ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Aug. 14, 2018

Проект федерального закона готовился по поручению премьер-министра от 16.03.2018 №ДМ-П13-10пр. Минфин настаивает на том, что нагрузка на бизнес не увеличится — принцип «сохранения действующего уровня налоговой нагрузки для добросовестных налогоплательщиков» им выполняется.

По данным, приведенным в экономическом обосновании к законопроекту, в 2017 году поступления экоплаты в консолидированный бюджет составили 14,2 млрд руб., 11,6 млрд руб. запланировано на 2018 год. «Учитывая, что расчет налоговых ставок экологического налога произведен из необходимых ежегодных сумм затрат бюджета на охрану окружающей природной среды, можно ожидать, что размер поступления от уплаты экологического налога будет существенно выше запланированных поступлений от платы за загрязнение окружающей среды»,— поясняют в министерстве. Судя по всему, логика Минфина заключается в том, что в том числе нацпроект в сфере экологии (см. “Ъ” от 24 июля) должен получить источник финансирования в виде нового налога.

Объектами налогообложения являются выбросы в атмосферу, сбросы в воду и отходы производства и потребления от зарегистрированных в Росприроднадзоре источников таких сбросов. Фиксированные налоговые ставки для разных загрязняющих веществ и повышающие коэффициенты, зависящие от степени опасности веществ, аналогичны нынешним ставкам сборов. Законопроект сохраняет весь объем вычетов из налоговой базы в случае реализации плательщиком мер по компенсации негативного воздействия на природу (70% ставки налога), а также повышающие коэффициенты к платежам, если нагрузка компаний превышает установленные регулятором объемы, о которых правительство и РСПП договаривались в рамках введения технологического экологического регулирования с 2019 года.

Налог предлагается сделать авансовым (четыре платежа в год), базу для него компаниям предлагается рассчитывать самостоятельно. Вероятно, что после того, как с 2019 по 2023 год наиболее «грязные» по версии Минприроды компании будут обязаны ввести инструментальный контроль загрязнений и передавать данные в Росприроднадзор, база налога будет исчисляться автоматически. Хотя напрямую документ этого не предполагает, именно природоохранная служба будет передавать в ФНС данные о постановке плательщиков на учет. Поставленные на учет должны будут заполнять специальные экологические налоговые декларации, описанные в проекте.

Освобождается от уплаты налога документом лишь деятельность, финансируемая за счет бюджетных средств, а также деятельность физлиц и ИЧП, в ходе которых образуются только твердые бытовые отходы, которыми занимаются соответствующие операторы (они налог платят). Безналогово накапливать отходы с целью будущей утилизации можно не более 11 месяцев.

Основным вопросом к документу у экспертов и бизнеса является неопределенность будущего распределения поступлений налога между федеральным и местными бюджетами. Сейчас львиная доля платы за негативное воздействие поступает местным властям и расходуется на компенсацию экоущерба. Александр Багин из Высшей школы экономики рассказывает: схожая смена платежа на налог с 2018 года произошла в Китае, там центральное правительство отказалось от своей части поступления от налога в пользу местных бюджетов. Это позволяет региональным властям выстраивать стимулирующую налоговую политику в зависимости от местных экостандартов. При этом господин Багин признает: собираемость налога благодаря ФНС вырастет и такой переход соответствует мировым тенденциям.

Ранее главы бизнес-объединения «Опора России» Александр Калинин говорил, что у бизнеса нет выработанной позиции по вопросу перевода экосбора в налог — по этой теме только предстоит «тщательная дискуссия». По данным “Ъ”, профильный комитет РСПП сегодня будет обсуждать законопроект Минфина.

«Россия все дальше уходит от идеи создания экологических фондов»,— считает он. Напомним, возобновить работу экофондов, в которых бы собирались «окрашенные» сборы, в 2017 году предлагало Минприроды. Введение налога в министерстве (в котором, впрочем, пока не ознакомились с проектом) называют логичным «при условии его возвратности на природоохранные цели», такого механизма в законодательстве нет. Также непонятно, как проект Минфина соотносится с проектами администрации президента 2016–2017 годов по внедрению «наилучших доступных технологий».