…).
Сыграл гимн, и делегаты похлопали сыгранному. Оставалось появиться теперь лишь Владимиру Путину, и это тоже было исполнено. В своей речи президент усовершенствовал собственные представления насчет выплаты военнослужащим в среднем 15 тыс. руб.:
— Думаю, что в данном случае это правило, «в среднем», принимать не нужно. Не нужно, потому что… ведь все там считается в зависимости от дохода, от денежного содержания… кто-то получил бы больше 20 тыс., кто-то меньше 10 тыс. …Пусть эту выплату получат все в одинаковом размере, вне зависимости от звезд на погонах… Извините, все равны должны быть в данном случае, как в бане… И кстати, предлагаю распространить эту выплату на курсантов военных училищ и сотрудников правоохранительных органов…
Видимо, в зале было много тех и особенно других: аплодисменты в этот раз были долгими и продолжительными.
Национальной идеей Владимир Путин назвал «крепкую семью, где растут двое, трое, четверо детей (да, но все-таки скучно, девочки. Такая идея не способна овладеть массами. С ней просто трудно спорить. И не нужно), а про Афганистан повторил то, что говорил два дня назад на встрече с активом «Единой России» и добавил лишь, что российским вооруженным силам найдется, чем защитить в случае чего наши рубежи (правда, Владимир Путин не уточнил, до каких пределов они в данном случае будут распространяться).
— Мы вместе — за Россию! — напоследок воскликнул президент и уехал, оставив делегатов ломать головы: а по отдельности тогда за кого надо быть? И не каждый ли теперь за себя?
После Владимира Путина и перед тем, как принять народную программу, слово надежно взял Дмитрий Медведев:
— Еще хочу повторить то, о чем говорил Сам… Мы обязаны выиграть честно и безоговорочно…
Но говорил ли об этом Сам?
Да, кажется, и об этом говорил.
0
75.00
